Дмитрий Швец - Слуга короны

– При чем здесь трактирщики? – ответила она вопросом на вопрос.

– Ты говорила, какими они были, а потом сказала, что они были страшными.

– Да ну, – махнула она рукой. – Я их даже не знала. А вот Эрканы и в самом деле были страшными.

– Почему были?

– Так померли они. Оба! Когда сына убили, старик уже старый был, вот и не выдержал. Умер от горя. Еще год протянул и умер. Вот, а тут, чтоб земля не пустовала, дом построили. Видишь, какой красавец. Вот, а я тут работаю.

Я выпучил глаза: так старик Эркан подох, черт бы его взял. Что ж, приятная новость.

– Спасибо, – сказал я после паузы, залез в карман и, достав монетку, вложил ей в ладонь. – Это тебе за рассказ.

– Спасибо, конечно, но, может, все же зайдешь? Я теперь тебя почти бесплатно обслужу.

– В следующий раз, – ответил я.

– Точно? – с вызовом спросила она.

– Да, – отозвался я. – Точно. Как только время будет, обязательно загляну.

Она внимательно смотрела на меня, и, не выдержав ее взгляда, я развернулся, чтобы уйти.

– Постой, – ее грязные ногти впились мне в локоть, – а ты никогда не жил тут, в Триите?

– Нет, – вздрогнув, ответил я, – никогда. А что?

– Ничего, – она смутилась, – просто ты очень похож на человека, жившего в доме неподалеку. Я тебя точно видела! – Она сузила глазки и приблизилась ко мне. В лицо пахнуло перегаром.

– Нет, радость моя, – я провел по ее щеке рукой, – ты ошиблась. В этом доме я точно никогда не жил.

Мне еще не хватало жизни в борделе – и будет полный набор грехов. И, больше не говоря ни слова, я развернулся и заспешил прочь. Еще не хватало, чтобы после всего того, что тут наговорила, она меня узнала. Да, наговорила она дай бог.

Оказывается, я был душегубом, наверняка пил кровь и ел человечинку. Я мучил людей, животных и особенно цинично издевался над тараканами, клопами и комарами. Ух, какая же я сволочь! Аж мурашки по коже. Не очень-то приятно узнавать о себе такое, но, с другой стороны, она и слегка успокоила меня. Старик умер и, хотя до последнего дня мечтал открутить мне голову, опасности для меня в Триите не больше, чем в любом другом городе страны. Почти в любом, и зачем только я подумал о Лесфаде, правда, это не город. Впрочем, хрен один.

Мелинда долго смотрела на меня как на пустое место. Наконец ее полные губы разомкнулись и она произнесла скрипучим голосом:

– Чего тебе?

– Я деньги привез. От Молота.

Она вздрогнула и, пристально взглянув на меня, посторонилась. Я прошел внутрь, без спроса уселся на расшатанный деревянный табурет у двери. Она смотрела на меня сверху и нерешительно теребила подол юбки.

– Ты узнала меня? – спросил я, решив, что она уже нагляделась.

– Да, да, конечно.

– Хорошо, – сказал я и попытался улыбнуться. – А мои племянники дома?

– Тише ты, – зашипела она, – если тебя услышат, мне несдобровать, да и тебе тоже. Я же думала, что вы с твоим полудурком братом давно в могиле. Так что… – Она замолчала.

– Ясно, у тебя мужчина, – улыбнулся я, она сдержанно кивнула. – Не обижает? – Она покачала головой. – Не бойся, я не скажу Молоту. Да и говорить скоро будет некому.

Ее губы дернулись, глаза помутнели.

– Да, все очень плохо, – предвосхитил я ее вопрос, – но Молот пока жив и прислал тебе деньги. – Вру, ой как нагло вру. Молот о ней даже и не вспомнил, не до того сейчас. Но что ж, ложь во благо иногда бывает полезна. – Он не хочет, чтобы ты и дети в чем-то нуждались.

– А где же он раньше был? – зло зашептала она. – Где он был, когда мне нужен был муж, постоянный муж, а не приходящий раз в год?

– Я думал, тебя это устраивало.

– Устраивало? – засмеялась она. – Ты так в самом деле думал? Нет. Меня это не устраивало, но кому еще я была нужна с этим выводком? Когда он обрюхатил меня в первый раз и пропал, тогда с ним пропала и моя надежда на счастливую жизнь. Так что не говори, что меня это устраивало! Так ему и передай!

– Могла бы переехать ко мне, – пожал плечами я, она округлила глаза и растерянно уставилась на меня. – Ладно, – я встал, – только передать ему я ничего не смогу. Вот, возьми. – Я протянул ей мешочек с весело звенящими монетами, хоть кому-то весело, и то хорошо.

– Оставь себе, – она демонстративно отвернулась, – мне не нужны его деньги.

– Что ж, как знаешь, – сказал я, взвесил на руке кошель и положил его на табурет, – покойнику деньги тоже ни к чему, так что купи на них что-нибудь детям.

– Постой! – Да что такое, все так и будут хватать меня за локти, глядишь, к вечеру без кожи останусь. – Ты всегда был добр ко мне и всегда помогал чем мог. Если бы я знала, что ты не выгонишь меня, я бы… Что случилось? Расскажи мне.

– Это долгая история.

– Я хочу знать, что случилось с отцом моих детей и что происходит вообще.

– Я бы тоже послушал, – сказал голос из прошлого. Мне не хотелось оглядываться, я и так знал, кто у меня за спиной, исправила приличия и любопытство требовали этого, и я оглянулся.

– Привет! – сказал я, улыбнувшись и судорожно пытаясь сообразить, хватит ли мне сил его одолеть.

– И тебе здравствуй, – ответил он. – Давненько ты не заглядывал на родину. Кажется, с того дня, когда твой братец выкинул меня из трактира вместе со старшим Эрканом, а потом подпалил его вместе с трупом его сынка. Кстати, труп мы нашли, он почти не обгорел. Да не трясись ты так, я не держу на тебя зла, можно даже сказать, я слегка благодарен тебе. Ты убрал этого олуха, его папашка сдох, так что я теперь вроде как главный. Впрочем, это неважно, давай-ка пойдем выпьем и поговорим, почему ты считаешь себя покойником.

Мы вышли на улицу, и меня переполняло чувство, что так легко я от своего прошлого не отделаюсь. Нет, оно еще нанесет удар, самый подлый удар туда, куда ты даже не подумаешь, и тогда, когда меньше всего этого ждешь. Когда мы свернули к Гнилостным овражкам, я напрягся.

– Расслабься! – бросил он. – Я не хочу тебя убивать. Там единственный трактир, где подают приличное вино.

Расслабься, ну уж хрен тебе, расслабься! Счас! Нет, Медный, ты лучше напрягись-ка посильнее да подумай, где найти тот повод, который вытащит тебя из всего этого дерьма.

Да не об Адели я сейчас. К черту всех Аделей, герцогов, королей, Шепотов и иже с ними. К черту всех, надо выбираться отсюда. Я искал и искал повод, а он, собака такая, никак не желал находиться.

Мой провожатый вел меня все дальше и дальше, а повода все не было, да и шансов его найти становилось все меньше. Он вел меня по новым, но таким же узким, грязным и мерзким улочкам. Когда я жил здесь, эта часть города была пустой, это даже городом не было. Когда-то тут рыли котлованы, искали чего-то, а потом все забросили. Теперь тут был город, а повода удрать все не находилось.