Охота на Странника (СИ) - Ульяна Муратова
Хотя синильку бесплатно тоже не раздают, Кентан явно потратился. И продумал всё неплохо — покушением на убийство это не сочтёшь, да даже серьёзного вреда здоровью такая атака не нанесёт. Понятно, что магические силы уйдут на лечение и выведение этой мерзости из организма, а после будут мучить слабость и сонливость. К сожалению, в тюрьму Кентана за такое не засадить, однако ректору всё же нужно будет рассказать.
Хотя…
Думай, Кайра, думай!
Моим первым порывом было пойти лично к Кентану и подвесить его под потолок за то самое место, которым парни любят мериться.
Но Трезан так никогда бы не поступил. Как и Брен. Брат предпочитал выждать подходящий момент и отомстить так, чтобы обидчик, скуля, заполз в свою нору и желательно никогда больше из неё не высунулся.
Итак, чего я добьюсь, если заявлю на Кентана?
Ректорат отберёт столь ценные колбы и попытается выяснить, кто их метал. Кентан — если уж он не совсем идиот! — самостоятельно делать этого бы не стал, а значит, он просто заказчик. Найдут ли исполнителя? Найдут, если захотят.
Однако захотят ли? Подобный скандал академии не с руки — кто захочет признаваться, что адепты запросто швыряются друг в друга боевыми запрещёнными ядами? Представляю заголовки газет…
Вероятно, ректорату выгоднее порочащее репутацию происшествие замять и никого не найти. Опять же, разве кто-то пострадал? Нет! Вот она я, сижу живая и невредимая. Да и поверят ли мне, что я умудрилась поймать все колбы? Или скажут, что наговариваю на Кентана, чтобы его дисквалифицировали и зачли техническое поражение?
Кстати, ядовитые колбы мне мог и Юан Фоль подкинуть, в качестве мести за старшего брата. Или просто из любви к искусству гадить Болларам…
К тому же всем известно, что меня ректор терпеть не может, а Кентаны и Фоли наверняка являются меценатами и спонсорами каких-нибудь передовых исследований. Ненавистников у меня полно, и дознание сначала погрязнет в допросах всех встречных-поперечных, а через пару недель и вовсе заглохнет, потому что мы получим дипломы и покинем гостеприимные стены Кербеннской Академии Магии.
Итак, вероятность того, что Кентана накажет ректорат, невелика. Именно поэтому подонок или кто-то из его прихвостней осмелился на подобный шаг. Даже если каким-то чудом выяснится, что заказчик именно Кентан, он будет всё отрицать, а для допроса с применением специальных сывороток или артефактов нужны серьёзные основания. Благородный ноблард не обязан свидетельствовать против себя, а значит, для обвинения доказательства должны быть железные.
А если я промолчу?
Смогу оставить подарочки себе или продать — денег такие стоят немало, на новые сапоги хватит. Брату они тоже могут пригодиться… На него последний год совершили уже несколько покушений: кому-то не терпится освободить место Болларов в Синклите. Если Брен — последний оставшийся в роду мужчина — погибнет, то вместе с ним сойдёт в склеп и родовое имя, передаваемое по мужской линии.
Женщины не имеют права заседать в Синклите, а при замужестве берут фамилию супруга, поэтому даже если нам с сёстрами удастся в будущем снять проклятие, род Болларов продолжить мы всё равно не сможем.
Оружия мало не бывает, особенно такого — дорогого, секретного и простого в применении, ведь им может воспользоваться даже полуденник.
Нужно ещё учитывать, что если вдруг Кентана дисквалифицируют, то устроить с ним драку у меня не получится: вызвать его на дуэль, будучи женщиной, я не смогу, а внезапную встречу с печальным исходом сочтут нападением. Несмотря на кипящую в душе ненависть, отправляться на каторгу я не собиралась.
На данный момент он считает, что атака удалась и завтра я выйду на ринг ослабленной и обессилевшей. Так может, пусть считает именно так?
Я аккуратно завернула колбы в старую рубашку — по одной в каждый рукав, обвязав мягкими узлами, а последнюю — в середину. Убрала подарки в выдвижной ящик тумбы, отнесла матрас в ванную комнату, заперлась там изнутри и начертила на коже усыпляющее заклинание.
Уже на грани яви и сна в воображении нарисовался изумительно дерзкий план мести, настолько наглый и безрассудный, что я просто обязана воплотить его в жизнь. Кентан ответит за свою подлость!
Кстати, раз благородный ноблард не обязан свидетельствовать против себя, то и благородная нобларина тоже не обязана, а значит, мой план вполне может сойти мне с рук.
А пока стоит отдохнуть — пусть вечером на ринге Кентана ждёт сюрприз.
Двадцатое юнэля. Полночь (4)
Странник
Это тело!..
Кристас ненавидел это тело так сильно, что всерьёз раздумывал о том, чтобы его покинуть. И не раз.
Вот только было сразу три причины отказаться от этой мысли.
Первая: сучка Гвен ослабила его дух настолько, что он сомневался, сможет ли захватить другое тело в ближайшее время. Он разработал план, как вернуться обратно в родной мир, и плохенькое тело всё же было лучше, чем никакого.
Вторая: если даже удастся перевоплотиться в другом теле, нет гарантий, что оно окажется сильнее.
Третья: он ненавидел оставлять дела незавершёнными, а в новом мире его теперь держала необходимость отомстить.
Именно по этим трём причинам Кристас давил в себе ядовитый гнев.
Терпел свою магическую немощь, терпел необходимость подстраиваться под прошлое поведение тупого крысёныша Ренна?рда, в теле которого оказался, терпел пытливые взгляды мачехи, пытавшейся его убить и теперь не знавшей, действительно он забыл об этом или просто притворяется.
С мачехой стоило разделаться в самую первую очередь. Кристас уже продумал, но пока не осуществил план, который не вызовет подозрений в его адрес.
Отец Реннарда ещё не прознал, что в теле его наследника поселился чужак, но, в отличие от своего отпрыска, бестолочью не был, поэтому Кри?стасу приходилось соблюдать осторожность и играть роль тупого, ленивого, озабоченного юнца.
Реннард никогда не увлекался ни магией, ни наукой, ни атлетикой. Он был падок на женщин, но даже на этом поприще не преуспел. Свою шлюховатую мачеху возносил на пьедестал, за соседскими овцемордыми перезрелыми аристократками ходил хвостом, роняя слюни, и вёл себя как полное ничтожество.
Именно поэтому Кристасу так тяжело было вживаться в нужную роль.
В имении Йо?насов даже слуги оказались непуганые и разбалованные господской слабохарактерностью. Да что там говорить, среди служанок не было ни одной младше пятидесяти! Отец Реннарда хранил верность своей шлюхе-жене и заглядывал ей в рот, а о нуждах сына совсем не позаботился — не взял в дом парочку-троечку мягкозадых,
