Галина Гончарова - Волк по имени Зайка (СИ)

— Да, ваше величество.

— Что ж, тогда предлагаю всем поехать к берегу. Полагаю, там нам все станет яснее.

Шакр поклонился и отошел. Король вскочил на подведенную лошадь, а я ухватил Шакра за рукав.

— Дракон!? Невеста?!

— Да, лойрио.

— Ты мне потом многое должен будешь рассказать.

— Да, лойрио.

Четырехликий. Дракон в невестах. А кто у нее родители? И не придется ли Колину баюкать чешуйчатых младенцев или высиживать яйца?

А с другой стороны — тут и жениться не откажешься.

Сожрут.

В буквальном смысле слова.

Колин.

Как мы долетели до бухты — я и сам не помню. Но в воду влетели уже три человека. То есть я и два оборотня в человеческой форме.

Заюшка, где ты, родная моя!?

Заюшка!!!

Мы ныряли, потом выплывали на поверхность, выдыхали, опять вдыхали и опять ныряли. Звали и кричали.

Но ответом нам была тишина и шипение морских волн.

Наверное, я утонул бы там. И плевать. Все равно возвращаться без нее мне незачем!

Повезло Марси. Он заметил нечто белое на волнах, достаточно далеко от того места, куда, нам казалось, упал дракон. Пригляделся. А через минуту орал, подзывая нас.

— Рев!!! Колин!!!

С такой скоростью я никогда не плавал.

Действительно, это была она. Моя девочка.

Но в каком состоянии!

Когда мы вытащили ее на берег, я едва не заплакал.

Волосы сожгло начисто, на лице и руках страшные раны. Плечи, грудь — обожжено было все. Ожоги прижгло морской водой — и вид у них был страшный.

Но…

На тонкой шее было нечто вроде жабер. И ими моя девочка втягивала воду. Меняться она стала,  только когда ее вытащили на сушу. Задышала ртом. Трудно, тяжело,  со всхлипами и присвистом.

— Она дышит?

Марси кивнул.

— Да.

— Слава Четырехликому.

Равашар пристально посмотрел на меня.

— Парень, а ты понимаешь, что она навсегда останется такой? Со шрамами, уродливой…

Не будь он моим тестем — я бы ему в глаз засветил. Сдержался усилием воли.

— Только скажите что‑то подобное при ней — ноги вырву, — прошипел я. — Главное, чтобы глаза не пострадали. Видеть она сможет?

Марси вдруг выдохнул — и что есть силы врезал Равашару в бок.

— Дурак! Видишь теперь, что парнишка ее любит?

— Вижу… — Равашар улыбнулся — и мне вдруг стало легче. Не стал бы отец так улыбаться, если бы его дочь… Так что?!

— Это небезнадежно?

— Да все с ней будет нормально. Отлежится, отоспится, отожрется — и перекинется. Мы, оборотни, твари живучие, если сразу не умерли — то потом точно не подохнем, — утешил меня Марси. — А как первый раз туда–обратно перебросится, так и шрамы сойдут, новая шкурка полезет. Вот с глазами было бы сложнее, но она их, видимо, закрыла. Тут и ожоги‑то не огненные.

— А какие?

— Как от кипятка. Вот рот…

Марси решительно разжал Заюшке зубы, стараясь поменьше задевать раны.

— М–да. Драконы — страшная сила. Ни единого ожога, все зубки целы.

— Они же огнем дышат. А значит — огнеупорные.

Я счастливо посмотрел на любимую.

Да плевать мне на шрамы! Была бы жива, а остальное — разберемся! Вон, та же Аделия, хоть и симпатичная, а дрянь. И Дайрин тоже.

Нет уж, не во внешности суть человеческая.

— А где дракон?!

Его Величество выезжал на пляж со всей свитой… ну точно с ее половиной.

Марси ощетинился и заворчал, тесть последовал его примеру, я нехотя отпустил бессильную руку любимой и шагнул вперед.

— Нет пока дракона, ваше величество. Жива бы осталась….

Король, не долго думая, спрыгнул на гальку, подошел к лежащей Заюшке.

— Ее надо срочно доставить в замок. В моей свите есть маг–лекарь, он поможет.

Я выдохнул.

— Да. Конечно.

— А вы, лойрио Торвальд, расскажете мне все — от начала и до конца.

— Слушаюсь, ваше величество.

Равашар, вожак стаи оборотней.

Честно говоря, когда я понял, что мальчишке все равно, как Заюшка выглядит — у меня камень с плеч свалился. Теперь с ним можно было оставить девочку. Уж если он вот так рвался, если он сам едва не утонул… да и смогли бы мы его удержать, пойми он, что девочка умерла — Лес его знает. Я бы и не пытался.

Любит он ее, это видно.

Я сам чуть с ума не сошел, когда понял, что она выкинула. Мчался, как безумный, потому и успели. Но теперь ее предстояло лечить и лечить.

Когда мы осторожно внесли девочку во двор замка, по толпе пронесся протяжный стон. Ничего, вы ее дней через десять не узнаете! Дайте срок!

Но — Дракон!

Негодная девчонка! Выпорю! Такое скрыть! Поганка подберезовая!

Я шипел и фырчал, но руки делали свое дело. Мы вместе с Марси занесли девочку в указанную старухой спальню, сняли остатки одежды которые держались каким‑то чудом — и принялись за лечение.

Ожоги надо было как следует промыть пресной водой и зализать — это первое. Марси уже перекинулся в лиса и вовсю работал. Я же достал из котомки жив–корень.

Свеженький, этого сбора — и принялся крошить его в принесенную чашку. Потом как следует подавил, выжимая сок. Смешал со своей кровью — и принялся кормить девочку получившейся кашицей. Осторожно, аккуратно, чтобы не захлебнулась…

Оправится, никуда не денется.

Колин.

Перед королем я себя чувствовал нашкодившим сопляком. Но сдаваться не собирался. Честно рассказал о том, как мама отправила меня к Филипу, спасая мою жизнь, как я жил и воспитывался у него как дядя уехал, а мне пришло письмо, что мать мертва.

Пришлось ехать на похороны.

Король попросил меня прерваться, вызвал Филипа и расспросил его.

Я честно прервался, попросил короля ненадолго отпустить меня к невесте, но тот покачал головой и махнул рукой слуге.

— Узнай, как там лайри Азалия.

— Ваше величество? Лайри?

Мне аж дурно стало. Король смерил меня насмешливым взглядом.

— Лойрио Торвальд, как ни крути — ваша невеста спасла мне жизнь. Придется ее наградить. Вот награждать ли вас — я еще подумаю, потому что вы были неосторожны. Но вы еще молоды, это кое‑что извиняет. А ей я определенно дам и титул и поместье.

— От ее имени благодарю, ваше величество.

Примчавшийся слуга доложил, что его обругали и приказали принести побольше чистой воды и бинтов. Но потом сообщили, что жить будет и все будет хорошо. Просто раны придется долго обрабатывать.

Король кивнул, порадовался живучести драконов и принялся допрашивать Филипа.

Дядя рассказал то же самое. Мою мать его величество тревожить не стал, поэтому к ней мы отправились сами. На какого‑то придворного, заикнувшегося, что не подобает, и вообще — нечего бы королю по болящим шляться, вдруг да заразится, король так цыкнул, что тот во двор ласточкой вылетел.