Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

— Такими штуками может торговать только один человек, — говорила Гроуз своим мерзким скрипучим голосом. — Он не держит своей собственной лавки, как все остальные, но любит ошиваться на рынке. А иначе где ему еще искать своих покупателей? — она пьяно хихикнула, с интересом глядя на шхуна. — Он таскает за собой тележку, представьте себе! Словно блошиный торговец! И так изо дня в день, пока не закончатся бои. Уж не знаю, где он оставляет ее на ночь, наверное, он и спит с ней. Прямо как со своей любовницей, в обнимку, — старуха рассмеялась своей собственной шутке, не заметив, как опрокинула на пол стакан, который разбился, едва ли коснувшись земли.

— Вы в этом точно уверены? — спросил Варон, наблюдая в это время за трактирщиком. Тот, устало вздохнув, поспешил отправиться на кухню за метлой.

— Я могу сомневаться в своем возрасте или в количестве измен моему покойному мужу. Но в том, что касается арены — у меня нет ни капли сомнений! Уж можешь мне поверить.

И теперь они направлялись в сторону рынка, чтобы найти того самого продавца с тележкой. Варон еще не решил, как именно он обратится к торговцу: сразу ли он будет просить тот золотистый порошок или же начнет откуда-нибудь издалека? Кроме того, все нужно провернуть так, чтобы тот ничего не заподозрил, ну или можно попробовать пригрозить, хотя угрожать кому-либо на арене не такая уж хорошая идея. Тут повсюду снуют стражники и наемные войны, следует Варону хоть как-то выдать себя — и ему конец. Возможно, только это и остановило его, чтобы не напасть в таверне на Стервятника.

Шхун все время смотрел на татуированного мужчину, как тот с аппетитом поедает жареную баранину или непринужденно беседует со своими приятелями. В своей красной мантии чистильщика Стервятник не особо выделялся среди таких же как он, но это его выражение лица… Немного заискивающее, будто бы он уверен, что лучше всех. Взгляд, словно он смотрит не на людей, а на кожаные мешки с костями. Подобный взгляд Варон видел лишь однажды, когда, перерезав семью, что мешала делам Зуба, шхун мимолетом посмотрел в настенное зеркало.

«Сейчас не время для мести. У меня здесь другая цель», — напомнил себе Варон, покидая стены трактира. И все же, на душе у него теперь лежал неприятный осадок. Последние пять лет он думал только о себе и о своей свободе, и почти никогда не вспоминал Марло. Он считал, что те события остались далеко в прошлом, и даже если это не совсем так, Варон все равно не в силах что-либо изменить. Воспоминания о том дне могут лишь заставить его пожалеть о сделанном выборе, ведь если бы он не убил тогда Курга, то Марло бы…

— Эй, Варон! Смотри, памятный камень победителей! Тут высечены имена всех, кто когда-либо побеждал на арене! — Греттель потянула его за рукав, показывая на огороженный в центре улицы кусок скалы.

— Это его копия, — бросил тот в ответ. По рассказам Бруста он знал, что настоящий памятник находится в Зале Славы арены, но туда уже вход доступен далеко не всем желающим, а лишь по особому приглашению.

— Но все равно, так интересно! — девушка ненадолго остановилась, чтобы получше рассмотреть золотистые имена. — Говорят, что правая рука Люциана Венценосного, рыцарь Эзрагиль, тоже в прошлом победитель арены. Не смешно ли? Ведь сам король выступает противником всего этого. И точно, смотри-ка! Эзрагиль!

Варон хотел было развернуться и пойти дальше, но любопытство постепенно взяло верх. Шхун видел этот камень только в своем воображении, и в детстве он представлял его намного больше, чем тот оказался на самом деле. Варон также считал, что это кусок фаланги с пальца настоящего великана, но Камень Победителей ничем не отличался от самого обычного булыжника, разве что только очень большого.

Имена располагались не совсем равномерно и иногда приходилось прыгать с даты на дату. Но в целом, разобраться в этом было не сложно. Временами напротив символа с годом, отсутствовали какие-либо другие надписи. Это означало, что скорее всего, битв на арене в тот год не проводились. Может быть их запретил король, или же началась очередная война. Неважно, но если не будет зрителей, то никто и не подумает проводить жестокие соревнования. Организаторы прекрасно понимают всю значимость и авторитет арены, и не посмеют рисковать любовью своей публики.

