Джонатан Уайли - Владычица снов. Книга вторая

Здесь, по крайней мере, для Ребекки забрезжила какая-то надежда. Злыми колдунами из книги наверняка были монахи барона Ярласа, сообразила она, мучительно восстанавливая в собственном сознании целостную картину. А сегодняшние Еретики — Кедар, Эннис и Невилл — это потомки учеников троицы колдунов. Теперь многое из прежних открытий представало перед девушкой в новом свете. Ничего удивительного в том, что история секты Еретиков столь запутанна и туманна. После многовековых гонений кажется невероятным даже то, что организация сумела выжить. Ведь не только почти все ее анналы оказались уничтожены, но и большинство верных членов секты подверглось клеветническому осмеянию со стороны монахов, выставивших их на всеобщее обозрение в качестве сброда сущих безумцев.

И все же воинствующие братья и их союзники не одержали безоговорочной победы. Кое-какие зацепки для последующих поколений были оставлены — пусть и выглядят они на первый взгляд загадочными и нелепыми. Камни Окрана были самым впечатляющим и очевидным из оставленных ими напоминаний, но и картина Кавана, изображающая монаха, но и пророческие барельефы по белоснежному мрамору, но и окаменевшая книга Галена, но даже истории, которые рассказывает Эннис, — все это тоже оставлено древними колдунами. Ребекка не сомневалась в этом — и точно так же не сомневалась она в том, что все эти усилия не могут быть напрасными. Предопределение, вспомнила она, никогда не означает истину.

«Но в конце концов и этого оказалось недостаточно».

Прочитав эту строчку, Ребекка почувствовала, что теряет последнюю надежду, и ей захотелось закричать от бессильного ужаса, отшвырнуть куда-нибудь подальше заветную книгу и навсегда позабыть об ее существовании, равно как и о непреложности того, что в ней написано. Но она понимала, что обязана дочитать историю до трагического конца. А конец ее и впрямь оказался трагическим.

«Последняя битва разворачивалась на неравных условиях. Хотя Око Ночи, обладающая вещим даром девушка, жившая на морском берегу, и предприняла запоздалые попытки вооружиться объединенным могуществом трех колдунов, духи которых волею Паутины воссоединились впервые за много столетий, ее старания были заранее обречены на неудачу. Битва была проиграна еще до своего начала. Воскресший король оказался воистину неуязвимым, равно как и его лишенное человеческих душ воинство. В борьбе с ними и волшебство, и оружие были в равной мере бессильны, и большинство их противников в страхе рассеялось, даже не осмелившись вступить в схватку. Лишь Око Ночи не дрогнула, но и ее самое убил злой захватчик. И все остальное рухнуло следом.

Демонический король начал править из своего восставшего из руин города и жестоко отомстил миру за века, проведенные им на дне морском. Его клевреты сеяли ужас повсюду, будучи столь же хладнокровными, как те твари, которыми они были, ведя подводное существование, а колдуны — и впрямь обретшие отныне бессмертие — заставили жителей страны расплачиваться нищетой и страданиями за то, что им самим пришлось дожидаться этого часа так долго.

В конце концов, как это и бывает с бессмертными, королю и его приспешникам надоело терзать собственных подданных и они отправились покорять другие страны, позволив собственной передохнуть и мало-помалу восстановиться, стремясь, как и подобает, обзавестись положенной людям мерой покоя и счастья. Пока, много лет спустя, еще один король, имя которому никому не известно, не озадачился вопросом о собственном бессмертии… и весь цикл пошел сначала».

Ребекка уставилась на страницу незрячими глазами: слов, написанных на ней, она уже не различала. Все сходилось. Все до последнего. «Да, но что же мне делать?» Ее затрясло, сырость холодной башни пронизала ее до костей. Наверняка, узнав о том, что поражение неизбежно, стоит ли противиться такому повороту событий? Да и что толку? За окнами выл ветер, и Ребекка, вспомнив скрипку Невилла, поневоле подумала: «Где он сейчас?» И опять: «Да, но что же мне делать?»

Но тут она обратила внимание на то, что в последнем абзаце вновь упоминается ее имя и Аломар обращается к ней из глубины веков.

«Здесь, у себя в доме, расположенном далеко на севере, далеко от столицы, в которой кипит настоящая жизнь, я не берусь судить о том, имеет ли какую-либо связь предание о Ребекхе с событиями наших дней. Мои старые кости стали слишком слабы и в далекое путешествие мне уже не собраться. Двести лет назад город Дерис оказался погребен под солью, и король Тиррел и впрямь умер, не оставив прямого наследника, но про обстоятельства его ухода мне уже почти ничего не известно. Но есть и другие зацепки, и многие из них нашли отражение в этой книге. Когда-нибудь их подлинное значение будет осознано — и в этот день все мы, все, кто мыслит подобно нам, мысленно окажутся рядом с новой Ребекхой, даже если ей суждено вновь потерпеть неудачу. Нельзя допустить того, чтобы вновь наступили темные века, которые непременно грядут после ее гибели».

Глава 78

Монфор стоял на земляном валу, представляющем собой последний рубеж, воздвигнутый людьми против соли. Вглядываясь в даль, он следил за тем, чтобы изумление и ужас не проступили в его чертах, но понимал, что у него в этом смысле ничего не получается. Обступив своего короля со всех сторон, вокруг него молча стояли воины: аура отчаяния ощутимо витала в воздухе.

Вражеское войско, находившееся всего в нескольких сотнях шагов от них, было безбрежно — и оно безостановочно накатывалось на зубья оборонительных сооружений, которыми ощетинилась кромка соли. Войско шло стройными рядами, поднимая в воздух тучи пыли, а за спиной у него на исполинскую высоту взмывали в небо соляные столбы и смерчи, поблескивающие в лучах бледного солнца. А еще выше, в безоблачном небе, сверкали бесшумные молнии, заливая лазурь охрой. Само солнце, казалось, приобрело какой-то небывалый цвет.

— Определить их точное число по-прежнему невозможно, сир, — сказал Монфору один из его офицеров. — Но они наступают всеми своими силами. Нигде в других местах нет никаких примет передвижения войска.

— Выглядит это так, будто они сознательно вознамерились прорвать нашу оборону в самом укрепленном месте, — добавил другой офицер.

— Что ж, тем лучше, — ответил Монфор, надеясь на то, что его слова прозвучат достаточно убедительно. — Подкрепления с флангов уже призваны?

— Да, сир. Они на марше.

— Некоторые уже прибыли, сир.

К королю подошел Таррант.

— Я распорядился послать и за остальными катапультами, — отрапортовал он. — Не уверен, что они успеют прибыть сюда вовремя, но попытаться не мешает.