Мир лабиринта и костей (СИ) - Коткин
Себастьян привык видеть, что его мать не колеблется: что в делах Ордена, когда речь шла про особо сложный поиск, что в жизни их семьи, когда, например, Рокси опять забыла загрузить посудомоечную машину. Кристин начинала сомневаться лишь в тех случаях, если жизни её родных оказывались под угрозой. Так было после аукциона-бойни, когда она ещё думала, что демоны могут вернуться. Так было сейчас, когда она, перестав вглядываться в темноту туннеля, повернулась к Себастьяну.
— Нам лучше вернуться, — объявил Иллард, подняв руку и начав чертить один из сигилов. — И чем скорее, тем лучше.
— Идём, — подхватила Кристин взволнованным голосом.
Себастьян уже сделал шаг назад, но вовремя понял, что Зельда не двигается. Она стояла, замерев на месте, и смотрела вперёд, будто что-то видела.
— Зельда, — позвал Себастьян.
Она не ответила.
— Зельда, — немного громче позвала Кристин.
Она вновь не ответила.
Иллард, обернувшись к ним, чертыхнулся и что-то пробормотал себе под нос. На мгновение Себастьяну показалось, что дышать стало труднее, что тело сковало невидимыми цепями, а после пришли облегчение и спокойствие. Магия Илларда разлилась в воздухе, коснувшись каждого из них, и подтолкнула Зельду назад.
Она дёрнулась, как от удара, резко развернулась и едва не столкнулась с Себастьяном лбами. Зельда будто бы инстинктивно сделала шаг назад, но он схватил её за руку, — за что обычно обязательно бы получил в челюсть, потому что Зельда никому не позволяла так хватать себя, — но вместо этого увидел, как она широко распахнутыми уставилась на него.
Зельда была напугана.
* * *— Ва-ау, — нарочито восхищённо протянул Эйс, выдавив широкую улыбку. — Очень вкусно. А что это такое тут плавает?..
— Лепестки старруанских роз, — отчеканил Эйкен, посмотрев на него поверх чашки. — Растут в мерцающих садах и…
Эйс громко фыркнул.
— Ладно, я понял, не умничай.
Эйкен обиженно поджал губы. Он и так чувствовал себя максимально неловко, распивая чаи во дворце эльфов вместе с Андером, так ещё и Эйс над ним издевался. Неужели не понимал, как это трудно — казаться уверенным, тщательно взвешивать каждое своё слово, быть милым и вежливым? Эйкен был уверен, что после недавней ссоры они с Эйсом заключили мир.
Однако в глубине души Эйкен понимал, что его волнуют не правила этикета, которым он старался следовать, а сам Андер, который почти за час ещё не сказал ни слова.
Всего за три дня ему стало гораздо лучше: щёки уже не казались такими впалыми, тени под глазами почти исчезли, а чёрные волосы даже были аккуратно причёсаны. Если верить Йозефу, Андер стал есть и даже изредка выходил гулять в сад, однако ни с кем не разговаривал. Он лишь один раз обратился к Йозефу, сказав, что хочет пообщаться с Эйсом и Эйкеном наедине, и всего через пару часов Сионий привёл их обоих в эльфийский дворец.
Король Джулиан был не очень-то приветлив: смотрел так, будто они были грязью под его ногами, и весь его вид кричал о том, будто он делает огромное одолжение, позволяя провести время с Андером. Он также несколько раз сказал, что они обязаны вытянуть из него как можно больше информации, но даже болтливому Эйсу это давалось с трудом. Поначалу они оба не знали, как себя вести, и то и дело переглядывались, пытаясь мысленно помочь друг другу. Потом Эйс всё же осмелел и попытался узнать, как Андер себя чувствует. Не получив ответа, он начал говорить обо всём на свете: погоде, столовой, где они были, предметах интерьера, еде, чае. Он едва не каждую травинку в чае рассмотрел, спросил, что это и какой вкус даёт, пока, наконец, не остановился на лепестках старруанских роз. Эйкен был уверен, что после этого Эйс перейдёт к маленьким пирожным, которые также были украшены ещё более маленькими бутонами цветов. Однако Андер удивил их, хрипло и тихо сказав:
— Расскажите о ваших семьях.
Эйкен заметил, как Эйс стушевался. Собственно, из-за этого они и поссорились: в библиотеке Ордена, куда их пустили под ответственность Алекса Гривелли, Эйс нашёл информацию о магии, связывающей кровь. После этого он не меньше сотни раз пытался убедить Эйкена, что эта магия реальная и никогда не ошибается, следовательно, они являются родственниками.
Но Эйкен в это не верил. Мало ли, что там наплела эта древняя магия. Три дня назад никогда даже не был уверен, что Андер жив — а теперь Эйс почему-то верит ему. Подумаешь, королева фей подтвердила, что всё это правда. Эйкен ей не верил. Таких чудесных совпадений не бывает. Даже Время Арне не смогло узнать прошлое Эйкена, так почему какая-та магия, связывающая кровь, смогла сделать это?..
— Я знаю, что ты брат Первой, — так же тихо продолжил Андер.
Взгляд его тёмно-карих глаз был отсутствующим, направленным на чашку с нетронутым и уже остывшим чаем. Но Эйс встрепенулся, будто Андер уставился прямо на него, и даже расправил плечи.
— Магия мне рассказала, — едва слышно добавил Андер.
— Поэтому вы захотели меня видеть? — осторожно уточнил Эйс.
— У тебя лицо Матео.
Эйкен сильнее сжал фарфоровую чашку.
Когда магия, связывающая кровь, коснулась каждого из них, Эйкен будто бы отключился, забыл обо всём на свете. Однако он слышал, как Андер кричал и требовал сказать, где его сын Матео.
Эйс пытался найти информацию о нём, но у него был не тот уровень доверия в Ордене и в коалиции. Он и без того скрыл, что обладает магией, и теперь за ним следили куда тщательнее. Даже несмотря на то, что он был племянником мистера Сандерсона, старшие искатели отказались предоставлять ему доступ, посчитав, что следует дождаться возвращения главы. Эйс пару раз пытался уговорить их, но всё заканчивалось тем, что его отправляли к Сионию, который до сих пор учил его магии.
Эйс отлично скрывал своё разочарование, но не любопытство.
— Что такое магия, связывающая кровь? — спросил он, слегка подавшись
