Джонатан Уайли - Владычица снов. Книга вторая

Первыми восстали монахи, пробившись сквозь соль; они изумленно озирались по сторонам в своем возрожденном городе. Физически они не изменились, но теперь их окутывал ореол мощи и в глазах у них полыхало холодное пламя.

Затем восстали солдаты — и наемники, и воины Ярласа, все вместе, — их мечи и доспехи блистали так, словно их только что вычистили, их руки и плечи были столь же сильны, как и прежде. Но все же они тоже переменились. Воины утратили дар речи и способность чувствовать; они не говорили друг с другом, они слились в одну толпу, в которой не было ни генералов, ни офицеров, ни рядовых. Все стали равны — барон Ярлас, генералы Олин и Нур ничем не отличались теперь от безусого новобранца. Все были равны и лишены способности мыслить и чувствовать.

Они ходили как во сне, шагая с неловкостью манекенов, их глаза казались темными окнами, за которыми скрывалась пустота голов. Они превратились в существа из предания — в мертвецов, ходящих по земле и беспрекословно выполняющих приказы ликующих монахов, которые и создали их именно такими, чтобы они не вздумали противиться воле братьев. Они стали бездушными орудиями убийства.

Последними появились на поверхности те, кто некогда жил в легендарном городе. Они восставали медленно, робко, словно тяжесть столетий, проведенных под спудом соли, все еще возлежала у них на плечах. Они почти полностью превратились в скелеты; лишь самая малость плоти и кожи держалась у них на костях. И все же эту малость плоти сохранила та же соляная стихия, которая некогда убила этих людей. Мужчины, женщины и дети собирались во все прибывающую и прибывающую толпу. Отныне им была дарована неестественная жизнь в новом мире — через восемь столетий после того, как их же собственная неестественная смерть послужила горючим, на котором взошло пламя зловещего колдовства.

Таким образом Дерис вновь стал обитаемым городом.

Монахи действовали организованно, собирая воскресших на площадях, примыкающих к пирамиде. Человекоподобные безропотно подчинялись распоряжениям.

В самой глубине исполинской могилы заворочалось еще одно существо. Этот человек очнулся от долгого — очень долгого — сна и восстал с улыбкой, медленно расплывающейся на его жестоком лице, постепенно притягивая к себе ресурсы и источники власти. И вот он почуял, что внизу и вокруг собрались толпы, покорные его воле, и возликовал, поняв, что восстановил былое могущество. Прерванная на время многовекового сна связь с Паутиной стала теперь столь прочной, что он обрел полную неуязвимость. И в сфере его власти оказались, пойманные в ловушку, и трое древних колдунов, они оказались во власти у человека, которому столь отчаянно пытались противостоять. Впервые за восемь веков он расхохотался — и катакомбы, которые представляло собой нутро пирамиды, повторили этот звук и сотряслись под его мощью. Его час настал.

Застывшие в ожидании толпы увидели, как он появляется, как он является миру из потайной двери на верхнем ярусе пирамиды, как он восстает над ними подобно божеству. Тысячи пар глаз — и горящих, и тусклых — обратились к своему повелителю, выглядевшему снизу самым настоящим великаном. Да он и впрямь был высок и широкоплеч, и его черные волосы и смоляная борода искрились в лучах луны. Аура власти и мощи, присущая ему и витающая вокруг него, бесконечно затмевала всю силу, скопленную монахами, и превращала их в карликов, оставляя его великаном.

Ястребиным взором окинув толпы своих подданных, он величаво воздел руки. В небе у него над головой беззвучно сверкали молнии, озаряя город и запрокинутые вверх лица толпы, заставляя хрустальный мост играть всеми цветами радуги и разнося разноцветные сполохи далеко вокруг.

— Условия договора выполнены, — ликующе взревел Тиррел.

И толпа не успела еще ответить на этот выклик, как на самой высокой башне тяжко ударил золотой колокол.

Глава 76

Первые признаки землетрясения — и вызванная ими паника — свели на нет приготовления к праздничному торжеству в Крайнем Поле и заставили Монфора отменить свой отъезд. Нелепые предсказания Ребекки по-прежнему оставляли его равнодушным, но тем не менее внезапный поворот событий встревожил его в большей степени, чем ему хотелось в этом признаться.

Ущерб был причинен и самому замку: Западная башня, уже частично разрушенная недавним пожаром, теперь рухнула во двор, задавив насмерть четверых и разрушив часть построек, в которых жила прислуга. В городе убытки оказались заметно меньшими, и, хотя многие из его жителей пострадали, дело свелось к порезам и ушибам от разбитых стекол и упавших горшков. Кое-где вспыхнул пожар, однако его сразу же удалось погасить. Худо пришлось лишь алхимику с женой: у них было слишком много легко бьющихся колб и, что куда опасней, взрывчатых веществ, но и они сами, и их видавший виды подвал устояли и в этой переделке.

Но материальный и физический ущерб не шел ни в какое сравнение с душевным. У людей в буквальном смысле слова вышибли почву из-под ног: а уж этого-то они ожидали в самую последнюю очередь. В мире, в котором ходит ходуном сама земля, не может оставаться ничего незыблемого — и внезапно осознание этого нагнало на всех тоску и страх.

И окончание подземных толчков где-то около полуночи послужило великим облегчением для всех. Правда, в призрачной тишине, наступившей в этот час, кое-кому показалось, будто он слышит издали бой колокола.

Землетрясение напугало Ребекку точно так же, как и всех остальных жителей. Но в отличие от большинства обитателей Крайнего Поля она смутно догадывалась о подлинных причинах происходящего.

«Неужели уже началось? — подумала она. — Слишком рано! Я еще не готова». Ей отчаянно хотелось надеяться, что она ошибается, что мир и впрямь настолько прост и разумен, как убеждает ее в этом Монфор, но убедить самое себя ей не удавалось. Она не сомневалась в том, что Дерис вот-вот восстанет из-под соли, и знала, что не может сделать ничего, чтобы этому воспрепятствовать.

Она попыталась разыскать Тарранта, чтобы узнать у него, нет ли каких-нибудь известий о Пайке и Невилле, но начальника разведки нигде не было видно. Затем она искала сперва Эмер и Галена, а потом — Кедара и Эннис, но тоже без малейшего успеха. В возникшем хаосе все ее друзья и все люди, помощь которых могла ей понадобиться, куда-то запропастились.

Ребекке захотелось подняться на одну из замковых башен, чтобы получше рассмотреть в свете полной луны соляные равнины, но она понимала, что это слишком опасно. Поэтому она всего-навсего вернулась к себе в комнату в покоях постельничего. Голова у нее шла кругом — и от событий минувшего дня, и от королевского поцелуя.