Макс Фрай - Я иду искать

— Всё это звучит настолько абсурдно, что вряд ли может быть выдумкой, — сказал сэр Шурф, когда я наконец подобрался к финалу. — Зная тебя не первый год, я совершенно уверен, что если бы ты решил меня разыграть, сумел бы придумать нечто гораздо более убедительное.

— А смысл? — усмехнулся я. — Можно подумать, ты не можешь определить, когда тебе врут. Я и то обычно чувствую.

— Ты упускаешь из внимания то обстоятельство, что когда имеешь дело с увлечённым рассказчиком, который сам себе верит, чутьё может подвести, — заметил мой друг. — А ты именно таков. Тем не менее, я склонен считать твою историю правдой.

— На самом деле, сэр Макс умолчал о многих ошибках, которые я совершил, — вдруг вмешался Карвен.

Надо же, ещё и ябеда. Столько пороков одновременно помещается в одном сравнительно небольшом человеке! Совершенство и идеал.

— Если умолчал, значит они не имеют принципиального значения, — сказал ему Шурф. — Впрочем, если вы считаете необходимым донести до меня эту информацию, я предоставлю вам такую возможность чуть позже. А пока у меня только один вопрос: кто на самом деле научил вас ходить Тёмным Путём? И почему вы сочли необходимым скрыть имя своего наставника? Если опасаетесь навлечь на него неприятности, то напрасно. Обучение искусству Тёмного Пути не запрещено законом; строго говоря, так было и до внесения поправок в Кодекс Хрембера, поскольку все имевшие место законодательные ограничения касались только Очевидной магии…

Он хотел ещё что-то добавить, но Карвен удивлённо помотал головой:

— Но я ничего не скрываю. Не было никакого наставника. Честно, я сам научился. По книжке. Очень толковая оказалась, хотя я совершенно случайно, без рекомендаций её купил.

— Джуффин рассказывал, Абилат тоже Тёмному Пути по книжкам выучился, — встрял я.

— Оно так, — согласился Шурф. — Меня это тогда чрезвычайно заинтересовало, и Абилат любезно предоставил мне список литературы, которую при этом использовал. Тщательно его изучив, я пришёл к выводу, что для способного человека с систематическим умом и развитым воображением ничего невозможного тут действительно нет. Однако что касается трактата Айту Бурумины, вам обоим следует принять во внимание, что я долгое время состоял в Ордене Дырявой Чаши. Самого магистра Бурумину в живых уже не застал, но его труд «О вредоносном влиянии так называемого «тёмного пути» на здоровье практикующих» мне хорошо знаком. Он был написан не столько с целью уберечь Орденскую молодёжь от порочного, по его мнению, увлечения — общеизвестно, что предостережения старших лишь разжигают интерес к запретным занятиям — сколько для того, чтобы обречь их попытки самостоятельно освоить Тёмный Путь на заведомую неудачу и таким образом навсегда убить интерес.

— На заведомую неудачу? — переспросил я.

И внутренне содрогнулся, оценив масштабы произошедшего. А Карвен только растерянно моргнул.

— Разумеется. Трактат изобилует подробными описаниями технических приёмов, так что любой внимательный читатель должен неизбежно прийти к выводу, что на самом деле перед ним инструкция по овладению искусством Тёмного Пути…

— Но именно так и есть! — воскликнул Карвен.

— Да. В некотором смысле. Только инструкция абсолютно невыполнимая. Если называть вещи своими именами, в трактате Айту Бурумины написана полная чушь. Доскональное следование его советам не приблизит читателя даже к теоретическому пониманию сути Тёмного Пути, о практике уже не говорю. Только обогатит опытом неудач и, в конце концов, отвратит от дальнейших попыток.

— Но это нечестно! — возмутился я.

— Я и не утверждаю обратного. Тем не менее, дело обстоит именно так. Собственно, этот метод был чрезвычайно популярен в Эпоху Орденов. В ту пору регулярно появлялись труды о малоизвестных областях магии, написанные обманчиво ясным и доходчивым языком и преследовавшие единственную цель: запутать новичка, сбить его с толку, погасить энтузиазм, лишить уверенности в собственных силах и, таким образом, заблаговременно исключить его из числа возможных соперников. Трактат Магистра Айту Бурумины — один из блистательных образцов этого жанра.

— Но почему же я тогда научился? — спросил Карвен. Практически со слезами на глазах. Похоже, ему было очень обидно — не столько за себя, сколько за свою любимую книжку.

Мы с Шурфом переглянулись. Много разных интересных выражений видывал я на его якобы бесстрастном лице, но такой полной растерянностью прежде любоваться не доводилось.

«Вот так, — сказал я, снова воспользовавшись Безмолвной Речью. — Именно это я и имел в виду, когда говорил, что он совершенно ужасный».

«Да, — откликнулся мой друг. — Я решил, будто ты поддался своей обычной склонности к преувеличению. Но теперь начинаю думать, что был к тебе несправедлив».

«А ещё мой тебе совет, поговори на досуге со Скадуаром Ван Дуфунбухом. Строго, как ты умеешь, чтобы не стал отпираться. Я подозреваю, что старик регулярно развлекался, втюхивая мальчишке всякую ерунду под видом малоизвестных старинных заклинаний. Что, конечно, совершенно не мешало Карвену радоваться новым знаниям и немедленно применять их на практике. Понимаю, почему сэр Скалдуар хлопотал о повышении его жалования. Я бы за такое веселье даже из собственного кармана приплатил. А теперь прибавь ко всему вышесказанному тот факт, что Иллайуни несколько лет обучал Карвена каким-то своим кейифайским премудростям, от которых у кого угодно крыша поедет, а напоследок любезно открыл его Врата. Что делает мальчика теоретически бессмертным, а на практике — чрезвычайно уязвимым. Понимаешь, почему я так о нём беспокоюсь?»

«Понимаю. И даже в некотором смысле чувствую себя отмщённым, — сказал Шурф. — Пришла твоя очередь. Добро пожаловать в клуб».

Я молча показал ему кулак, но он уже повернулся к Карвену и сказал:

— Буду честен, я не знаю, почему вы научились. Но имею некоторые основания считать, что рано или поздно смогу в этом разобраться. И тогда непременно дам вам ответ.

— Дело за малым: чтобы он дожил до этого прекрасного дня, — вставил я.

— Не вижу к тому никаких препятствий, — флегматично ответствовал мой друг. — Хвала магистрам, на моей стороне закон.

— С каких это пор закон запрещает людям умирать, когда им вздумается?

— К сожалению, до такого совершенства наше законодательство пока не дошло, — признал сэр Шурф. — Зато в самом начале Эпохи Кодекса Нуфлин Мони Мах настоял на принятии закона, позволяющего Великому Магистру по своему усмотрению зачислять в Орден Семилистника любого гражданина Соединённого Королевства, не испрашивая его личного согласия. Ну, правда, не всегда, а только в так называемых исключительных случаях. Но какие именно случаи следует считать исключительными, не поясняется. Вполне очевидно, что этот закон был придуман специально для того, чтобы шантажировать богатые семьи, не желавшие иметь ничего общего с правящим Орденом и, тем более, отдавать туда своих детей; затея, насколько мне известно, удалась — в том смысле, что пошла на пользу Орденской казне. Я планировал официально отменить этот нелепый закон, но не успел. Чему теперь рад, поскольку случай действительно исключительный. Иными словами, я вынужден конфисковать твою добычу, сэр Макс.