Священная охота - Лоис МакМастер Буджолд
Высокий солдат, чья голова все еще держалась на наполовину перерубленной шее, покрытой черной запекшейся кровью, приблизился к Ингри. Он носил на плечах волчью шкуру и смотрел на Ингри с таким изумлением, словно это Ингри был призраком, а сам он — живым человеком. Воин протянул к Ингри руку, и тот сначала отшатнулся, но потом, стиснув зубы, позволил призраку себя коснуться. Это было больше, чем дуновение ветра, но меньше, чем прикосновение плоти; по коже Ингри разлился холод.
Другие воины в волчьих шкурах окружили Ингри; среди них оказалась и женщина — седая, сутулая, в рваном платье, отороченном волчьим мехом; ее золотые браслеты были украшены искусно сделанными маленькими волчьими головами с глазами из фаната. «Некоторые из этих людей могут оказаться моими предками», — сообразил Ингри; и не только Волфклифы — благодаря бракам его прадедов в его жилах текла кровь дюжины других кланов. Ингри было неприятно думать о себе как о незваном госте на этом кладбище; мысль о том, что призрачные воины взволнованы тем, что увидели своего потомка, которого не чаяли встретить, разрывала ему сердце.
«Пятеро богов, помогите мне! Помогите! Помогите…» — в чем?
Ингри изумленно заморгал, когда к шествию присоединилось с полдюжины черноволосых израненных воинов в плащах дартаканских лучников времен Аудара. Они старались держаться подальше от Хорсривера, но жались к Ингри. Другие призрачные воины, казалось, не возражали против их присутствия; равные в смерти, за четыре столетия они, похоже, заключили собственный солдатский мир. Как было известно Ингри, Аудар приказал увезти павших солдат своей армии и не хоронить их в проклятой земле, куда не было доступа ни людям, ни богам; однако битва была жаркая и происходила в темноте, так что не приходилось удивляться, что некоторые тела остались незамеченными.
За королевским знаменем толпа призраков текла, как похоронная процессия, как река печали, сопровождаемая шепотом молитв.
Вечерний сумрак поглотил все тени в долине, но небо оставалось еще светлым, и переплетение ветвей дубов выделялось на его фоне, как зловещая черная паутина. Хорсривер, по-видимому, стремился попасть в середину леса, но шел не напрямик — он словно пытался что-то найти. Тихое «Ах!» сказало Ингри, что граф нашел то, что искал. Лес расступился вокруг длинной низкой насыпи. Хорсривер остановился рядом с ней, помог Фаре слезть с усталого коня, потом подвел женщину к насыпи и воткнул в землю древко знамени.
Как только лошадка получила свободу, она испуганно потрусила прочь, каким-то образом умудряясь не коснуться ни одного из собравшихся вокруг любопытствующих призраков. Впрочем, как понял Ингри, тут было больше, чем любопытство: воинами двигало лихорадочное возбуждение. Его кровь вскипела в ответ на их волнение. Вокруг теснилось все больше призраков, и Ингри всей душой ощутил, какое это множество — четыре тысячи погибших. Он попытался сосчитать их, потом начал пересчитывать отряды, но сбился со счета и отказался от этого занятия. К тому же ему и так трудно было сохранить здравый рассудок…
Хорсривер опустился на колени на насыпи, разгреб редкую траву, которой она поросла, и запустил пальцы в темную землю.
— Это и есть тот ров, в котором я был зарыт, — светским тоном сообщил он Ингри. — И я, и многие другие. Впрочем, моя кровь не пролилась у Священного древа — Аудар был слишком предусмотрителен. Это упущение следует исправить. — Хорсривер устало поднялся на ноги. — Все будет исправлено, — кивнул он призракам, которые смущенно переминались вокруг.
По краям толпы те, кто явился последним, пытались протолкаться вперед; те немногие, кто мог, вытягивали шеи, чтобы увидеть происходящее в центре. Призраки переговаривались друг с другом, но для Ингри их голоса звучали глухо: так человек, находящийся под водой, слышит разговор тех, кто стоит на берегу. Ингри коснулся грязной повязки на правой руке; она защищала от повреждения заживающую рану. Рука по крайней мере не кровоточила. «Пока».
Ингри с усилием прочистил горло.
— Что мы здесь делаем, сир?
На лице Хорсривера промелькнула слабая улыбка.
— Завершаем, Ингри. Если ты сделаешь свое дело, а моя знаменосица — свое, то мы завершим начатое у Священного древа.
— Тогда не скажешь ли ты нам, как это сделать?
— Да, — вздохнул Хорсривер, — пора. — Он взглянул на небо. — Ни солнце, ни луна, ни звезды не станут свидетелями в час, когда день ушел, а ночь не наступила. Какой момент был бы более подходящим? Долгим было приготовление, долгим и трудным, но само свершение… Ах, свершение произойдет просто и быстро. — Он вытащил кинжал из-за пояса — тот самый, которым воспользовался, чтобы перерезать горло кобыле Йяды, — и Ингри напрягся. Как бы ни действовала на него королевская харизма, если Хорсривер повернется к Фаре, он должен будет… Ингри попытался положить руку на рукоять меча, но обнаружил, что рука ему не повинуется; сердце его заколотилось в панике из-за этого неожиданного препятствия.
Однако Хорсривер вложил рукоять кинжала в вялую руку Фары, потом взялся за древко знамени и воткнул его глубже в землю, чтобы знамя стояло прямо без посторонней помощи.
— Лучше, пожалуй, сделать это, стоя на коленях, — задумчиво пробормотал он. — Женщина слаба.
Хорсривер снова повернулся к Ингри.
— Фара, — кивнул он в сторону своей жены, — сейчас перережет мне горло. Как моя знаменосица, она короткое время будет удерживать мою королевскую ауру и мою душу. Ты должен, пока силы не оставили ее, очистить мою душу от духа коня. Если тебе это не удастся, ты в полной мере станешь моим наследником. Что случится в таком случае, даже я не могу предсказать, хоть и уверен, что ничего хорошего не произойдет… и это сохранится навеки. Так что не подведи, мой королевский шаман.
Ингри почувствовал, как кровь шумит у него в ушах, а в животе свернулся холодный комок.
— Я думал, что ты не можешь умереть. Ты же говорил, что заклятие удерживает тебя в этом мире.
— Слушай внимательно, Ингри. Эти деревья, вся живая сеть Священного древа прикованы к душам моих воинов и поддерживают их существование в мире материи.
— Все они, — Хорсривер широким жестом указал на толпящихся вокруг призраков, — создают мою королевскую ауру,
