Наталья Кузнецова - Ведьма 2000
Для этого архангел решил воспользоваться памятью дома, как делал это ранее, когда хотел узнать о произошедших в жизни девушки событиях за то время, пока сам отсутствовал. Теперь ему вновь понадобились воспоминания, содержащиеся в стенах этой комнаты и буквально пропитавшие вещи, находившиеся здесь. Они были безмолвными свидетелями всех событий, что развернулись в этом уютном помещении и представляли собой кладезь бесценной информации, которая была просто необходима парню, чтобы составить целостную картину произошедшего после его ухода.
Оглядев комнату, Габриель решил прочесть память постели, которая приютила его, когда он в этом нуждался, и, можно сказать, была в эпицентре развернувшегося сражения. Подойдя к кровати, архангел прикоснулся к резным столбикам, поддерживающим балдахин, и в то же мгновение его сознание заполонила целая череда образов, из которых он поспешно выбирал те, что происходили в нужный отрезок времени.
Вот парень увидел самого себя, только неестественно бледного, в бесчувственном состоянии возлежащего на перине, и Ливию, которая бережно держала его руку, с тревогой взирая на Охотника, что-то шепча. К сожалению, что именно, он понять не мог, но уже видеть её было для него истинным наслаждением, а сознание того, что она не жалея сил и времени заботилась о нём, наполняла его сердце благодарностью и нежностью. Но вот видение закончилось, и перед мысленным взором Габриеля предстало иное воспоминание. Комната была наполнена невероятно ярким светом, таким, что даже тьма наступившей ночи отступила прочь. Исходило это сияние от шарообразных существ, буквально пульсирующих от невероятной энергии, заключенной в них. Они, сбившись в плотную группу, окружили его бесчувственное тело, вызывая в нём процессы преобразования и подпитывая его силами для этого. Посланники, погружённые своим занятием, не заметили, как дверь в комнату распахнулась и появилась ведьма. Парень почувствовал, как внутри у него всё буквально сжалось в тугой комок, едва он увидел, каким ужасом исказилось лицо девушки, когда она, не смотря на ослепивший её ангельский свет, смотрела на происходящее. Взъерошенная, босиком и в одной тонкой ночной сорочке, она, прикрывая лицо руками, жалась к стенке, но всё же не смотря на дискомфорт от яркого свечения, не отрывала взор от постели, где разворачивалось таинственное и пугающее действо. И читая на личике возлюбленной целую гамму противоречивых чувств, Габриель почувствовал раскаяние за то, что из-за своего эгоизма и желания чувствовать её рядом заставил Оливию пережить такое потрясение. Однако храбрая девушка справилась со своим страхом, видимо решив, что Посланники пришли для того, чтобы причинить ему зло, и, осознав неминуемую разлуку, бросилась в атаку. А перед ним поплыли быстро сменяющие друг друга образы того, с каким упорством и целеустремленностью Ливия затем боролась с ангелами, а её уютная комнатка превращалась в средоточие хаоса и безумства, в место проведения активных боевых действий. Всё кончилось на видении того, как среди руин, в которые обратилось жилище девушки, на полу сидят три могущественные ведьмы Уоррен и старшие из них всячески пытаются успокоить и ободрить младшенькую. Архангел видел тревогу на лицах Милинды и Сандры, а глаза их таили в себе страх, и не надо быть великим Небесным Охотником, чтобы понять по какому поводу такие волнения. Ливия, свернувшись в жалкий комок, жалась к родительницам, словно желая найти забвение от своих мук в лучах их любви и заботы. Плечи девушки вздрагивали, а сама она казалось вконец сломленной, как кукла в руках жестокосердечной хозяйки. Только для Габриеля вдруг стало жизненно важным увидеть личико юной ведьмы, которое закрывали её густые локоны, укрыв от всех эмоции Оливии. И тут она, словно угадав его желание, подняла голову, и от этого плотная завеса волос разошлась. Одного же взгляда на черты любимой парню хватило, чтобы внутри у него всё замерло и заледенело. Лицо девушки было мёртвым, пустым и утратившим своё сияние жизни. Глаза, некогда лучившиеся радостью, теперь напоминали два холодных, безликих камня, а взор их не выражал никаких чувств, лишь полное равнодушие. Ливия была подобием иссушенного засухой деревца с тонкими хрупкими веточками, которому более не нужна, да и не вернётся жизнь. Боль и муки, невероятное горе от потери любви стали той разрушительной силой, что сотворила с ведьмой такое и привела к жутким последствиям. От одного вида безликого существа, в которое обратилась храбрая, отважная, упрямая, некогда полная внутреннего сияния девушка, смерть начинала казаться подарком судьбы. Может быть, когда из тела вырывают душу, а сердце раздавили прямо в груди, превратив его в кровавое месиво и тем самым навсегда лишив каких-либо глубоких чувств, это действительно было так? Ведь мёртвым ничего такого более не надо. Только Оливия всё же продолжала быть невероятно сильным духом человеком, так как после всего выпавшего на её долю она продолжала существовать, и это восхитило Габриеля, потрясённого до основания открывшимся ему образом.
