Нина Лукинова - Два цвета неба

— Все в порядке, за десять лет успел свыкнуться. Но, действительно, давай сменим. Расскажи лучше о себе. Как ты напомнила, я ничего о тебе не знаю. — как можно беззаботнее говорит он, но чувствуется, что неприятный разговор оставил осадок.

— Не знаю о чем говорить.… Из меня плохой рассказчик.

— Просто говори о своем мире, о своей жизни. Мне интересно все. — подсказывает Дрейк. Невольно улыбаюсь и говорю. Вначале скомкано и неловко, а затем, набрав обороты, слова льются потоком. Говорю обо всем, о важном и не очень, о семье и друзьях, о чудесны странах, в которых побывала, о бытовых проблемах, которые теперь кажутся полнейшей ерундой, о причудах техники. А Дрейк внимательно слушает, не сводя с меня глаз, изредка задавая уточняющие вопросы. Не знаю, понимает ли он хоть половину этого монолога, или ему просто приятно слышать мой голос, для меня это не имеет значения. На душе сразу стало легче, просто поговорив о ерунде, но для него это история или какое-то ее подобие— таинственный волшебный мир, поэтому стараюсь говорить только о хорошем.

Сумерки медленно сменяются густой темной ночью, в импровизированной пепельнице затушена почти полная пачка сигарет, выкуренная на пару, а вторая бутылка виски близится к логическому концу. Чувствуя, что для шевеления языком нужно прилагать усилия, я пьяным голосом говорю.

— Дрэк, последний вопрос, и давай на боковую.

— Ты сказала, что была писательницей, выдумывала нереальные истории. О чем они? — неожиданно спрашивает он. Надо отметить, что для человека, пившего второй раз в жизни, он хорошо держит ясность мыслей, и голос совсем не заплетается.

— Это сказка, о наполовину людях, наполовину животных— менктерах, живущих в волшебной стране. А почему ты спросил? — с интересом спрашиваю я.

— Потому что ты их не придумывала. — твердо говорит он.

— Слыш, ковбой, не лезь в мою голову! Мне лучше знать, что я придумала, а что нет! — сержусь я. Дрейк не обращает на это внимание, продолжая говорить профессорским тоном.

— В древних хрониках говорилось, что перед Войной Боги Севара создали армию, солдаты которой ни на кого не были похожи— очеловеченные звери. Не чувствовали боли, не чувствовали страха, исполняя лишь приказы Создателей, — по спине пронеслась волна дикого холодного страха. Дрейк очень похоже передает основные мысли книги. — И называли их менктеры, но от животных в них было больше, чем от человека.

— Откуда ты знаешь это? — одними губами спрашиваю я, мгновенно протрезвев.

— Это не твое воображение, Налана, это воспоминание, — спокойно отвечает он.

— Это просто фантазия…

— Неужели ты до сих пор не поняла, кем являешься? Эти существа были в реальности, и возможно, есть до сих пор, спрятанные, скрытые, ожидающие возвращения Богини…

— Скажи, что ты не шутишь…

— Чтоб мне провалиться на этом месте, — серьезно отвечает он.

— Но если все это, правда, то, что же мне делать? — невольно вспоминаю свои кошмарные сны с морями крови на Фабрике, и такое чудесное поначалу настроение заметно падает.

— Это нам и нужно выяснить, но уже утром, — говорит он. Устроившись на старом красном диванчике, долгожданно вытягиваю ноги. Думала, что не усну от новой информации, однако, виски сделали свое дело, и спустя пару минут я отправилась в блаженный сон.

3

В роскошном подземном Дворце, как гордо называет его Богиня, истинная Богиня Севара, в коем уверена сама властительница, кипит очередной день. Люди муравьями снуют по огромной станции метро, на которой построены импровизированные дома из подручного мусора- кусков гипсокартона, деревяшек, старых не гниющих мешков и плакатов, имитирующих занавески на крошечных окнах, и слои тряпок вместо дверей. Напоминает трущобы где-нибудь в Индии или Африке. Она много путешествовала за свои смертные жизни на земле, поэтому есть с чем сравнивать.

Она была милостивыми правителями и тиранами, царями и нищими, придворными дворянами и слугами, мужчинами и женщинами, видела древнее прошлое и далекое будущее, спускалась в земные недра и осваивала просторы космоса. И умирала, умирала, умирала, до тех пор, пока не стала совершенством, пока не выиграла в неравной битве свой мир у самого могущественного Бога Фабрики.

Но все это было давно, больше десяти тысяч лет назад. Раньше она не думала о прошлом, никогда не вспоминала, однако в последнее время странные мысли не оставляют в покое. Хотела бы она быть такой же беззаботной, как эти суетящиеся людишки, свято поклоняющиеся ей с позорного момента поражения в Башне Силы, когда те, кому она безгранично доверяла, предали ее, вместе с ней уничтожив лучший из миров.

И пусть тогда спаслись многие тысячи- скрылись в глубоком метро, в пещерах, это лишь жалкий процент погибших в ту короткую кровопролитную Войну. Войну за первенство во Вселенной, Войну за новую эру, меняющую устройство мироздания. Пусть не вышло в прошлый раз, теперь все должно получиться, конечно, если будет благоволить Фортуна, потому что Богиня чувствует- эта девица именно та, возрожденная, выбравшаяся из Ада, пусть и с пустой головой. Она недостающая частица смертоносной мозаики, без которой ничего не выйдет. Но главное- она должна захотеть узнать правду, захотеть сама и сделать главную работу своими руками.

Богиня пыталась направить ее на истинный путь, проверяла на прочность, посылая кошмарные видения, но Налана не сломалась, она выстояла, выдержала все, как стойкий оловянный солдатик. Нужно отдать ей должное за силу духа, но этого мало, этого недостаточно. Богиня хочет найти предел, когда она сломается, на каком моменте. Надо сказать, девчонка впечатляет, мало кто из приходящих добирался до Города. Все либо подыхали от жажды в пустыне, либо по доверчивости попадали в городок Невар, в который она однажды явилась, неся свое слово и свою истину. Дикари до сих пор словно выполняют ее приказ, жестоко расправляясь с теми, кто не достоин того, чтобы даже помыслить занять ее место.

Лениво наблюдая за тем, как люди копошатся по своим ничтожным делам, готовя обед из найденных консервов, латая дыры в хлипких домишках, стирая белье в подземной реке, она- Создательница миров, Богиня Севара и негласно Зигвиля, неожиданно ощутила легкую грусть. Сидя на своем вычурном Троне из черного хрусталя, украшенного по краям острыми зубцами, как башни готического замка, сверкающего в холодном свете ламп не хуже ограненного бриллианта всеми цветами радуги, одним движением тонкого пальца Богиня подозвала своего верного слугу.

— Слушаю, моя госпожа, — подобострастно произносит Маркус, появляясь возле высокого Трона, стоящего на высоком постаменте в дальнем конце импровизированного городка. Богиня что-то прошептала ему на ухо из-под темного капюшона, и мужчина скрылся в небольшом подсобном помещении, приводя в действие спрятанные там механизмы. И через мгновение черный хрустальный Трон растворился в яркой вспышке.