Нина Лукинова - Два цвета неба

— Все в порядке, дамы, — чинно говорит Дрейк, появляясь из-за ближайшего угла, ведущего в подсобные помещения. — Опасности нет, можем спокойно здесь задержаться.

— Нашел какой-нибудь еды? — отрываясь от своего увлекательного занятия, спрашивает Лара.

— Десяток банок фасоли на кухне, но учитывая, сколько лет они провели здесь, не рискнул бы их пробовать. Хотя по виду абсолютно новые, даже краска не стерлась. — отвечает он, только сейчас заметив, что я приклеилась к странному плакату на стене. — Нашла что-то интересное, Нала?

— Какой сейчас год? — спрашиваю я, пытаясь провести в уме подсчеты, никак не желающие складываться.

—Шестьсот девятый с момента, когда потухли звезды, тысяча двадцатый от Войны, и более десяти тысяч лет, как Боги создали Севар. — отвечает Лара, и невольно поражаюсь, откуда девушка знает все эти даты.

— Никак не возьму в толк, отчего тогда на календаре две тысяче семьсот шестой год, если Севару больше десяти тысяч лет? — задумчиво протягиваю я, возвращаясь к усевшимся за протертый от пыли стол друзьям. — Не мог же он провисеть здесь с того года, больше восьми тысяч лет? Это же абсурд!

— А с чего ты решила, что это именно календарь? — вопросительно приподнимает темную бровь Дрейк. — Это может быть датой, или временем…

— Или кодом от замка… — протягиваю я.

— Кажется, мы собирались поесть, а не обсуждать странные цифры, — отрывает от раздумий Ларин голос. — Дрейк, притащи те банки, посмотрим, пригодна ли фасоль, а то надоело одно мясо.

Фасоль оказалась на удивление вкусной и даже не испорченной, не смотря на то, что на банке не было ни единой цифры. На этом везение не закончилось. Найдя на кухне старую кастрюлю, вывалили в нее мясо и фасоль, предварительно помыв. Повезло еще и в том, что в кафе оказались электричество и вода в кране, чего никак не ожидаешь, направляясь в мертвый город. К тому же, работала электрическая плита, и не пришлось разводить костер. Впервые за долгое время я почувствовала себя настоящим белым человеком, еще раз убеждаясь, как же на самом деле мало надо для счастья, и что можно радоваться привычным вещам, как волшебному чуду.

Для Дрейка с Ларой все эти чудеса современной техники были в новинку и поначалу сильно пугали, поэтому за приготовление ужина взялась сама. Как восторженные маленькие дети в цирке, они с интересом и опаской наблюдали, как из крана течет вода, и как без огня готовится рагу, размеренно побулькивая. Это выглядит одновременно трогательно и забавно. Чувствую себя этакой няней маленьких деток, которым приходится объяснять простые истины.

К счастью моих слабых познаний в технике и устройстве водопровода на это хватило, к тому же Дрейк оказался способным учеником, быстро схватывающим информацию на лету. Сложнее пришлось с Ларой, до ужаса испугавшейся гула при смыве унитаза. Девушка решила, что это жертвенный алтарь Богам, правда, как «дары» попадают к ним, она объяснить не смогла, и мне потребовалось немало усилий объяснить истинное предназначение фаянсового друга.

В итоге к еде мы приступили только через час, рассевшись все за тем же столиком. Уплетая за обе щеки коричневатую кашицу, похожую на те самые «дары», в голове в очередной раз пронеслась мысль о том, как же сильно изменилась моя жизнь после попадания в Севар. Чтобы ощутить истинную ценность жизни, нужно отнять у человека все— проверено на собственной шкуре. Дело пошло еще веселее, когда Дрейк нашел в баре две полные бутылки хорошего виски, и ранний ужин превратился в настоящий пир.

