Магнолия императора - Лю Ляньцзы
– Ты ведешь себя по-детски, – сказал он, по-доброму улыбаясь. – Здесь только мы с тобой. Кого еще я мог позвать?
Я фыркнула, смеясь над своей глупостью, и прильнула к его груди.
– Кто же знал, что вы меня так назовете? Я совсем этого не ожидала.
– Когда я впервые увидел тебя в зале Юньи, ты, соблюдая правила этикета, улыбалась, не показывая зубов, и вела себя отчужденно. Но стоило тебе отойти подальше, как твое лицо осветила теплая улыбка. Я никогда ее не забуду. Поэтому я и дал тебе прозвище Вань, что означает яркую улыбку, красоту и мягкость.
– Сылан, не перехвалите меня. – Я задорно улыбнулась.
Сюаньлин ненадолго задумался. Видимо, он вспоминал те прекрасные моменты, которые мы когда-то пережили вместе.
– Ты заболела почти сразу же, как только начала жить в гареме. А потом мы случайно встретились в саду Шанлинь в тени абрикосовых деревьев. Я помню тот невинный и спокойный образ, когда ты играла на флейте. Уже тогда ты напомнила мне грациозного лебедя. Мне не хватит слов, чтобы описать мои чувства в тот момент.
Я накрыла его губы ладонью.
– Сылан, если вы будете так говорить, я сгорю от стыда.
Он осторожно убрал мою руку и задержал ее в ладони. Его глаза искрились, как вода в роднике, освещенная осенним солнцем.
– После нашей встречи я просматривал книги и задумался, как же мне тебя описать. Слова «красавица, покоряющая страны» слишком избитые и не подходят тебе. Я смог подобрать только одно описание: «Сияет чернотой дымка ее волос, а глаза пронзают, как острый меч» [158]. Но даже им я не до конца доволен.
Я приподнялась и осторожно поцеловала его глаза.
– Я не хочу, чтобы вы ценили меня только за красоту, – прошептала я.
– Хуаньхуань, я ценю не твою красоту, а чувства.
– Сылан, я очень рада это слышать.
Большое бронзовое зеркало было украшено многочисленными человеческими образами, цветами и птицами. Здесь были и сидящие парами в гнезде соловьи; и лотосы, растущие по два цветка на одном стебле [159]; и мастерски вырезанные лица, например Цуй Инъин с Чжан Шэном [160] из «Западного флигеля» и любящие друг друга Мэн Гуан и Лян Хун [161]. Позолота и гравировка не могли скрыть наши чувства. В зеркале отражалась пара возлюбленных, которые не могли насмотреться друг на друга.
Сюаньлин взял со столика тушь для бровей и сказал:
– Хуаньхуань, у тебя стерлась краска с бровей.
Я рассмеялась и пошутила:
– Неужели вы хотите почувствовать себя Чжан Чаном [162] и нарисовать мне брови?
Сюаньлин таинственно улыбнулся. Он был так сосредоточен, словно бы занимался государственно важным делом. Уверенными движениями он в два счета нарисовал мне брови. Когда я повернулась к зеркалу, я увидела, что они напоминают горы. «Синева далеких гор» [163] – так называлась эта форма бровей. При этом они были чуть светлее, чем я обычно рисовала, словно бы горы виднелись сквозь дымку.
От природы у меня и так были тонкие и длинные брови, поэтому я редко использовала форму гор. Чаще всего я рисовала брови, напоминающие ивовые листья. Но я все равно была счастлива, ведь эти «горы» были нарисованы Сюаньлином. Мое счастье было безмерно, душа ликовала! Я повертела лицом влево-вправо и подумала, что мне идут такие брови.
Я повернулась к императору и радостно улыбнулась.
– Я редко рисую себе брови-горы, поэтому не ожидала, что мне это так идет! – Я выбрала налобное украшение, сделанное в виде красной полупрозрачной бусины величиной с фасолину, и приклеила его между бровей. Когда я покрутила головой, бусинка засверкала. – Красиво?
– Для меня ты всегда самая красивая, – сказал Сюаньлин и снова меня поцеловал.
– Сылан, почему мне кажется, что вы уже не раз рисовали брови?
– Какая же ты у меня капризная! – Император не стал отвечать на мой вопрос. Приподняв мой подбородок, он прошептал: – Разве не говорится: «Если брови не накрашены, может ли муж обнять свою жену»? [164]
Я рассмеялась и оттолкнула его руку.
– Сылан, вы так часто говорите невпопад.
Он успокаивающе погладил меня по спине и спросил:
– Ты не хочешь есть? Давай я прикажу накрывать ужин?
– Хорошо. Давайте поужинаем, а потом вместе проведаем сестрицу Мэйчжуан?
– Я сделаю все, что ты попросишь, – ответил император, прожигая меня обожающим взглядом.
Глава 27
Дикий рис и прохлада
К тому времени как мы поужинали, совсем стемнело. На улице подул ночной ветер, а на небе засияли первые звезды. Воздух наполнился приятным ароматом лотосов. Громко зашелестели на ветру высаженные по берегам озера дикий рис, горец, камыш и аир. По водной глади плавали несколько уток, а рядом с берегом что-то искал в зарослях белый журавль. Долгожданный ветер дарил измучившимся от жары жителям Тайпина легкую прохладу.
До дворца Юйжунь было недалеко, поэтому мы с Сюаньлином не стали брать с собой много слуг. Мы не спеша шли, держась за руки, по выстроенной вдоль берега галерее. Нам было весело, мы срывали на ходу цветы, болтали и смеялись.
Стоило нам войти во двор, как до нас донесся щебет девичьих голосов. Видимо, во дворце было много гостей. Я отступила на два шага, как того требовали правила, и пропустила императора вперед. Оказалось, что к Мэйчжуан пришли императрица и все наложницы, приехавшие в Тайпин. Среди них были и фэй Хуа, фэй Цюэ, гуйпинь Синь и цзеюй Цао. Когда мы вошли, гостьи разговаривали с хозяйкой, но как только они увидели императора, все сразу же поднялись, чтобы поприветствовать его низким поклоном.
Мэйчжуан тоже хотела подняться, но Сюаньлин жестом приказал ей остаться на месте.
– Я же говорил, что тебе не надо приветствовать меня по всем правилам, – мягко сказал он, после чего подал руку императрице и помог ей подняться. – Вот так сюрприз! Я не ожидал увидеть здесь весь цвет моего гарема.
Императрица ласково улыбнулась Сюаньлину.
– Жунхуа Шэнь в положении, поэтому я, как глава гарема, должна о ней заботиться. Это моя обязанность как императрицы.
Остальные наложницы почти хором сказали:
– А мы берем пример с нашей императрицы.
Император одобрительно кивнул.
Не считая меня, наложницы Хуа и наложницы Цао, остальные девушки уже несколько дней не видели государя. Поэтому, случайно повстречав его, они как завороженные следили за каждым его движением.
Наложница Хуа недобро покосилась на меня. С милой улыбкой она обратилась к императору:
– Ваше Величество, вы уже отужинали? Ко мне приехала новая кухарка
