Мир лабиринта и костей (СИ) - Коткин
Пайпер не было неприятно общество Джинна, однако она рассталась с ним едва ли не сразу же после того, как они вышли из зала встреч. Кит, как оказалось, крутился неподалёку. Пайпер понимала, что он пытается помочь не столько ей, сколько самому себе, потому что ему было страшно и больно. Пайпер — тоже, но только в первые часы. Сейчас она ощущала только пустоту. Поэтому сказала Киту, чтобы он не оставлял Твайлу одну, хотя знала, что рядом с демоницей мог быть Николас, Клаудия или Стелла. Кит неуверенно кивнул и, казалось бы, хотел уточнить, точно ли он может оставить Пайпер одну, но так ничего и не сказал.
Пайпер не избегала его и понимала, что ему не легче. Но ей хотелось побыть одной и, наконец, подумать над тем, что делать.
Она не помнила, где находилась выделанная ей комната, и потому, пересилив себя, попросила помощи у первого попавшегося слуги. Юноша молча провёл её на третий этаж и указал на нужную комнату, после чего очень тихо спросил, может ли он ещё чем-либо помочь ей. Пайпер набралась сил, поблагодарила за помощь и уже хотела открыть дверь, когда расслышала знакомые шаги. Поступь была тихой, но уверенной, ровной, и больше — ни единого звука. Даже юноша, который ушёл буквально только что, ступал громче, Пайпер даже слышала его дыхание до тех пор, пока он не спустился по лестнице в конце коридора.
Магия затаилась. Пайпер сжала кулаки и направилась в ту же сторону, откуда пришла. Энцелад, с которым она едва не столкнулась, вовремя отошёл на два шага и выпрямился. Пайпер озадаченно уставилась на него.
— Я искал Гилберта, — для чего-то сказал он.
Выходит, Гилберту выделили комнату рядом с ней.
— Он был внизу. На собрании леди Эдон.
Энцелад кивнул, но не сделал ещё один шаг назад, не развернулся и не ушёл. Он смотрел на Пайпер, она смотрела на него и, казалось бы, напряжение, возникшее между ними, можно было ощутить физически. Пайпер казалось, что с Энцеладом что-то не так: он был менее собранным, чем обычно, и будто бы волновался. Короткие русые волосы всклочены. Один из оружейных ремней перекручен и наверняка неприятно впивался в плечо. Пайпер даже показалось, что глаза Энцелада лихорадочно блестят, чего никогда прежде с ним не было.
С другой стороны, они никогда и не были особо близки, чтобы она замечала что-то подобное.
— Я не злюсь.
Энцелад удивлённо распахнул глаза, уставившись на неё сверху вниз. Пайпер не знала, что вынудило её сказать это, и тем не менее уточнила:
— Я не злюсь за то, что ты не отпускал Иснана.
Энцелад сжал челюсти и отвёл взгляд.
— Я знаю, что ты хочешь убить его, и понимаю тебя. Я не злюсь. На твоём месте я бы поступила точно так же.
Самое удивительное, что эта мысль была первой, которая родилась в её голове, когда она, наконец, смогла немного успокоиться. Она знала, что Иснан убил Диону, и понимала, почему Энцелад хотел убить его — точно так же она хотела убить Карстарса. Если бы он оказался перед ней, она бы не медлила, сразу же бы отсекла ему голову или разорвала сердце.
Но Энцелад медлил, будто думал, что, убив Иснана, в ту же секунду Карстарс убьёт дядю Джона. Будто считал, что есть шанс спасти его.
— Я не злюсь, — повторила Пайпер, зная, что это правда. Не Энцелад отрубил её дяде голову, а Карстарс, и он ответит за это.
— Мне жаль, — тихо произнёс Энцелад, как если бы не был уверен, как произносятся эти слова и что они означают. — Я не… думал, что всё так закончится.
— Сомневаюсь, что ты тогда вообще о чём-то думал, кроме того, что нужно убить Иснана.
Энцелад вздрогнул и, выждав секунду, выдавил кривую улыбку.
— Даже об этом не думал. Просто действовал.
— Жаль, что ты так и не убил его.
— Думаешь, следовало?
— Я уже ни о чём не думаю.
И это было правдой: до того, как выйти во внутренний двор, чтобы зажечь погребальный костёр дяди Джона, Пайпер выплакала всё, что могла. В ней бурлила ярость, которую она едва могла удержать, и Сила то и дело рвалась наружу. Пайпер не знала, кто помог ей удержать магию под контролем. Может, Николас или Фортинбрас. Она совершенно этого не помнила. Даже не помнила, как, выбравшись из комнаты, вышла во внутренний двор. Не помнила, что было на собрании, о чём говорили Джинн и Фортинбрас. Помнила только боль, которая впоследствии переросла в пустоту и отрешённость.
Какой-то частью своего сознания Пайпер знала, что у них полно проблем, которые нужно решать. И на неё, Первого сальватора, рассчитывают. Но думать она могла лишь о том, как убьёт Карстарса.
— Карстарс пожалеет о том, что сделал, — сказал Энцелад, привлекая её внимание. — Не сомневаюсь, что ты разорвёшь его на кусочки.
— Не сомневаешься? — медленно повторила Пайпер.
— Я видел, как ты сражаешься. Грубовато, но всяко лучше того, что было, когда мы только начали.
— Я тренировалась.
Говорить о Магнусе она не хотела, да и не была уверена, что сможет. Перед её глазами всё ещё плясали языки пламени, пожиравшие погребальный костёр и завёрнутое в саван тело дяди Джона.
— Если…
Энцелад замолчал, но Пайпер, уже вынырнув из своих мыслей, вопросительно подняла брови.
— Если тебе нужна помощь, — осторожно продолжил он, смотря ей за плечо, — я готов её оказать.
— Помощь с чем?
— Со всем. С тренировками, с советами или… Ну, например, с убийством Карстарса.
Пайпер показалось, будто при этом он затаил дыхание, как если бы сам осознал, какую глупость сказал. При всех своих качествах, Энцелад был человеком, а Карстарс — одним из сильнейших демонов. В Башне Фортинбрас, Магнус и Стелла не смогли победить его даже втроём. С другой стороны, тогда в мир не возвращалась магия.
Пайпер чувствовала, как Сила откликается
