Антикварная лавка с секретом
Абрил Брасс и Гектур Бенжамен были слугами Ромины Дени.
Роскошная красавица, любовница магистра Фогеза, одна из самых влиятельных аристократок своего времени – Брасс сыпал лестью и эпитетами в попытках набросать ее портрет. Властная и нетерпеливая, она шла рука об руку со своим любимым через пятисотлетнюю войну. Она оттеснила от Фогеза даже супругу, мать его сына.
Ага, крысеныш Мануэль Фогез, значит, рожден в законном браке.
А затем произошла трагедия. Фогез погиб. Дориан Шеварр уничтожил его и отнял разум. Абрил Брасс скрупулезно описывал мучения своей хозяйки, поклявшейся отомстить. Ее горе, вырвавшись наружу, исказило, изуродовало дом. Сами собой появились потайные комнаты и лишние этажи.
Слуги со своими семьями спрятались в подвале и только беременная жена Гектура не боялась.
Она с радостью впитывала в себя скорпионью магию, метавшуюся в пространстве.
Далее, аж на нескольких страницах, Брасс ругал «эту безумную и порочную женщину».
Сам ты порочный, старый болван!
«И я оказался прав», – восклицал подлец. – «Она родила урода»!
Простите? Как это урода? А, в фигуральном смысле.
В общем, придя в себя и узнав, что все артефакты рассеяны по миру, а Шеварр стал новым магистром, Ромина созвала слуг и наградила Брасса и Бенжамена даром охотников.
Они должны были искать артефакты Фогеза по всему свету и приносить хозяйке. Только они могли видеть метку – фиолетовую розу, украшавшую и герб Дени.
План Ромины был прост – вернув сокровища любовника, возродить орден под своим началом.
Абрил в цветистых подробностях рассказывал, как ругалась она, призывая всех демонов, когда узнала, что Скорпионы преклонили головы перед Шеварром. Мало того, поклялись кабрийским богам.
Но в один несчастливый день Шеварр пришел и к ней. И потребовал клятву.
Ромина в гневе отказалась, – дальше шла отборная витиеватая брань – и напала на второго магистра.
Перчатки у нее, конечно же, уже не было.
Брасс чуть ли не подвывая, – это чувствовалось даже через века и бумагу – повествовал об их ужасной схватке. Ромина была побеждена и, совершенно обезумев от ран и горя, прыгнула в зеркало.
Ну в то самое, что стоит в гостиной и ведет в сумрак.
Там она и осталась, превратившись в сущность дома, напитав его своей силой и жизненной энергией.
Гетур и Абрил растерялись. Они не понимали, как использовать дар. Ведь они привыкли быть всего лишь слугами.
Но ведьма, жена Гектура, – этот Роминин подхалим никогда не называл ее по имени – предложила выход. Превратить часть дома в лавку. Находить артефакты, которые вдруг стали редкостью, и продавать.
Ведь многие секреты были утеряны во время войны, и Кабрия оказалась практически без артефакторов. Их магия истощилась.
Самайа позвала первых работников – своих должников. Она уже много лет активно лечила, гадала и ворожила, но обращались к ней обычно тайно и в самых крайних случаях. Помощь ведьмы считалась зазорной и... опасной. Платить за нее приходилось дорого и всю жизнь.
Ведьма создала и колоду, привязав работников печатью, придав ей форму той самой розы.
И даже призрак Ромины припахала, заставив служить лавке!
За это Брасс ее особенно поносил. Ведь его гордая воительница внезапно обратилась в пушистую зайку с амнезией.
Но это даже хорошо. Теперешняя Ромина нравилась мне намного больше.
Тем не менее ведьма была женщиной справедливой, не мог не признать Брасс. Людей своих не обижала и рассчитывалась исправно. Только вот сыночка вырастила ехидну и змея подколодного.
Это, Лайана Бенжамена, то есть. Моего предка, который подменил скипетр и сбежал.
Здесь тетрадь заканчивалась, потому что кто-то нещадно вырвал последние листы.
Я переворошила остальные бумаги, но – нет. Продолжения дневника нигде не было.
– Что за гадство? Кто это так напакостил?
– Агриппина? – неловко поинтересовалась Белладонна. – Но поверь мне, Линора, я правда не знаю, что она скрывает.
Среди прочих документов обнаружился свиток с очень подробным перечнем артефактов Фогеза. Сделан он был изящным почерком с завитушками. На полях стояли пометки красными чернилами, но буквы отличались угловатостью и грубостью.
Список был поразительно полным – я не сомневалась, его составляла Ромина лично. Из приписок следовало, что часть изделий была продана в казну, что-то отдельным аристократам, а многое отправлялось в царство Множества Зим.
Хм, интересно. Что за царство такое любопытное? Не то ли, куда отбыл Оливер?
Я специально нашла там и кинжал, и маску, и часы. При должном усердии и моем таланте, можно было отыскать немало предметов из перечня. До того как они исчезнут. Если предки торговали с сумраком, то и я смогу.
Соскочив с кровати, я заперла ценный манускрипт в секретер.
Внизу хлопнула дверь, и раздались голоса близнецов. Затем кто-то прогрохотал по лестнице, стуча подкованными каблуками и шпорами.
Ноэль вернулся!
Госпожа Белладонна неслышно скользнула мимо нас из комнаты, а я кинулась к обожаемому рыцарю.
Поцелуй получился долгим. Таким, что кружилась голова и дыхания не хватало.
– Рассказывай быстрее! Смылся и оставил меня переживать, – воскликнула я, наконец, отдышавшись. – Что король? Как дела в Шардоне? Оливер сказал, у вас там целая банда контрабандистов нарисовалась.
Он расхохотался, развалился в кресле и протянул ко мне руки. Я сразу уселась на него верхом. Пытливо заглянула в глаза.
– Король сам боится аретфактов Фогеза, Линора, – ответил он, крепко сжав мою талию. – Впрочем, для островного посольства перчатка найдена. И хранится в сокровищнице вместе со скипетром, как серьезная угроза против любых попыток нападения. На самом же деле я просто выкинул подделку в реку.
– Значит, король не знает о подмене?
– Это уже не имеет значения. От вознаграждения я отказывался, – начал было Ноэль, но увидев мой потемневший взгляд, усмехнулся и снял с пояса толстый кошель. – Но король настоял, и я сдался. Тут тысяча золотых.
