Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч (Том 1)

Серым предстояло очень много работы.

Патриарх Хеон не был склонен ни к опрометчивым, ни к хоть сколько-нибудь необдуманным поступкам. Его излюбленный трактир, конечно же, известен Радуге. Конечно же, среди слушавших его зажигательные речи (а полагалось за них самое меньшее колесование) было немало шпионов. Может, в трактирной зале уже давно обитает призрак-слухач. От Радуги следует ожидать всего. И, конечно, сейчас же последует ответ…

Марик для того там и остался. Он, конечно, не так хорош в ближнем бою, как Фесс, но тоже справится даже и с дюжиной противников.

Ответ Радуги будет страшен. И пусть их карающая длань обрушится сюда, в небогатые (но и не в самые бедные) мельинские кварталы, где людишкам есть что терять…

Многолетний и обширный опыт подсказывал Патриарху Хеону, что лучший способ расшевелить Черный Город — это обездолить тех, кто еще хоть что-то имеет. Причем отнять все, чтобы потом они сражались как люди, которым терять уже нечего.

Патриарх Хеон слыл сейчас самым могущественным Патриархом Серой Лиги. А Марик был достойным учеником своего немногословного в обыденной жизни наставника.

— Ну, пивоглоты, жабоеды, будете ждать, пока маги поотрывают вам яйца? Или поступите как мужчины?! — Он с усмешкой обвел трактирную залу полупрезрительным взглядом.

— Братья! — вскочил бородач в кожаном фартуке. — Пошлите по домам, братья! Пусть, эта, дурни какие машутся с магами, коли головы совсем пустые. А нам, братья, нам-то с Радугой делить неча! Не желаю я поганые речи твои слушать, изменщик, тьфу и тьфу стократ на тебя, не снизойди к тебе Спаситель!

Обладатель фартука решительно встал и затопал к двери.

Марик с усмешкой глядел в широкую спину.

— Ну, которые тут еще трусы? Давайте-давайте, валите подобру-поздорову, а то сейчас маги пожалуют, по попке настегают!

Несколько человек хохотнуло.

Следом за бородачом из трактира поспешило убраться еще пять или шесть человек. Почти два десятка остались.

— Ты добрый человек, Марик, ты нам оружие только дай, значить, — вежливо, застенчиво и негромко попросил белокурый гигант с еще по-юношески мягкой бородой. На вид ему было лет восемнадцать, не больше. — А уж остатнее мы справим… не сумлевайся, значить.

— Во! Слова настоящего мужчины! — Марик отличался и силой и ростом, но даже он не смог бы тягаться с белокурым шириной плеч. Они у него были, как у гнома. — Будешь у меня десятником, парень. Идемте! Семьи свои по дороге предупредите.

Весть о мятеже должна разойтись как можно шире. Так учил Патриарх. А он никогда не ошибается, он, десятилетиями размышлявший о том, как победить Семицветье.

Тави сидела, привалившись к неровной стене. Дыхание замедлено до предела, невидящие глаза широко раскрыты, вглядываются во мрак, проницая и камень и чародейные завесы.

Удивительное дело — она довольно ясно видела протянувшуюся под ними густую сеть тоннелей и переходов. Ничто больше не застилало ей взор — только самую глубь скрывал непроницаемый мрак.

На сей раз Тьма не пришла наверх. Она оставалась внизу, словно дразня юную волшебницу. Идеальную гладь черного озера лишь один раз потревожило слабое движение — Тави совсем замерла, пытаясь уловить, — и ей показалось, что на краткий миг она и впрямь различила фигуру человека. Он остановился, взглянул вверх. Тави показалось — улыбнулся; и улыбка эта вонзилась ей в глаза мириадами острейших игл.

Девушка не застонала. В дни учения доводилось терпеть вещи куда хуже. Она заставила себя не отвести взгляда. И — словно упали покровы, словно рассеялся мрак: она внезапно увидела странного пришельца целиком, увидела козлиные, оканчивающиеся раздвоенными копытами ноги, увидела его искаженное яростью лицо; и еще — увидела на левой его руке белую латную перчатку.

Козлоногий вскинул левый кулак, погрозил волшебнице. Резким, конвульсивным движением запахнулся в плащ. И — растворился в темном море, словно нырнул в него.

Транс оборвался.

Волшебница подняла голову, огляделась. Кан и Сидри жадно смотрели ей в глаза.

— Не знаю, что произошло… — Тави с трудом подбирала слова. — Там — по-прежнему Тьма. Но дорога вроде как открыта. Выглядит это… ну, как будто вода опустилась.

— Живого никого не видела? — деловито осведомился Сидри.

— Живого? — Тави заколебалась. — Привычного нам — нет… Монстров там, или крыс, или еще кого-то — нет.

— А непривычного? — тотчас спросил гном. Тави рассказала об увиденном. Сидри с Каном переглянулись и дружно пожали плечами.

— Никогда о таком не слышал, — резюмировал гном.

— И никто, заметьте, не слышал, — резковато ответила девушка. — И что теперь? Поворачивать все равно некуда. Так что козлоногие, козлорукие — теперь уже все равно. Кто предупрежден, тот вооружен. Встали!

…Ходы, которыми их вел Сидри, все как на подбор оказывались низкими, с неровными, истрескавшимися полами и свисавшими сверху каменными сосульками. Бесконечный путь во тьме длился и длился; троица оставила в стороне главные гномьи тракты и просторные залы — слишком близко к главным воротам, слишком близко к дозорным постам Радуги. Сейчас, во время Ливня, эти посты скорее всего сняты, но кто ж поручится наверняка!

Спиральные лестницы сменялись узкими горизонтальными штреками, такими узкими, что казалось — сейчас придется бросать заплечные мешки. Шли, довольствуясь светом одного-единственного факела, горевшего еле-еле — поневоле приходилось растягивать скупые запасы.

Так они шли весь следующий «день».

— Глубоко забрались, — буркнул гном, когда они стали устраиваться на отдых. — Впереди всего ничего…

Он не стал произносить вслух «и как ровно идем-то», боялся сглазить. Этот день и впрямь, тьфу-тьфу, выдался удачным. Им никто не преградил дорогу, никто не завывал в отдаленных штольнях, никто не крался следом. Крысы, наделавшие такой переполох, тоже бесследно сгинули.

Правда, Сидри не мог не думать о своем хвалинском видении — ждущая их пасть Тьмы и мерзкий животный шепот: «Ты сам пришел сюда, ты мой!» Но пока… благодарение, SuurazYpud'. Силе Гномов, пока они все целы и здоровы.

— Сегодня ныряем, — заметила Тави.

— Куда? — не понял сперва гном.

— Тьма никуда ведь не делась. — нехотя сказала волшебница. — Стоит там, стоит, нас дожидается. Ее я вижу, а больше — ничего, и не знаю даже, взаправду там все залито мраком, как вода, густым — или это только …только… — она пощелкала пальцами. — только мое воображение. Заклятием Истинного Зрения туда не проникнуть. Так что придется ждать, пока не увидим все собственными глазами.