Разлив янтарный напиток по бокалам, найденным на той же кухне, произнеся пару тостов и выпив пару стаканов, я поняла, что сегодня мы это кафе не покинем, вплоть до следующего утра. Впервые за долгие дни я по- настоящему расслабилась, отключая голову, а вместе с ней страхи и сомнения, почувствовав себя в уютном кругу друзей. И не важно, что за окном разрушенный древний Город мира на краю Вселенной, не важно, что из еды только мясо и фасоль. Этот вечер я не променяла бы ни на один из фуршетов.

Лара отключилась после пятой порции виски, когда половина первой бутылки была распита, вольготно устроившись на диванчике в конце зала, едва сумев стряхнуть с него пыль. Видно, что крепкий алкоголь ей в новинку, вот быстро и вырубилась, оставляя нас с Дрейком наедине.

— А в Неваре есть виски? — спрашиваю я, поддерживая разговор ни о чем. Говорить о чем-то более глобальном не то настроение.

— Иногда искатели приносят из городов, но стоит он очень дорого. Обычно пьем пиво или эль. Есть спиртовые настойки на травах, но их мы используем только для лечения. В последние лет тридцать с урожаем пшеницы было туго, впрочем, как и с остальным, поэтому… — грустно отводит он глаза. — Алкоголь я пью второй раз в жизни, — усмехается он, переводя тему.

— Могу я спросить, Дрейк. — кивком головы он показывает согласие. — Ты не жалеешь, что поехал со мной? Бросил все, семью, друзей, дом, и отправился к запретному Городу с приходящей, которую знаешь от силы пару дней?

— Нечего было бросать… — говорит он, передернув плечами и делая большой глоток. — Семьи у меня нет, мать умерла, когда мне было семь, а в пятнадцать отец отправился в Город, близких друзей у меня не было, кроме Лары, я всегда был один. А дом слишком размытое понятие, это не просто крыша и стены, это место, где живет твое сердце. — проникновенно посмотрел он на меня своими удивительными голубыми глазами.

— Жаль твоего отца. — тихо говорю я. — Он был искателем?

— Приключений на задницу! — усмехается Дрейк. — Собрал отряд смельчаков, которые не побоялись отправиться в Город. Только он искал не древние ценности, он искал Богиню. Перед отъездом он поделился, только со мной, что ему приснился сон, знамение, приснилась прекрасная девушка неземной красоты с золотыми волосами и глазами цвета неба, в которых отражаются облака, заточенная в Башне. И что пока она там, Севару не будет жизни, одна лишь смерть. Сказал, что сразу понял, будто это она! — еще раз отпивает он. — Не знаю, как он уломал тех парней, но с ним ушло пятеро. А вернулся только он, но уже без души, смотря на мир пустыми глазами. Он умер через месяц.

— Мне жаль. Прости, я не хотела поднимать эту тему. — тихо говорю я.

— Все в порядке, за десять лет успел свыкнуться. Но, действительно, давай сменим. Расскажи лучше о себе. Как ты напомнила, я ничего о тебе не знаю. — как можно беззаботнее говорит он, но чувствуется, что неприятный разговор оставил осадок.

— Не знаю о чем говорить.… Из меня плохой рассказчик.

— Просто говори о своем мире, о своей жизни. Мне интересно все. — подсказывает Дрейк. Невольно улыбаюсь и говорю. Вначале скомкано и неловко, а затем, набрав обороты, слова льются потоком. Говорю обо всем, о важном и не очень, о семье и друзьях, о чудесны странах, в которых побывала, о бытовых проблемах, которые теперь кажутся полнейшей ерундой, о причудах техники. А Дрейк внимательно слушает, не сводя с меня глаз, изредка задавая уточняющие вопросы. Не знаю, понимает ли он хоть половину этого монолога, или ему просто приятно слышать мой голос, для меня это не имеет значения. На душе сразу стало легче, просто поговорив о ерунде, но для него это история или какое-то ее подобие— таинственный волшебный мир, поэтому стараюсь говорить только о хорошем.