Архангел оторвал руку от резного столбика, и в тот же миг видение прекратилось, только вот теперь собственная память воспроизводила жуткий образ из последнего видения, заставляя его сердце обливаться слезами и с каждой секундой ненавидеть себя ещё сильнее, чем прежде. Он ощущал вкус горечи во рту, которая словно яд разъедала парня изнутри, как и сознание того, что в те тяжелые мгновения его не было рядом с Оливией, что именно из-за него её душа превратилась в руины. А пройдя по комнате и поочерёдно прикоснувшись к предметам, составляющим интерьер спальни, получив от них лишь воспоминая, пронизанные траурными нитями горя, боли, душевных мук и страха, ему стало ещё хуже. Архангел ощутил себя раздавленным и уничтоженным, а перед глазами всё стоял образ Ливии, превратившейся лишь в неясную тень той прежней Оливии Уоррен, которую он некогда знал и полюбил, покорённый внутренней силой этой девушки.
Прикрыв глаза, парень обессилено привалился к стене, пытаясь справиться с тем чёрным знанием, которое заполонило его голову, вызванное им же самим, чувствуя обречённость, которая словно кислота выжигала ему душу. Что же произошло в следующую секунду, Габриель так и не смог понять. Архангела будто подхватил некий таинственный поток, а в сознании вспыхнул целый сноп сияющих искр. На него нахлынуло невероятно мощное чувство. Оно закружило и, потянув за собой, увлекло его в полный света и первозданной чистоты вихрь. Голова закружилась, и стало трудно дышать, а сердце заколотилось, как безумное. Эти неслыханно сильные эмоции заполонили его и вмиг вытеснили всю тьму, что проникла в душу Габриеля. Подобно очищающей волне они смывали всю грязь страданий, что он испытал, принося чувство невероятной лёгкости. Парень испытывал прилив сил и несказанное блаженство, как если бы на него снизошла чудотворная благодать. Всем своим существом желая продлить сказочные мгновения, он потянулся навстречу этому чуду. А дивное чувство с каждым мгновением становилось лишь ярче, красочнее пронизывая всю сущность архангела и наполняя его собой до краёв, даря жаждущей, смятенной душе мир. Оно было тёплым и одаривало щемящей нежностью, от которого слёзы счастья выступили на глазах властного и грозного Небесного Охотника. Ничего столь прекрасного он не испытывал за многие века своего существования. По крайней мере, так было до встречи с Оливией Уоррен. Поэтому, отдавшись полностью захватившему его вихрю страстей и наслаждаясь тем калейдоскопом эмоций, он уже разгадал, с чем столкнулся нежданно-негаданно. Это счастье, посылавшее жаркие импульсы во все части его тела; эта невероятная сладость, от которой сердце начинало петь и трепетать в эйфории и эта страсть были изведаны им, так как все вкупе они составляли единое целое под названием ЛЮБОВЬ! Именно любовь захватила его в свои шёлковые сети, наполненная таким первозданным могуществом, что перед ней меркнут самые яркие звёзды и ангелы падают ниц. Только какая-то маленькая толика его существа, которая всё ещё сохраняла трезвомыслие под наплывом чувств, обрушившихся на него, заставляла Габриеля растеряться. Он не мог понять, откуда здесь, в этом царстве горя и печали, в которую превратилась обитель ведьмы, могло сохраниться такое чудо, вместившее в себя красоту света и человеческих чувств.
Возлагая титанические усилия и борясь с собой, архангел вырвался из блаженства, отстранившись от стены и повернувшись, наконец, взглянул, к чему же так бездумно прикоснулся. Едва он это сделал, как буквально остолбенел, так как его взор наткнулся на творение Ливии, на «Безликого ангела».
Когда-то эта картина была не завершена, и образ небесного существа не был полон, так как у него не хватало лица. Теперь же этот недостаток устранили, и лик у него был! Только вот черты эфемерного ангела на полотне принадлежали Габриелю, воссозданные до мелочей и незначительных нюансов. Даже глаза поражали знакомым лазурным цветом. Это удивляло, ведь он никогда не позировал ей, но, несмотря на это, времени ведьме хватило, чтобы она смогла настолько изучить его, что без наглядного образца воспроизвела образ парня. Теперь ему оставалось лишь восхищаться проделанной работой, так как оно было совершенно. Каждую деталь девушка продумала и сделала с таким мастерством и чувством, что прикоснувшись к этому творению лишь раз, он до сих пор не мог прийти в себя и вернуть чёткость мысли. Она вложила в картину душу. Однако, несмотря на это, парень осознал, что хотя полотно стало вместилищем любви Оливии к нему, откровенным признанием, она без сожаления оставила его здесь, в пустующей комнате. Значит, ведьма вычеркнула архангела из своей жизни, как и все чувства с ним связанные, запечатав их в покинутой ею обители, оставив надежду на встречу и решив строить новую жизнь, где Габриелю нет места.
