Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч (Том 1)

— Очень, очень впечатляет, — насмешливо произнес голос из темноты. — Ну а что ты станешь делать теперь, ты, волшебница без магии, против всей силы Гор — и против моей силы?

Голос казался человеческим.

«Радуга?!» — обожгла на миг паническая мысль.

— Нет, не Радуга, — произнес тот же насмешливый голос. — Всего лишь я.

— Козлоногий! — вырвалось у Тави при виде вышедшего навстречу ей существа. На левой руке у него красовалась белая латная перчатка. — Кто ты?

— Некто не по твоим зубам, — последовал ответ. — Спасибо Сидри, он честно выполнил договор. Правда, и ты тоже немало постаралась.

— Сидри?.. Договор?.. — пролепетала Тави.

— Конечно. Я догадываюсь, за чем пришел сюда этот мошенник. Вы открыли ему путь, приняв на себя удар Темного Стража, а пока вы сражались, гном преспокойно спустился ниже. И сделал все, что было нужно, зачем его послал сюда Каменный Престол.

— Кто ты? — простонала волшебница.

— Тебе этого знать не обязательно, маленькая магичка. Какая разница, если ты все равно умрешь через несколько мгновений? Здесь теперь мое царство. Увы, я еще не успел укрепиться тут как следует, поэтому вы и проникли так глубоко. Мне жаль Кана, он храбро сражался. Удержать моих Темных Псов сумел бы далеко не всякий мечник. Он — сумел, дал тебе время сплести заклинание… А вот это ты зря!

Метательный нож сухо щелкнул о вскинутую латную рукавицу, щелкнул так, словно сделана она была не из металла, а из кости.

— Со мной такие штуки не пройдут, — глумливо сообщил козлоногий. — Да, да, знаю, что ты сейчас думаешь — мол, пусть болтает, пусть тешится, а я пока… Так обычно побеждают герои в сказках, когда их враг пускается в блаженные разглагольствования. Но у нас так не выйдет, слишком уж неравны силы. Ты ранена, ты истекаешь кровью. Совсем скоро ты станешь моей.

Тави содрогнулась.

— Смерть от потери крови — легкая смерть, — невозмутимо сообщил козлоногий. — Потом я тебя оживлю. Будешь у меня стражницей. Да и позабавиться с тобой будет очень даже приятно! Как бы ты не зыркала на меня, красавица, сделать все равно ничего не сможешь. Сейчас я расширю тебе рану, чтобы…

— Ты не сделаешь этого, тварь! — произнес сильный мужской голос. Козлоногий внезапно вздрогнул и скорчился так, словно его хлестнули кнутом.

— Ты не смеешь! Не смеешь, Заточенный! Это против воли Заточившего тебя!

— Мне все равно. — Стены дрожали, такая мощь чувствовалась в этом голосе. — Эта девочка тебе не достанется. Мне все равно, кто ты, из каких бездн поднялся и откуда знаешь, кто я такой. Но ее ты не получишь! Вот тебе — кое-что взамен!

Козлоногий взвыл, завертелся волчком; со всех сторон на него ринулась его же собственная темнота. Белая латная рукавица отбила, дробя в черную пыль, несколько самых отважных Псов, однако со всех сторон надвигались все новые и новые.

— Она моя! — бешено крикнул козлоногий. — Она моя, она занималась некромантией, она убила священника второй смертью!..

— Может быть. Но пока ее час не пробил, ты ее не получишь!.. Беги же, Тави, беги прочь! — грянул тот же голос. — Беги, он сильнее, чем я думал, беги!..

Она повиновалась, слепо ринувшись в черноту.

— Я все-таки дошел, — выдохнул Сидри. — Дошел, Rabbaar Drobdt! Я все-таки дошел… — Он твердил это, словно заклинание.

Крошечная каморка, низкая даже для него, гнома. Семь секретных дверей, тайны которых он не мог выдать Вольным никогда и ни при каких обстоятельствах — тоже позади. Лабиринт и ловушки — пройдены. Он у цели.

Впереди мягким светом горела исполинская друза горного хрусталя — в половину человеческого роста, лишь немногим ниже самого Сидри. Светилась она сама по себе, без всякой магии. А в самом сердце этой друзы…

— Draugnir, — молитвенно прошептал гном.

В сердце друзы дремал длинный, почти что по человеческим меркам сделанный, совершенно прозрачный меч, вырезанный как будто из одного-единственного кристалла.

Драгнир. Алмазный Меч народа гномов.

Сидри опустился на колени и забормотал заклинание.

Воля Престола исполнена. Жаль спутников, Кана и Тави, но воля Престола четка и недвусмысленна — никто не должен лицезреть Драгнир. И никто, кроме Сидри, не должен вернуться из Бездны. Колдовство в Хвалине вполне убедило гнома, что Темного Стража его спутникам миновать не удастся.

План исполнялся четко и почти без сбоев. Вот только крысы… Они гнома слегка тревожили. Но что значит его жизнь рядом с освобожденным Драгниром? Меч сам найдет теперь дорогу. Сидри лишь останется выполнять его приказы.

Алмазный Меч осторожно лег в бережные руки гнома.

— А теперь — домой, — прошептал Сидри.

За его спиной медленно угасала опустевшая друза.

— Значит, тут я и живу, — Сильвия забралась с ногами в громадное роскошное кресло алого бархата. — Нравится? Ты, наверное, такого и у своих Дану не видывала.

Агата не ответила. Да, не видывала, хумансовая девчонка права. Да и где ей было видеть, ведь она родилась на походном возке, когда армии Дану шли на юго-запад, кичливо намереваясь покончить одним ударом с протянувшей лапу за вековые границы Империей.

И были разбиты. Стрелы отскакивали от кованых лат, тяжелых, давящих, только и позволявших дошагать до строя лучников под ливнем длинных стрел, но зато уж позволявших это хорошо. Едва ли пара десятков воинов пали, пока они, искрошив палисад и рогатки, добрались до линии стрелков… А потом подоспели конники, легкая пехота и началась резня. До сих пор Агата не могла взять в толк — каким образом родителям удалось выжить и вытащить из окруженного лагеря ее, свою совсем еще крошечную дочь.

Агата мало видела знаменитых дворцов и арчатых пирамид. Походные, на скорую руку выплетенные в древесных кронах домики, чтобы только укрыться от непогоды. Что же до хумансовых лесов, то разве там может жить истинный Дану?

А в лаборатории у заносчивой девчонки Сильвии и впрямь оказалось уютно. Как и ее дед, она, похоже, жила здесь же. Только вот роскоши тут было куда больше. Мягких ковров, гобеленов, резной мебели и зеркал. Золотые и серебряные инкрустации, черное и розовое дерево, дивные панели из окаменевшей смолы — янтаря и много иного. Впрочем, с соблюдением меры. Роскошь не стала кричащей.

— Иди сюда. Сядь рядом. Голодна? Сейчас принесет поесть. Раз уж ты на службе Арка, мы должны тебя кормить и ублажать, — она захихикала, — Терпеть не могу ничего делать на пустой желудок.

Теперь она казалась совершенно иной, чем совсем недавно, в пыточной. Казалось, перед Агатой ее добрая подружка, с которой самое время посплетничать или поговорить об этом самом… о стыдном. Опуская глаза и смущенно подхихикивая.