Ник Перумов - Алиедора
…Окраску корабля изменили почти мгновенно — стоило обрызгать борта, палубу, паруса, вёсла и мачту каким-то алхимическим добром, в изобилии имевшимся у щербатого капитана. Галера и впрямь превратилась в серый призрак, едва заметный над серой же, окутанной туманом поверхностью моря.
Долгое плавание промелькнуло для Алиедоры почти незаметно. Большую часть времени она спала, или, во всяком случае, старалась спать, борясь с подступающей дурнотой — давали о себе знать эликсиры Некрополиса, медленно и постепенно впитывавшиеся в кровь, а может, одолевала и морская болезнь — ведь раньше Алиедоре хаживать на кораблях не приходилось.
… — Госпожа! Госпожа! — Щербатый капитан осторожно постучал в дверь. — На месте мы, госпожа. Ближе к прибою подходить небезопасно, госпожа. Но лодка вам уже готова.
— Благодарю за верную службу, — с ледяным достоинством бросила Алиедора. — Не сомневайтесь, капитан, я оповещу Гильдию о вашем усердии.
— Премного благодарен, госпожа…
Доньята величественно кивнула.
Утлую лодчонку она спрятала меж скал — в назначенное время её подберёт судно Некрополиса. Та же галера или, быть может, другая. Какая разница? Алиедора не собиралась заводить друзей среди тех, кто служит Гильдии Мастеров.
Безлюдный берег. Глухомань, дичь, о которой на юге рассказывали столько жуткого. Здесь — только нелюдь и нежить. Ну, и те, ради кого Некрополис отправил сюда свою лучшую Гончую. Конечно, Мастера сами ещё не знают, что она — лучшая, но это ничего, скоро поймут.
В Некрополисе уже наступало лето, а здесь едва-едва подняла голову весна, протирая мутные со сна глаза бесчисленных озёр и озерец, щедро раскиданных по мшистой равнине. То тут, то там виднелись купы низких кривоватых деревьев, едва по плечо Алиедоре. Вокруг всё плоско, взгляду не за что зацепиться — сама-то доньята привыкла жить в виду высоченных снеговых вершин.
Здесь много воды, среди моховых берегов неслышно струятся тихие речки, впадающие в озёра. Стаи непуганых птиц, только что вернувшихся из тёплых краёв. Алиедора тихонько вздохнула. В Некрополисе ей строжайше запрещали только одно — пить чистую воду. Исключительно — эликсиры. Если они кончатся, учили Мастера, набери воды в баклажку, кинь туда крупицу из красного флакона, крупицу из синего, размешай, пока всё не сделается чёрным, и только потом пей. Почему так — подробно не объясняли, ограничиваясь лишь самым общим «нарушением баланса начальных снадобий, в твоей крови пребывающих», впрочем, сказали также, что, когда её тело перестроится окончательно, это требование не будет столь уж строгим.
Одна. Под северным небом, что, казалось, вот-вот рухнет на голову, словно подгнившая крыша. Пальцы Алиедоры пробежались по холодным пробкам скляниц с боевыми эликсирами; нет, пить она ничего сейчас не станет. И вообще — лучше всего ей выполнить задание, поменьше прибегая к какой бы то ни было алхимии Мастеров.
Интересно, что здесь, на Безлюдном берегу, понадобилось ордену Чаши, этим всемирным старьёвщикам, как их называл Мастер Латариус. Алиедоре следовало узнать, что же именно, и, разумеется, доставить это в Некрополис, буде оно окажется вполне вещественным.
«Орден Чаши, — говорил Мастер Латариус, — противник, конечно, серьёзный, но не так, чтобы очень. Вот на орден Солнца я бы тебя ещё не отпустил, честное слово, да, не отпустил бы. Маленькая ещё». Алиедора чуть улыбалась уголками губ. Маленькая. Ха-ха. Она чувствовала себя старше не только Аттары, не только Латариуса, но даже и камней Гильдии, древнее вырытого давно умершими рабами карьера. Наверное, ровесником мог бы оказаться лишь сам мир.
«Вы ушли от меня, Дракон с Тьмою. Не знаю, что за сущности крылись за вашими жуткими масками, да и знать не хочу. Я не подошла, не смогла — ну и ладно. Есть те, кто в меня верит, кто знает, что я сумею, преодолею, сдюжу». Она замерла, прислушалась к себе. Нет, дурнота никуда не исчезла, просто чуть отступила, приглушённая. К постоянным тошнотным позывам привыкать было труднее всего. Интересно, что в бою они исчезали. Сражаясь, молодая Гончая становилась сама собой, идеальной машиной, живым големом. Когда кончался бой и возвращалась обыденность, вместе с ней приходила и дурнота.
И сейчас Алиедора вольно или невольно торопила события, ожидание первой настоящей схватки становилось невыносимым.
Указанное Мастерами место находилось невдалеке от берега, лишь в полудне пути. Алиедора спешила, перейдя на ровный бег, каким Гончие способны были одолевать два десятка лиг за день. Тут уже не обойтись без снадобий, и Алиедора, не останавливаясь, зубами выдернула пробку одной из скляниц.
Жидкий огонь потёк по внутренностям, заставляя ноги забыть об усталости. Казалось, прибавь доньята ходу — вмиг достигнет далёких-предалёких гор.
Но нет, нельзя. Только так, сдерживая собственное пламя, вдох-выдох, правая нога, левая, вновь правая. На время ты не человек, даже не Гончая. Ты — голем. Гончей ты сделаешься, когда вцепишься врагу в глотку.
А вокруг — мох, да болотца, да озерца во мху. И она, режущая плоскость мира, словно чёрный клинок. Ветер касался пылающих щёк, и Алиедоре казалось — ещё немного, и она взлетит, взлетит без всяких крыльев.
…В назначенное место она вышла, как и планировали Мастера, в сумерках. Добралась бы и быстрее, но последнюю лигу пришлось идти сторожко, оглядываясь, застывая на месте и подолгу вслушиваясь. Впереди лежало нечто вроде тесно сдвинувшихся боками холмов, и там, не скрываясь, вились флаги, горели костры, тесным кругом сбились добротные повозки, по мху бродили унылые тягуны — им, беднягам, он едва ли пришёлся по вкусу.
Алиедора распласталась, змейкой-ползушкой скользнула меж кочками. Волны серого сумрака обгоняли новоявленную Гончую, сердце быстро гнало кровь по жилам, и это было плохо — действовать надлежало в совершенном спокойствии.
Она остановилась, уткнулась лбом в мягкий, шелковистый мох. Помедли. Погоди. Это первая часть твоей мести. Не испорти её вкус. Насладись как следует.
…Помогло. Лихорадочно колотившееся сердце вновь забилось ровно, и Алиедора подняла голову.
Ничего особенного, сказала она себе. Рыцари — просто закованные в доспехи люди. Големы Навсиная куда опаснее. Чтобы свалить стального болвана, требовалось вскрыть толстенную, без продухов, броню. С человеком сладить легче, правда, их многовато, и эликсирами, увы, воспользоваться придётся.
Она на ощупь вытянула скляницу из гнезда на поясе, выдернула пробку. Терпкий вкус на языке, мгновенное помутнение в глазах — и вот мир словно остановился, а она, Гончая Некрополиса, сделалась быстрой, подобно молнии. Да, пока ещё ей не обойтись без эликсиров, её тело ещё слишком косно, недостаточно совершенно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});