Впрочем, отсутствие официальных боев на арене, не означает, что их не будет проводиться в местных наемных лагерях. Работорговцы не желают, чтобы их «товар» чрезмерно простаивал. И если нет войн, куда удается сбыть ненужных солдат, то можно всегда найти какого-нибудь единомышленника и стравить бойцов уже между друг другом. Может быть на таких локальных боях особо и не заработаешь, но в трудные времена любой медяк на счету. По крайней мере так любил поговаривать Бруст. Человек, который пил и ел с золотой посуды, добытой кровью и потом его молчаливых рабов.

— Чего ты смеешься? — Греттель удивленно посмотрела на шхуна, который вдруг ни с того ни с сего залился веселым смехом.

Варон лишь еще громче рассмеялся, поэтому она сама попыталась найти ответ на Камне Победителей, но кроме десятков имен и дат, девушка не видела абсолютно ничего такого, что хоть как-то могло показаться ей смешным. Может быть Варон заметил забавное имя?

— Пойдем уже, — наконец, махнул он рукой и направился дальше в сторону рынка.

— Ну, скажи! — Греттель, повисла у него на руке. — В чем причина твоей столь внезапной радости?

— Радости? — Варон, все еще улыбаясь, посмотрел на ее маленькое личико. — Я смеялся над человеческой природой.

— Чего?! Ты что, все-таки опьянел? Или это у тебя от волнения? — но юноша ничего не ответил. Он вновь зашелся смехом, уже более спокойным чем прежде, и поманил девушку за собой. Нет, ей определенно нравилось это его настроение, и Греттель бы желала видеть Варона таким почаще, но… Ведь обычно его так тяжело рассмешить.

Шхун же вскоре успокоился, и на смену мимолетной радости, пришло вдруг полное осознание того, что его надурили.

— Победителей арены ждет свобода!

— Арена — это твой шанс, наконец-то зажить нормальной жизнью. Той, которой ты хочешь.

— Имя каждого победителя будет увековечено в зале славы, ибо этим храбрым воинам — нет равных.

«Как бы ни так». Варон с силой сжал руки, пытаясь хоть как-то побороть свою злость. Он давно уже понял, что арена — это просто жестокая бойня, а ее организаторы — это убийцы, желающие разжиться на чужих смертях. Но даже так, юноша был уверен, что здесь, на арене есть хоть какие-нибудь нерушимые правила или традиции. Например, как с этим чертовым камнем. Зачем обещать вечную славу, если вместо твоего имени будет высечено рунами «шхун»? Когда он отрубил голову Курга, зрители вокруг ликовали — «Варон! Варон!». Не взирая на то, что победителем стал эльврат, они все равно знали и выкрикивали его имя, хотя шхуну не положено его иметь с самого своего рождения.

Пусть это и не так важно сейчас, но Варон считал, что заслуживает хотя бы того, чтобы и его имя было высечено на древнем камне, вместе с остальными воинами. Но видимо, подобных мыслей придерживался только он сам. Потому шхун и рассмеялся тогда, ему стало смешно от того, что он мог быть настолько наивным. Ведь прошло уже немало лет с тех пор, как он покинул арену.

Варон постарался отбросить ненужные мысли и сосредоточиться на поиске торговца. Рынок, на котором они оказались, представлял собой небольшую площадь, идущую ровным полукругом и постепенно преходящую в гостевые арены. Каждый магазинчик здесь, имел над своей дверью особую вывеску: будь то молот и наковальня, голова пещерного бойло или обнаженная женщина. Лавочникам не приходилось здесь конкурировать между собой, как например, это происходило в больших городах, поэтому каждый из них пытался, в меру своей фантазии, украсить вход в магазин так, чтобы он был просто заметен глазу. Никаких ярких цветов или душистых трав, только название и краткий список того, что может здесь продаваться.

— Неужели держать лавку в подобном месте так выгодно? — задумалась Греттель, рассматривая незатейливые витрины и вывески. — Я ведь правильно поняла? Сами бои идут трое суток, и вся эта шумиха вокруг них продолжается, ну, не больше недели. И получается, что почти целый год, весь этот товар просто пылится на своих полках?