Сборник произведений - На перекрестках фэнтези
Минуя останки прежде несокрушимых ворот, я въехал во двор. Копыта коня застучали по каменной мостовой. Звук, отражаясь от черных, покрытых копотью стен, метался по мертвому замку и внушал жутковатое чувство одиночества.
– Здравствуй, дом ты мой родной! – с сарказмом проговорил я, и стены безучастно поглотили мой голос: он не такой звонкий, как стук копыт.
Привязав коня к железному штырю, когда-то с трудом вбитому мною в мостовую, я расседлал верного товарища и бросил в кормушку овса.
Ветер безнаказанно гулял по руинам моего «дома» и недовольно завывал, сталкиваясь с белокаменной башней среди развалин. Странно, но, когда отряды Зиновия Отважного взяли штурмом замок Болотного Вепря, моего отца, только эта башня не подверглась разграблению… В других, изрядно побитых ядрами осадных орудий, не осталось ничего. Солдаты Зиновия старательно уничтожили все, не исключая такие мелочи, как дверные ручки, а вот белокаменную башню не тронули. Ей почему-то не причинил вреда Даже нанятый Зиновием дракон. Почему? Я не знаю… Отец мой был магом, и, возможно, именно на этой башне лежало его самое могучее заклинание? Мне это неведомо. Я не спрашивал…
В тот день я был далеко отсюда и узнал о случившемся, лишь получив весточку от Строгнана. Старый приятель единственный, кто периодически заглядывал сюда в гости. И именно он в очередной свой визит застал замок дымящимся, с перебитыми жителями. Погибли все… Не выжили даже крысы. Болотного Вепря не любили… Не трудно было догадаться. Хотя при чем тут крысы?
Поднявшись по каменной винтовой лестнице, я вошел в комнату, в которой ласково потрескивал камин.
Стягивая кольчужные перчатки, бросил:
– Привет па… Ма…
Сидящие у камина фигуры пошевелились, отец вскинул руку в приветственном жесте, а мать вскочила и, улыбаясь, указала на стол.
– Дундар, сыночек, все горяченькое… Проголодался небось? Поешь…
– Хорошо, ма… Что слышно? – Я, как обычно, не поинтересовался, откуда у нее продукты, как никогда не интересовался, почему для коня всегда есть овес… Я старался вообще ничего не спрашивать, кроме дежурного «что слышно». Так спокойнее, что ли…
– Да как всегда,- басом ответил отец. – Властелин отка-зывается что-либо менять… Говорит, что пока не время.
– Ну-ну.- Я осторожно снял шлем и поставил его на стол.
– Дун, ну что ты делаешь? Ну зачем же на обеденный стол это грязное железо ставить!- Ma…- устало отмахнулся я и схватил со стола жареную
куру.
Отломив крыло, я рассеянно положил тушку на место и, вцепившись зубами в сочное мясо, подошел к окну. Отсюда вид был еще более угнетающим, чем снизу. Море тумана с черными стволами скорчившихся и давно погибших деревьев. Душа хныкнула…
– Дрянное места… Дрянная жизнь…
– Что ты говоришь? – Светящаяся от счастья мать остановилась, стараясь не упустить ни звука.
– Спасибо, говорю… – улыбнулся я, – просто за то, что вы здесь…
В глазах матери появились слезы…
– Сыночек…
– Ладно, мама, прости… – Я в душе выругался, эта тема у нас по умолчанию была запретной.
В следующий миг они исчезли. Я же еще несколько минут стоял перед окном, сжимая в руках остывающее крыло и борясь с подступившей горечью.
Мама и папа погибли в тот день. Болотный Вепрь до последнего вздоха защищал жизнь жены… Не помогло… Зато помогла сделка отца с каким-то Властелином. Вепрь всю жизнь посвятил служению этому загадочному существу. И служба его была так ценна, что отец получил возможность каждый день вместе с женой появляться в одной-единственной комнате своего замка… На два часа… Отец все пытался выбить нам побольше времени, но Властелин был непреклонен.
Поэтому я до сих пор здесь… В этом проклятом месте… Эти короткие встречи – единственное, ради чего я живу. Два часа тихой, домашней, счастливой жизни… Мы всегда старались делать вид, что ничего не случилось. Что не было солдат Зиновия… Что…
– Дрянное место! – крикнул я в полный голос и вышвырнул в окно остывший кусок куры.
Подлые мысли испуганно встрепенулись и забились в дальний угол сознания, но затем вновь медленно принялись вылезать на поверхность.
Скинув кольчугу, я подошел к кровати и отстраненно вновь взглянул в окно… Звезды… Красиво, черт их возьми… Подкольчужник полетел на пол, и я рухнул на кровать с глухим рыком боли… Красота меня убивала еще сильнее – она не была моей!
Скорее бы завтра…
Проснулся я оттого, что порыв ветра нагло хлопнул; ставнями. Стук прогнал по моей коже толпу мурашек. Хороший звук – четкий! Звук жизни… Жизни, которой тут нет.,. От осознания этого грубого факта я проснулся окончательно. Съев холодную курицу, минут двадцать сидел за столом и мрачно смотрел в окно на затянутое серыми тучами небо. Проехаться, что ли? В двух часах пути отсюда есть чудный березовый лесок с тихим озером. Я люблю там бывать… Там я возвращаюсь в прошлое, там ХОРОШЕЕ место.
* * *– Дундар? – окликнул меня тихий женский голос.
– Да?
Поворачиваться не хотелось, я знал – кто это. Да и вид озерной глади со словно приклеенными к воде кувшинками заворожил меня ни на шутку.
– Привет! – Она опустилась на землю рядом со мной и прислонилась спиной к березе. Я это скорее почувствовал, чем увидел.
– Как ты?
– Вроде живой покамест… Ты-то как? – Я принялся набивать трубку, стараясь не оборачиваться.
– Тоже…
Повисла тишина… Гнетущие минуты, нарушаемые скрежетом моих мыслей да чириканьем птиц в кронах деревьев. В такие моменты я чувствую себя ничтожеством. Мне не о чем с ней говорить. С единственным человеком, не отвернувшимся от меня… Не забывшим… И не нужным…
– Чем занимаешься? – прервала молчание она.
– Вот трубку набиваю да тебя слушаю…
Сара была мне глубоко симпатична, не как женщина, а как человек, но она меня угнетала, и потому в моем голосе послышался яд.
– Я позавчера на бал ездила… Там опять был он… – грустно сообщила она, а я зло хохотнул:- Зачем же ездила? Как я понял, он только по балам и шляется… Захотелось вновь себя помучить?
– Я шла к подругам, хотела с ними пообщаться, а тут он…
– Нежданно да негаданно? Верно? Эх, когда же ты повзрослеешь? – Я скривился.
Сара была безнадежно влюблена в какого-то разукрашенного, как попугай, хлыща, который не мыслил себя без балов и всяческих светских раутов. Да плюс ко всему был самым наглым бабником в этих землях. Сара же сохла по нему днями и ночами. Ненавидела, презирала и все равно сохла…
– Не знаю…
Мы вновь замолчали. Она наверняка думала о своем «принце», а я о том, какая же все-таки дрянная штука эта жизнь, несмотря на то что место хорошее…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});