Оливер Джонсон - Полунощная Чудь

Внезапно ее глаза открылись и она очнулась от грёз. Она должна помнить, что посох только льстит и обманывает ее. Она, как пустая шелуха — и посох может продлить ее жизнь совсем ненадолго.

Но она должна добраться до Астрагала — ее помощь нужна остальным. Она пошла, сама не зная куда, посох потащил ее вперед.

Аланда пересекла неровные волны замерзшей реки и начала карабкаться на другой берег. Выше и выше, она шла через лесную чащу, постоянно зовя товарищей, но густой туман заглушал все звуки. Сколько она прошла? Может быть милю, может быть больше, решила она, от того места, где погиб горец. Теперь река далеко за ней. Если остальные живы, они должны идти в этом же направлении, к развалинам Астрагала.

Все умирало и гасло в этом холодном тумане, и, когда холод усилился, свет посоха тоже начал умирать. Она знала, что умрет, когда свет исчезнет: ее час приближался. Туман слегка поредел, когда она забралась повыше. И тут она нашла первый признак того, что кто-то еще выжил. Вырванный клочок платья, платья Талассы; она носила его под меховым плащом. Надежды Аланды возросли. Таласса должна выжить, она — Светоносица.

Она остановилась и внимательно осмотрела клочок материи в узком круге света от посоха. Ага, есть еще две цепочки следов ног, очень странных, около дерева. Она положила руки на них и, призвав магию своего народа, попросила землю рассказать ей, кто прошел здесь, и почувствовала ответное теплое покалывание — кто бы не прошел здесь, это было совсем недавно. Она знала, что одной из них была Таласса, но кому принадлежит вторые следы? Из них не шло никакое тепло. Напротив, холод, ничтожность. Аланда, нагнувшаяся над следами, напряглась, как пружина. Двойник? В последний раз она видела его, когда они пересекали реку, примерно час назад. Он либо шел за Талассой, либо схватил ее, судя по смешавшимся следам на земле.

Она пошла по следу. В воздухе было холодно, но посох хорошо грел ее старые кости. Опять она услышала вой волка, на этот раз намного ближе. Вместе с воем наверх прилетела зловонная струя разлагающейся плоти, спутанного меха, нечистой кожи и незаживших ран. Она захромала вверх так быстро, как только могла, но от спешки стало только хуже; порвалась ее связь с землей. С внезапным шипением свет посоха сжался до маленького пятнышка, как бы потушенный страшным зловонием, которое наполнило мрачный туман. Тем не менее в нем еще осталось немного магии, так как она чувствовала, что он тянет ее руки за собой, как жезл лозоходца, и указывает, куда надо идти. По одну сторону от себя он чувствовала иголки ёлок, по другую было пустое пространство, дорога уводил прочь от русла реки.

Через час Аланда вышла из облака холодного тумана: луна почти села, значит скоро рассвет.

С каждой секундой она уставала все больше и больше, вот она уже начала спотыкаться на каменной дороге, шедшей опасно близко к краю обрыва. Аланда знала, что скоро может упасть, она и так уже с трудом держала равновесие. Но она не может отдыхать здесь. Аланда прошла еще немного вперед и скорее почувствовала, чем увидела, что перед ней маленькое плато, прижавшееся к склону горы: она чувствовала, как под ногами ломаются замерзшие травинки. Она остановилась, оперлась о посох, и теперь, когда она стояла, он опять начал светиться. Благодаря его свету Аланда опять увидела мир вокруг: она стояла на маленькой полянке. Вокруг нее находилось кольцо сожженных молниями, но стоящих стволов деревьев, а дальше, на плато, спутанный клубок упавших. Они образовывали огромную куча из веток и стволов, их могучие пни медленно гнили, возвращаясь обратно в землю. Она посмотрела дальше, и увидела слабое мерцание далекого озера: Озеро Лорн.

Она села на ствол упавшего дерева, кора которого заросла грибами, и прислушалась, надеясь услышать Уртреда, Талассу или Джайала, зовущих ее. Но она знала, что никто не будет кричать — если они живы, они будут молчать, пока не настанет день.

