Андрей Удовиченко - Охота на судьбу

Из многочисленных легенд и летописей было довольно трудно ответить на вопрос: почему именно это животное стало символом, отнесенным Фашхараном к потустороннему миру. Впрочем, к животным это разумное существо, пожалуй, относится лишь отчасти, потому как одного взгляда этой наделенной умом птицы бывает достаточно, чтобы осознать факт ее интеллектуального превосходства над остальным животным миром. Хотя для избрания воронов в качестве символики, в большей степени, могли послужить черный окрас и умение летать — ведь как еще мог ворон донести до умирающего трагичную весть? Возможно, именно поэтому вороны с давних пор были избраны Фашхараном в качестве посланников загробного мира.

Магический воробей, сделав несколько взмахов своими сияющими крылышками, оказался возле двери церемониального зала, позволив отряду в полной мере рассмотреть вход.

— Зара, есть что-нибудь? — спросил Эмиль.

— Почти ничего, — закрыв глаза, ответила жрица, — но совсем недавно в этом месте происходили магические волнения и довольно сильные, — добавила она, открыв глаза, — Если это был ритуал, то его прервали в спешке.

— Значит, их кто-то предупредил, — предположил Зильриз.

— Или же помешал, — предположил Эмиль, — Рахсан, проверь дверь.

Вор, приступив к выполнению приказа, внимательно осмотрел дверь и подходы к ней на безопасной дистанции, после чего, подойдя поближе, принялся проверять вход на наличие ловушек посредством имеющегося у него инвентаря.

— Все чисто. Видно, так себе ритуальчик, — хмыкнул Рахсан, — ба! Да они даже дверь не закрыли. И куда девался прежний профессионализм?! — с издевкой, по большей части, для того, чтобы поддеть Зильриза, промолвил вор.

Некромант же, кончиками тонких губ смастерив на своем бледном лице мимолетную улыбку, и бровью не повел на выпад задиристого вора.

— Ты бы потише ораторствовал, дружище, а то ритуал может и возобновиться! — хмыкнул Альхазир, подмигнув Зильризу.

— Вот кого уж забыл спросить, так это…, - начал было Рахсан свою едкую реплику.

— Я очень не люблю предупреждать дважды. А в нашем случае мне приходится делать это и того более, — грозно промолвил Эмиль.

— Я само молчание! — опомнившись, пролепетал вор, растянув на своем лице нагловатую ухмылочку.

— «Стрела» или «Тень»[18]? — спросил Эмиль, вынимая из ножен ятаганы.

— «Тень» было бы очень кстати, — почесал затылок Альхазир, — а то кто его знает, чего там за дверью.

— Без Хасима никакой «тени» не выйдет, я туда один не сунусь! — заверещал вор.

— В таком случае, пускаем «стрелу», — скомандовал Эмиль, не тратя времени на пустые пререкания.

Участники отряда, в котором каждый хорошо знал свою роль, заняли исходные позиции, в то время как Эхмельзара, подозвав к себе магического питомца, заботливо подула на его светящиеся крылышки и, приоткрыв дверь церемониального зала, впустила воробья внутрь. Горящей стрелой во тьме, магическая птица стремглав полетела к центру зала, наверняка, вызвав недоумение тех, кто мог находиться в помещении. Какие-то доли секунды, и оглушительный хлопок, разнесшийся эхом по зале, прозвучал сигналом к действию для отряда. Нет, это была не разрушительная магия, а нечто более разумное в данной ситуации — световая атака, чья ослепительная вспышка яркой полоской проступила меж щелей двухстворчатой двери. Отряд во главе с Эмилем ринулся на штурм. Но, по всей видимости, пустоте, которая в этот момент оказалась единственной хозяйкой в зале, было мало дела до «стрел и теней» и потому она никак не отреагировала на прекрасно спланированную атаку фашхаранцев. Безлюдный церемониальный зал, по своим габаритам не многим уступающий тронному залу императора, не веял тем же простором и торжественностью, что его богатый архитектурный собрат.

Висевший еще некоторое время в помещении после исчезнувшего воробья тусклый свет, придал и без того мрачным каменным пьедесталам и гранитным столам, расставленным по залу, жуткий вид. Именно на этих каменных сооружениях в свое время производилось бальзамирование и прочие послесмертные мероприятия до того, как весь некрополис перешел в собственность гильдии некромантов. Можно предположить, что нынешнее предназначение, которое было уготовано с приходом новых хозяев этим объектам, нисколько не уступало по своему характеру предыдущему, если того не хуже.

— Мы опоздали, — процедил сквозь зубы Эмиль, убирая ятаганы в ножны, — Зара, полный свет, — скомандовал он.

Не боясь более обнаружить себя, жрица сотворила еще пять воробьев, разослав их по залу. Магические питомцы, словно подвешенные под потолком фонарики, расположились в помещении таким образом, чтобы дать достаточное освещение для осмотра.

— Мне вот интересно, — хмыкнул Альхазир, обращаясь к Рахсану, — а что, если бы Зара вызывала не воробьев, а небольших таких светящихся паучков размером с дыню? Представляю, как славно они перебирали бы своими мохнатыми лапками по твоей спинке.

— А я вот представляю, как они цапнули тебя за мягкое место, — огрызнулся вор.

— И давно ты думаешь о моем мягком месте?

— Так же давно, как и ты об этих чертовых пауках, — рявкнул в ответ Рахсан.

— О-о-о! — воскликнул Альхазир, — тогда у тебя просто огромный опыт по части мягких мест!

Потеха продолжалось недолго. Эмилю, по всей видимости, было не под силу обуздать двух словоохотливых повстанцев, поэтому он попросту разослал их в разные концы церемониального зала для поиска улик.

Немного времени потребовалось отряду, чтобы разыскать интересующий их объект.

— Зильриз! Что это за предметы? — окликнул Эмиль некроманта, указывая на алхимический стол, заваленный странного вида стеклянными шарами, размером с яблоко.

— Колбы. Пустые, — промолвил Зильриз, поднеся прозрачные предметы к лицу.

— Колбы для чего?

— Для душ, — мрачно ответила подошедшая Эхмельзара, на что некромант лишь кивнул головой.

— Но какое это отношение имеет к разработкам гильдии? — спросил озадаченный Эмиль.

— Пока не могу понять, какое именно, но имеет, безусловно, — ответил Зильриз, перебирая колбы.

— Души испытывали муки, — произнесла Зара, касаясь шаров кончиками пальцев.

— Обычно их мучают для того, чтобы выпытать интересующую информацию, — промолвил некромант.

— Да, но, мне кажется, такое количество душ пытали не для того, чтобы выяснить что-то, — сказала жрица.

Эмиль отошел в сторону, не мешая беседе двух знатоков по части темного ремесла, в ожидании услышать вердикт.

— При страданиях высшей материи, то есть души, выделяется энергия, которой можно воспользоваться для определенного вида заклятий, — рассуждал Зильриз, — колбы пусты, а, значит, содержимым воспользовались для чего-то.