Сборник произведений - На перекрестках фэнтези

Я живо представил себе одинокую фигуру друга, сидящую у Шара и жадно ловящую любой звук, в надежде, что это пришел его единственный оставшийся в живых товарищ. В течение шести лет… Без перерыва! Твою мать…

– Войскам отступать в горы. В бой не вступать, – отдал приказ я. Не знаю, как выкрутятся командиры моих легионов. Это уже не моя забота…

– Есть, милорд…

Я обернулся ему вослед и долго глядел на далекий горизонт, который еще не пожрала пустота. Я стоял и всей душой впитывал свежесть горного воздуха, голубизну спокойного неба и тепло нагретых солнцем камней. Мне будет этого не хватать…

Резко выдохнув, я вошел в пещеру. Пришел мой черед. Я в долгу перед миром. Впрочем, чихать мне на него! Демьян, как я перед тобой виноват, брат… Простишь ли ты меня? Я знаю, ты еще жив. Я чувствую это! Но простишь ли ты? Прости меня… Мой страх оказался сильнее нашей дружбы!

Знакомые своды давили на меня словно гигантская, презрительная длань Богов, решивших раздавить смертного. Раньше я бывал здесь по два раза в год… Раньше…

– Клаус, это ты? – раздался слабый, преисполненный надеждой и отчаяньем голос Демьяна.

Сердце рванула острая боль. Он ждет меня. Он все еще ждет меня! Какая же я тварь. Прости, брат!

– Клаус?

Глубоко вздохнув, я протянул руку к Шару.

– Клаус? – лицо Демьяна встревожено обратилось на меня, и я уставился в его выжженные глазницы.

Положив руку на Шар, я с трудом оторвал ладони друга от шершавой поверхности его проклятья.

– Прости меня, брат, – глухо проговорил я, стараясь не разрыдаться. Как же мне сейчас плохо… – Прости, что пришел так поздно.

– Клаус?! Ты чего делаешь? – он попытался схватить Шар, но я оттолкнул друга и вцепился в кровавый камень. Как же Демьян ослаб… Обтянутый кожей скелет…

Мир пошатнулся, и я, не выпуская Шара из рук, рухнул на пол.

Я видел пустоту. Она замерла у границы с чудесным сосновым бором. Солнечные лучи играли на золотой коре деревьев свою последнюю сонату, легкий ветер гулял меж ветвей и раскачивал нежные, изумрудные иголки. Пустоте оставалось сделать лишь один шаг…

Но она отступила.

Мою душу переполнил восторг. Дикое счастье победителя. Подстегнутая этим стена поползла прочь еще быстрее. Завороженный, я глядел, как из ничего возникают холмы и заброшенные деревни, леса и пустые города…

Когда я увидел выросшие из пустоты Ледяные Врата – то заплакал как младенец. От счастья… И от горя…

Демьян, ты же все это время ничего не видел! Даже в Шаре ты был слеп! Проклятье!

– Клаус, брат, – я почувствовал у себя на плече руку друга. Голос Демьяна взволновано дрожал, – Клаус… ты все-таки вернулся… Клаус… – он сглотнул, – я… Я вижу тебя, брат! Боги, я вновь вижу!

– Прости меня, – прошептал я. На моих глазах Демьян наполнялся силой. Мой друг в изумлении оглядывал свое тело и улыбался. Он – улыбался.

Счастье ворвалось в мое сердце, и небеса разверзлись, проливая на землю дождь из слез. Слез радости…

– Расскажи мне про Ледяные Врата, брат, – неожиданно попросил меня он.

– Ледяные Врата? – я улыбнулся. – Иди на север, и ты их увидишь…

– Я вернусь, Клаус, – вдруг проговорил Демьян. – Я вернусь, чтобы сменить тебя… Вот только посмотрю на мир, хорошо?

– Хорошо…

Мой друг неуверенно улыбнулся и сделал шаг к выходу.

– Иди уж, – подбодрил его я.

– Держись, брат! – уходя, сказал он мне.

И я держусь…

ДРЯННОЕ МЕСТО

– Интересненько… И что, совсем никто не суется?

– А кому это надо? Старый замок, ни людей, ни животных. Ничего… Даже захудалой уборной нет. Там жить можно только в паре комнат, в остальных от грязи огры сдохнут.

– Мрачновато… А земли? Ни за что не поверю, что никто из баронов не попытался их к рукам прибрать!

– Какие там, к лешему, земли? Болота сплошь да рядом, пейзаж из окон такой, что впору веревку на шею… Или со стены головой вниз… Ты себе сам представь – вечный туман, в котором торчат дохлые деревья. Вонь несусветная, всё булькает, чавкает, стонет… Сам съездил бы да посмотрел…

– Чудненько… Да… Славное местечко.

– Дрянное, я бы сказал,

– Ладно, поехал я, пожалуй. До ночи бы домой добраться… Заезжай, если что…

– Угу…

– Нет, серьезно. Что тебе делать в этом проклятом болоте? Судя по твоему рассказу, нет более поганого места на этой позабытой всеми богами земле.

– Ага. – Я проводил взглядом отъехавшего воина.

Сид, вольный дружинник Лесного Графа. Такой же одинокий волк, как и я. Хотя вряд ли… Я одинокее, что ли, или одиноче? Хех, и так и так неправильно, но «более одинокий» звучит как-то глупо. М-да…

– Дрянное место – дрянная жизнь, – пробормотал я себе под нос и слегка потянул поводья.

Верный конь тут же тронулся с места. Вот оно, верное название моего дома – дрянное место. А раз оно такое, то какой же может быть жизнь? Ведь все, что тебя окружает,вносит свои штрихи в зыбкий мирок душевного состояния. Наверное…

Спустя три или четыре часа я въехал на свои земли. Своими я их считаю, потому как ни одно РАЗУМНОЕ существо, окро-мя меня, на них не претендует. Кому нужны немереные пространства дышащих густым туманом болот с мелькающими в призрачной дымке чудными тенями? Хотя я не уверен в их действительном существовании. Существовании теней, разумеется. Может, просто кажется?

Дорога, а вернее заросшая высокой травой тропа, вывела меня к замку. Моему зловещему дому. Вон он… на холме, черный силуэт в тумане. Он огромен, и, глядя на его ужасающее великолепие, которое обычно присутствует у кандидатов в руины, физически ощущаешь, как же он пуст. Я живу один… У меня никогда не бывает гостей, приехавших просто так, не по делу. Даже королевские сборщики налогов сюда не суются, а они-то черту в задницу залезут, ежели там чего есть. Тут же брать нечего, разве что золу да угли… Этого добра у меня навалом. Да только не нужно оно никому.

Под копытами коня зачавкала грязь, сейчас короткий путь через гать, а затем прямиком к воротам… К проему от ворот…

Дрянное место…

С болот послышался вой… Сварноги… Мерзкие твари, по виду нечто среднее между свиньей и тюленем и точно так же безобидны… Вот только воют, заразы. Иногда, когда становится совсем мерзко, я на них охочусь. Мясо сварногов абсолютно несъедобно, но не за этим я хожу на болота. Мне нравится испытывать призрачное чувство отмщения миру, возникающее, когда тварь с визгом дохнет на копье. Жестоко? Ничуть – мне еще хуже. Для них мое дрянное место – райские кущи. Как-то несправедливо получается.

Минуя останки прежде несокрушимых ворот, я въехал во двор. Копыта коня застучали по каменной мостовой. Звук, отражаясь от черных, покрытых копотью стен, метался по мертвому замку и внушал жутковатое чувство одиночества.