С детства она умела управлять ритмами природы, животные и птицы покорно выполняли ее желания, растения нагибались и извивались так, как она хотела; она заставила болото вырастить помост после смерти Фуртала, и приказала лилиям построить мост через ров в Тралле. А разве здесь не Астрагал, родина ее народа, где природа была намного более могущественна?

За все время, что они были в лесу, она не услышал ни одного зверя и решила, что зима изгнала их всех из леса. Ее сознание вошло в стволы деревьев, окружавших ее, как молчаливые призраки поляны. Она стала просить их выполнить ее просьбу. В ответ она услышала мрачные размышления, как если бы они до сих пор переживали свою смерть много лет назад, и молчаливо горевали.

Ее книги рассказывали ей о священных лирах, сделанных из стволов этих деревьев, о дворцах, возведенных из древней древесины: книги говорили, что в них даже стены могли петь, а весь лес пел веселые песни от рассвета до заката. Теперь от той магии не осталось и следа. Когда настал конец мира, Ведьмы бежали из их столицы, Чудь изменилась, стала выглядеть так, как сейчас, и магия ушла из этого места. Только один народ выжил и остался таким, как был: народ Лорна. Нашел ли Иллгилл эту страну?

Но потом ей показалось, что она слышит песню, песню, которую, казалось, пел посох в ее руках и еще кто-то далекий, песня неслась из леса на седловине между вершиной горы и более низким пиком. Она посмотрела вниз, и, не в первый раз за сегодняшний день, она увидела, что посох светится ярким зеленым светом. Свет становился все ярче и ярче, пока вокруг ствола дерева не появился круг чистейшего изумрудного цвета.

Она встала, забыв о слабости, и пошла вперед, на вершину, сойдя с дороги и идя по тропинке на склоне горы, которой, похоже, пользовались крайне редко. Недалеко от себя она увидела ответное сияние, из седловины между двумя пика. Она пересекла бурный ручей и нашла тропинку, которая, извиваясь, вела вверх. Так, постепенно, она оказалась на зеленой поляне, вытянувшейся между двумя хребтами, вокруг которой стояло множество самых разных камней. А за ними, на верхушке холма, находился низкий дом: первое человеческое жилье, которое она видела после башни на краю леса. Длинные, покосившиеся дымовые трубы поднимались в ночное небо, как скрюченные руки деревьев, карнизы упали на землю и валялись перед домом. Тут же стояли три тотемных столба, увешанные мехами и черепами лесных животных, скрепленными кожаными ремнями, легкий ветер слегка раскачивал их. В доме было маленькое круглое окно, из которого лился зеленый свет. Оттуда лилась песня, Аланда осторожно вошла в дверь и впилась взглядом в ярко освещенную внутренность дома.

Этот мир всегда был живой: семя жизни находилось внутри любого предмета, от неподвижного камня до человеческого тела. И в каждом таком предмете сила Ре проявлялась по разному. Тем не менее то, что увидели голубые глаза Аланды, поразило даже ее, за всю свою долгую жизнь она не видела ничего подобного. Дух леса раскрыл свою суть, воплотившись в танцующих туманных силуэтах, высоких и грациозных, сотканных из зеленого цвета, которые порхали по комнате. Это был жилой дом, построенный из живых сердец деревьев, на стенах которого были вырезаны руны и буквы старинного Языка Огня. Каждый уголок и каждая щель были сделаны из дерева, и отовсюду бил яркий медовый свет. Сотканные из света фигуры, на вид казались людьми, высокими и гибкими, прекрасными людьми, мужчинами и женщинами в расцвете лет, духами ее народа; они приветствовали ее возвращение домой. Они пели, плавая и ныряя по комнате, и Аланда почувствовала себя очарованной звуками их музыки. Дверь сама открылась перед ней, она вошла, держа посох высоко перед собой. При виде ее духи леса закружились с сумасшедшей скоростью.