Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

— Кто и что желал — вопрос открытый. Решать только богам.

— Богам? — вздохнул Папан. — Коли взять этих ваших богов, — гибберлинг сощурился, глядя на языки огня, — так выйдет, что они обыкновенные счетоводы. И все вы: люди, эльфы — как запись в книге расчётов… убыло-прибыло…

— Хорошо, что эти слова слышу только я, — усмехнулся Бор.

Он мог бы согласиться со сказанным, но отчего-то сейчас ему этого не захотелось. Возможно, потому северянин решил ещё чуть поспорить, побороться:

— А Нити Судьбы? Чем они лучше? Хочу, возьму красную, передумаю — обрежу синюю… И кто это всё решает?

Эйвинд в ответ усмехнулся.

— У вас, господин Бор, острый ум… И острый язык.

— Как для кого? — парировал тот.

Папан пожал плечами, явно не желаю отвечать.

— Вы сказали, что отрицаете Дар Тенсеса. Но отчего? Ведь даже друиды приняли сей факт, — заметил Бор.

— Они — люди.

— Думаете, им было легче? — тут все говорящие вместе глянули на Стояну. — Думаете, их верования были чем-то хуже ваших, гибберлингских?

— Мне трудно судить… Может, правы вы, может — мы.

— Правы или неправы — всё будет зависеть, откуда посмотреть. Иногда ваша «правда» столь неприятна, что приходиться отворачиваться.

— Приходиться… А знаете что, Бор? Когда я был очень молод, и впервые повстречал эльфов, то они мне показались эдакими героями из древних прядей. Мало того, что красавцы, все без исключения… Вернее, я тогда недопонимал, что значит «красота». И тут, будто откровение… воплощение всего доброго… светлого… Они казались тем видом «правды», к которому нас приучали с младых годов. Были идеалом… Но потом, когда я познакомился с ними ближе…

Эйвинд тяжело вздохнул. Сидевшая позади него сестра, поднялась и подошла к Папану-старшему. Она положила ему на плечо руку и дала знак к тому, что пора уходить.

— Да-да, — рассеяно кивнул, поднимаясь. — Вот что, господин Бор: Новая Земля для меня… нас — это будущее. Это шанс получить родину… Ису.

— Зачем вы мне это говорите? — нахмурился Бор.

— Мы хотим, чтобы нас понимали… Мы этого хотим. И от помощи не отказываемся…

10

Эльфы. Добрые… нереальные… сказочные… спешащие на помощь… Стояна тоже отчего-то запомнила их именно такими. Чтобы ей потом не говорили о коварстве, их хитрости, изворотливости, надменности — а всё одно та первая встреча навсегда отпечатал в душе светлый образ этой расы.

Если бы не эльфы, то кто знает, где сейчас была бы маленькая девочка, имя которой было… Стояна. Возможно, навсегда бы пропала в том лесу…

Навсегда, — друидка тихо-тихо произнесла это слово, будто пытаясь определить его вкус. И оно имело горьковатый оттенок…

Чтобы со мной стало? — спросила сама себя Стояна.

Тихая безветренная ночь. Сизый небосвод, по которому медленно плывут тёмно-серые облака. На побережье сползал туман, под клубами которого таяли все предметы вокруг.

— Верю ли я в Дар Тенсеса? — спросила себя Стояна. — Бор сказал, что даже друиды в него верят… Может, я не настоящий друид?

Мысли девчушки закрутились в голове, будто осенние листья на ветру.

Здесь был полнейший кавардак. Перед внутренним взором пролетали картины прошлого, настоящего… В них была и мать, и Бор, и эльфы, и люди… даже гибберлинги…

Неожиданно память выдала подслушанный раннее разговор между Папанами. Дело было в то время, когда Бор ходил к джунским руинам за загадочной «слезой».

— Что ему смерть? Закадычная подруга, видно, — сердито бормотала сестрица.

«Почему она так сказала? — испугалась Стояна, тут же превращаясь в слух. — Почему она упоминает о смерти?»

— А знаков-то сколько! — продолжала сестрица. — Не счесть!.. Крепыши говорят о том, что он Кольца перешёл… Просто так взял и… А Кольца, тем более двойные — это самый первый знак смерти.

— И судно какое себе взял? — подключился средний брат. — «Чёрная сипуха»… Чем не знак?

Эйвинд тогда усмехнулся, но промолчал.

— Да этого Бора сам Фродди Непоседа в своём письме прозывает «впереди смерти шагающим», — возмущалась сестрица. — Вы оба понимаете, что он… просто-таки мастер в этом деле. Да и сверх того…

— Он ловкий, хитрый… коварный, — добавил средний брат — Может, и не человек вовсе. В нём присутствует «иная» сила. Сестра права…

— Присутствует, — резко проговорил Эйвинд. Его слова разом отрезали все перешёптывания. Он тяжело вздохнул. — Конечно, присутствует. Я вам не говорил… не хотел… Он могучий человек. А, может, и шаман… Вернее — Посвященный. Я о таких слышал от знающих эльфов из Дома ди Дазирэ.

— И что же он? Опасен?

Эйвинд пожал плечами и не сразу ответил. Он подбросил в костёр несколько веток.

— Мы с вами будем считаться глупцами… а, в прочем, таковые и есть.

— Почему? — спросила сестра.

— Мы, гибберлинги, наивно считаем, что во всём разберёмся сами. И решать всё будем сами… Бор — великий человек. Он тут не для того, чтобы выполнять ежеденную требу.

— Опять ты за своё! — сердито буркнула сестрица. — Опять будешь говорить о ветре…

— Да… за своё. Бор это ветер… встречный ветер. Никакая из сил не может полагаться на него, как на своего. С ним никому не по пути… И он сам этого не желает. Бор пришёл менять сей мир. Слышите? Менять… Не будет всё, как прежде. И лишь тот, кто сможет воспользоваться силой ветра… пусть и встречного… вот тот и… В общем, нам, гибберлингам, Бор необходим! И без всяких «но»!

Эйвинд резко встал, явно собираясь уйти. Он уже почти развернулся, и тут бросил через плечо:

— Задумайтесь над тем, кто мы? Куда идём? Чего хотим? Кто наши друзья? А кто враги?

— Ты говоришь, как Фродди Непоседа, — посетовал средний брат. — Вот скажи: зачем таким, как Бор, судьба позволяет жить среди нас? В чём его… нужность? Так ли необходима его Нить?

Эйвинд кивнул головой и вздохнул.

— Как вы не понимаете! Бор… что бы про него не говорили, чтобы не думали…

Гибберлинг устало потёр лоб. Его одинокий глаз сверкнул холодным огнём недовольства.

— Есть те, кто рождены иными. Абсолютно иными, — последовала пауза. Эйвинд некоторое время подбирал слова. — Мы все смотрим на небо, но одни лишь определяют погоду… а вот другие…

— И что другие?

— Другие видят красоту.

Сестра и брат Эйвинда сокрушёно закачали головами.

— Не хочется это говорить, тебе, — начали они, — но лучше ему быть одному…

Эйвинд сердито сплюнул наземь, бормоча под нос, что-то вроде: «Ни хрена вы не поняли». И отошёл прочь…

Стояна открыла глаза. Воспоминание тут же волной отхлынуло назад и спряталось в глубинах памяти.