Галина Гончарова - Волк по имени Зайка (СИ)

Дядя рассказал то же самое. Мою мать его величество тревожить не стал, поэтому к ней мы отправились сами. На какого‑то придворного, заикнувшегося, что не подобает, и вообще — нечего бы королю по болящим шляться, вдруг да заразится, король так цыкнул, что тот во двор ласточкой вылетел.

Мама лежала в кровати. Бледная, усталая, все еще больная, но — живая! И я еще раз восхитился королем.

Его величество не побрезговал склонить голову перед дамой, а потом просто взял стул и уселся рядом, остановив ее запрещающим жестом.

— Лежите, лара Ларина. Я запрещаю вам вставать.

— Благодарю, ваше величество. Лекари сказали мне, что придется лежать еще дней десять.

— Да уж… Кто вас лечил?

— Невеста Колина. Азалия. Я, правда, этого не помню, но я тогда была без сознания и умирала. Можете расспросить лайри Элерию, ваше величество.

— Колин?

— Мы молчали, но Азалии ведомо многое из того, что забыли люди. Корень жив–травы, ваше величество — сильнейшее средство. А она знала, как и где его искать. Им маму и напоили.

— Понятно. Итак, лара, расскажите мне, почему вы отправили Колина к брату?

— Я испугалась, ваше величество. Мне никто не поверил бы, но я подслушала разговор Ройла. Он признавался в убийстве моего первого мужа и собирался убить моего сына.

— И вы промолчали?

— Кто бы мне поверил, ваше величество? До столицы далеко, я едва смогла отписать Филипу, да и доказательств у меня не было. Их и сейчас нет, поэтому я не обвиняю Ройла в этом.

— А в чем обвиняете?

— Ваше величество…

Мать подняла руки.

Синяки, ссадины, следы от кандалов так просто не сходят — и это все рубцами и шрамами выделялось на бледной коже.

— Ваше величество, пусть муж объяснит, откуда в нашем замке взялся гарлайн.

— Гарлайн?

— Да, ваше величество. Мой муж… Он всегда был достаточно жесток со мной, но после отъезда Колина вообще с цепи сорвался. Он бил меня, издевался, рассчитал старых слуг и заполонил замок своими клевретами. Я не могла ему сопротивляться, но стала следить за ним — и увидела его тайник в кладовой с пряностями на кухне. Следующей ночью я украла оттуда горсть гарлайна, написала письмо Колину и спрятала все в свой тайник. Но меня или видели, или выследили… или просто все так совпало.

Любовница Ройла сообщила ему, что беременна. Я же не смогла подарить ему наследника. Сначала. Потом уже и не хотела.

— Да, побои не лучший способ получить ребенка.

— Если ваше величество позволит… полагаю, при дворе есть достойные женщины. Я разрешу осмотреть себя — и они увидят старые шрамы. Я расскажу, при каких обстоятельствах и за что я получила каждый — от своего второго мужа. Я согласна пройти проверку в Храме, рассказать все любому магу…

— Я подумаю над этим, лара. Сейчас же — успокойтесь. Вам вредно волноваться.

— Как прикажет ваше величество.

— Вот и отлично. Что было дальше, лара?

— Ройл ворвался ко мне в комнату следующим вечером. Сказал, что я сама во всем виновата. Избил меня, оглушил, а очнулась я в пещере, прикованная к скале.

— Что было дальше?

— Надо мной не издевались пару дней. Приходил какой‑то человек, ставил мне хлеб и воду — и уходил. Потом пришел Ройл. Вот он… — мама задрожала крупной дрожью и король погладил ее по руке.

— Лара Ларина, милая, прошу вас. Я клянусь, что от меня этого никто не услышит и не узнает, но я должен знать все, чтобы вынести справедливый приговор вашему обидчику.

Мама вздохнула. Потом протянула руку за кубком с водой. Я подошел и помог ей напиться, иначе бы все разлилось на кровать — так дрожали руки.

— Он бил меня, иногда насиловал, говорил, что меня уже нет, что меня уже похоронили, а я вообще останусь в пещере, пока не сдохну, а потом пойду на корм рыбам, или что он сделает из меня шлюху для пиратов — пока я не умру. Что он убьет Колина, когда тот приедет меня хоронить. Или сначала женит его на своей девке, чтобы его ребенок унаследовал Торвальд, а потом убьет моего мальчика. Когда меня спасли — я… я до сих пор не верю, что жива!

Маму затрясло так, что пришлось кликнуть служанок. Те захлопотали, закрутились и вытолкали нас из помещения. Король там, не король, а перед болезнью все равны.

Его величество послушно вытеснился — и вдруг что есть силы врезал кулаком по стене.

— С–сукин сын. Ну, Ройл, погоди у меня.

Я сделал вид, что ничего не заметил, хотя внутренне и злорадствовал. Это тебе, мразь, не над беззащитной женщиной измываться! За все ответишь!

— Лойрио Торвальд — проводите меня обратно в покои и распорядитесь подать нам вина, что ли…

Я повиновался. И за бокалом вина рассказал королю, почти ничего не утаивая, как поехал, как встретил Заюшку, как на меня покушались, кто такая Аделия и откуда она взялась, как мы приехали в замок…

Тут его величество опять приказал прерваться — и привести для допроса Аделию.

Лайри Аделия Каренат.

Почему не сработало заклинание — я так и не поняла. Но когда я вновь решилась выглянуть в окно — король выезжал со двора.

Куда это он?

Неужели, разгневался на Колина и уехал?

Это хорошо.

Но почему нет Колина?

И почему сюда никто не пришел?

И что теперь будет?

Я металась по комнате, как зверь в клетке. Сбежала бы, да некуда, тут не убежишь. Вопросов было множество, один другого страшнее, но задать их было некому и выяснить никак… я с ума сходила от неизвестности.

Потом вернулся король.

Колин въехал во двор — и на руках у него было тело девушки, завернутое во что‑то белое… умерла?

Но почему одна?

Ничего не понимаю….

А через два часа за мной пришли.

В комнату вошли двое амбалов в цветах королевской стражи, не говоря ни слова, подхватили под руки — и поволокли на выход. Да что тут происходит?!

Я завизжала, попыталась пнуть одного, второго — бесполезно! Да как они сеют так обращаться с благородной лайри!? Что здесь происходит!?

Меня, как мешок с картошкой, сволокли по лестнице, а потом втолкнули в большой зал.

— Молчать. Отвечать внятно. Руками не шевелить.

— Пусти, мразь!

— Лайри Каренат!

Голос заставил меня замолчать и оглядеться.

М–да…

В кресле, в центре зала, сидел его величество Артан Шестой. Я аж задохнулась.

Живы. Все живы.

Ну и… ничего я не знала и не ведала! Вот!

— Ваше величество, вы можете спрашивать девушку. Я слежу за ней — она не произнесет ни слова неправды.

— Как мы это узнаем?

— Я окружил ее коконом правды. Единственное слово лжи — и он вспыхнет красным.