Кэйтлин Свит - Узор из шрамов

— Уджа, осторожнее, — сказала я, чувствуя, как ее клюв движется вверх-вниз, острый, словно лезвие меча. — Телдару однажды говорил, что ты кого-то убила в Белакао… — Но тут я вспомнила, где нахожусь, и замолчала.

В десяти шагах от меня стояли Бантайо и Нелуджа. Халдрин лежал неподалеку, рядом — Мамбура. Пес Войны широко раскинул руки и ноги. «Ранен, — подумала я, — быть может, навсегда, потому что один из тех, кто его воссоздавал, мертв».

Телдару мертв. Я мысленно произнесла эти слова. Его горло было разорвано в клочья. Мне вспомнилось чистое горло Ченн. Рядом сидел Борл. Я почесала его за ушами, и он прижался ко мне. В его дыхании и шерсти я чуяла кровь.

— Мастер Телдару верил в пророчество, которое не было истинным, — прошептала я. Это я тоже вспомнила — то, что могу говорить. В горле больше не было комков, ничего, кроме моего собственного голоса. — Или не верил. Может, он сошел с ума. Я сошла с ума. В доме, где я была его пленницей, умерла девушка из борделя. Он убил Земию.

Я смотрела в лицо Бардрема. Последние лучи солнца осветили его ресницы. «Красив, как девушка», говорила Игранзи, пока его волосы не стали короткими, а ноги — длинными.

«Я могу тебя вернуть, — подумала я. — Я вся в крови. Ты недалеко; ты будешь слеп, но сможешь ходить и говорить…» Это было лишь эхом мысли. Той, которую я должна была услышать, чтобы отвергнуть. Я положила руки на его неподвижную грудную клетку и закрыла глаза.

— Испа Нола.

Надо мной стояла Нелуджа. Край ее платья касался ботинка Бардрема.

— Отойди от него.

— Госпожа, я не…

— Отойди от меня, испа, или я разрушу твои Пути, как Телдару разрушил мои.

Она сделала шаг назад, подняла руку, и из темноты вынырнула Уджа, опустившись на землю рядом с ней. Птица свернула крылья, и траву осветил новый свет. Лампы. Факелы.

Лорд Деррис остановился, увидев вершину холма и тех, кто на ней был. Четверо белакаонских и четверо сарсенайских солдат подняли горящие факелы. Когда они увидели то, что было перед ними, некоторые едва не выронили древки.

Лорд Деррис вскрикнул. Его хриплый голос был похож на крик ребенка или птицы. Он бросился к телу Халдрина и упал на колени. Перевернул его.

— Ты меня не позвал, — услышала я его голос. — Как я мог помочь тебе, брат, если ты меня не позвал?

Он склонил голову. А когда поднял, то смотрел прямо на меня.

— Госпожа Нола, — проговорил он. — Вижу, один предатель мертв. Почему жива ты?

Я могла бы ему ответить, и мои слова были бы правдой. Но я смотрела на него и молчала.

— Она не предатель. — Длинные, тонкие пальцы Нелуджи указывали на меня. — Она была его рабом. Она не выбирала.

Лорд Деррис прерывисто выдохнул.

— Простите, госпожа, но это дело Сарсеная.

— Простите, лорд, но нет. Моя сестра мертва. Мой брат стоит здесь, а наши люди ждут на равнине. Это касается всех.

Бантайо подошел и встал рядом с ней. Он был невысок, а сейчас казался еще ниже. В свете факелов его глаза были тусклыми.

— Честь Белакао восстановлена, — произнес он. — Хотя я не могу представить, что рассказать об увиденном, мы должны это сделать — о моей победе должно стать известно. И хотя я не могу представить, что вновь окажусь в той комнате с книгами или в том пустом зале, мне придется. Меня выбрала испарра. Приливы вели меня сюда, чтобы увидеть отмщение моего народа. И оно свершилось.

Лорд Деррис не двигался. Я смотрела на него и даже в том опустошенном, отстраненном состоянии видела, как он пытается совладать с собой. Его кулаки были сжаты, кадык двигался. Но он не мог выразить ни гнева, ни горя.

— Идемте, моабу, — наконец, сказал он. — Вернемся в мой замок. А вы, — обратился он к солдатам, — ждите здесь, рядом с ней. — Он кивнул в мою сторону. Никто на меня не смотрел, даже он. — Я за ними пришлю.

Несколько часов спустя Халдрина положили в повозку. Я была во второй, под полотняной крышей. Я обнимала тело Бардрема и ждала, когда лошади привезут нас — мертвеца и меня, — обратно в город.

Король Деррис провел с Бантайо несколько дней. Многим лордам и даже солдатам было позволено слушать их разговоры. Бантайо утверждал, что испарра привела Халдрина к смерти за несправедливость по отношению к Белакао. Деррис отвечал, что Узор не выделяет никого, но пути Сарсеная и Белакао переплелись неспроста. Они согласились, что дальнейшее противостояние бессмысленно, и равновесие восстановлено. Они согласились продолжать торговлю. Каждый был уверен, что потакает глупцу.

Бантайо покинул город в день Пути Раниора. В этом году процессии и праздника не было. Белакаонцы миновали пустынные улицы и выехали на широкую дорогу за городом. Они присоединились к своим соплеменникам на равнине, и через несколько дней она опустела.

Нелуджа осталась в замке. Я осталась в замке — с позволения короля Дерриса. Я должна была уехать. Должна была собрать свои немногочисленные пожитки и покинуть город в тот же момент, как мое потрясение и слабость прошли, но не сделала этого. Я не хотела знать, пропала ли эта часть проклятия со смертью Телдару. Я хотела только покоя, хотела спрятаться в знакомом месте. Деррис выделил мне другую комнату, на самом нижнем этаже башни. Единственное окно смотрело на лестницу, ведущую к главному двору. Сам он занял покои Халдрина. Комнаты Телдару заперли, и король объявил, что больше в них никто жить не будет. Мои старые комнаты он передал принцессе из Лорселланда, которая прибыла спустя несколько месяцев после ночи на холме Раниора. Когда миновали месяцы траура, король женился на ней. Лейлен стала ее служанкой.

Силдио разрешили меня охранять.

— Чтобы некоторые держались от вас подальше, — с серьезным видом сказал он, — а не чтобы держать подальше вас.

Он говорил, что госпожа Кет часто обо мне спрашивает. Она не знала, что случилось, и ей никто не рассказывал. Она сидела в своей комнате, говорил Силдио, больше не учила, не прорицала и не помнила, что когда-то это делала. Вскоре король призвал на службу другого провидца из каких-то далеких мест.

Госпожа Кет могла не знать, что случилось, но остальные знали. Об этом позаботился король Деррис: предательство великого Телдару, проклятие, которое она наложил на госпожу Нолу, запретное искусство, которым они оба занимались. Госпожу Нолу следует пожалеть, ибо она была игрушкой, жертвой в руках чудовища. Пожалеть, да — но все же она использовала Видение на крови. Она участвовала в убийствах. Ее Пути были испорчены Телдару, и больше она не госпожа ни по имени, ни по природе. Король Деррис проверил ее способности к прорицанию на многих слугах и горожанах. Выяснилось, что хотя она может говорить о том, что с ней сделал Телдару, она по-прежнему не способна отказать в просьбе о прорицании, а ее рассказы о видениях — ложь. Теперь она говорит: «Нет. Это не то, что я видела», но большая часть проклятия осталась. Ее Пути разрушены, и восстановить их невозможно. Теперь она просто Нола.