Лесная ведьма (СИ) - Виолетта Иванова

Виолетта Иванова

Лесная ведьма

Пролог

Суд герцога сегодня затянулся, сегодня было слишком много тех, кто ожидал своего наказания. Уже трое преступников — жестоких убийц и разбойников были повешены, две черные ведьмы лишились своих голов, с десяток разбойников лишились своих рук, парочка мошенников получили свои розги. Все пришедшие на площадь уже устали стоять, солнце уже перевалило за полдень и начало склоняться к закату, но народ не торопился расходиться, толпился возле возведенного в самом центре площади эшафота, на котором была установлена широкая плаха, уже окропленная кровью казненных. Рядом с плахой стоял здоровый палач в черной кожаной одежде, голову которого «украшал» красный мешок с прорезями для глаз. Он устало опирался на свое грозное орудие и тоже терпеливо ждал. Рядом с эшафотом на небольшом возвышении находились два кресла, на которых восседали сам хозяин этих земель герцог Гелор Отважный из рода Перворожденных и его женщина. Все терпеливо ждали суда над Лесной ведьмой, обвиняемой в том, что она хотела убить женщину герцога, беременную так долгожданным наследником.

По знаку Гелора последней на эшафот завели изможденную женщину, одетую в темно-синее платье, накидку с капюшоном, закрывающим лицо преступницы, которую сейчас все называли Лесной ведьмой.

Ее схватили еще десять дней назад, привези в темницу, где не давали есть и каждый день дознаватель герцога пытался выведать у нее, почему она решила убить женщину герцога. Но Лесная ведьма молчала, она даже не называла своего имени, стойко терпела все пытки, не требовала, не кричала, не просила, не валялась в ногах, умоляя о помиловании и пощаде. Она просто молчала и сидела перед дознавателем с закрытыми глазами, когда ее снимали в очередной раз с дыбы или с козел, где били плетьми. Она не требовала еды когда ей приносили только одну воду. Она молча принимала кувшин и уходила свой угол темницы.

Когда она поднималась по ступеням на эшафот, ослабевшие ноги с трудом слушались ее, но она не позволила себе слабости. Неожиданно, за какие-то минуты на небо натянуло тучи, потемнело, словно скоро наступит ночь, задул сильный ветер, поднимая пыль, пошел мелкий дождь. Но и тогда никто не ушел с площади, только над головой женщины герцога появился полог, закрывающий от дождя. Народ молчал, были слышны только звуки ветра, лай собак, плач голодных детей и треск пламени двух костров, пылающих по обеим сторонам эшафота.

Встав рядом с палачом, женщина выпрямила спину, которая болела от множественных ударов плетью, старалась унять дрожь рук, за которые палачи подвешивали ее на дыбе, требуя признаться в покушении на убийство и назвать свое имя. Она стояла с прямой спиной, не позволяя себе слез и согнуться от боли, смотрела на своего судью из-под капюшона, который скрывал ее лицо тенью.

— Назови свое имя, — приказал герцог, который устал уже за сегодняшний день.

Тем более его женщина тоже просила быстрее закончить с этой ведьмой и отвезти домой, так как их еще нерожденный наследник требовал отдыха. Ее небольшой животик выпирал уже и мешал женщине удобно устроиться на жестком кресле. Герцог предлагал своей женщине остаться сегодня дома, но она настояла, чтобы он взял ее с собой.

— У меня нет имени, — раздался хриплый, но твердый голос в ответ.

— Хорошо. Ответь, Лесная ведьма, ты хотела смерти моей женщине?

— Да, милорд, хотела.

И снова спокойный уверенный голос, охрипший от криков.

Герцог удивленно посмотрел на стоящую на эшафоте. Никто еще не признавался в таком, все понимали, что за такое может быть только одно наказание — смерть. Он еще раз перелистнул пергаменты, на которых дознавателем были собраны доказательства вины ведьмы и поднялся.

— За свои действия против моей семьи ты приговариваешься к смерти. Палач отрубит тебе голову. Ты готова? Нет ли у тебя последнего желания?

— Я готова. Желание есть.

— Огласи, — разрешил герцог.

— Я хочу, чтобы ты, Гилор прозрел и увидел истинный свет, но никогда не узнал о самом важном в своей жизни. Ты его не достоин. И я рада, что ты никогда об этом не узнаешь.

Ее голос звучал хрипло, но громко, в нем чувствовалась несломленная сила и достоинство. В груди Гелора появилось чувство, что сейчас он совершит непоправимую ошибку, за которую будет расплачиваться всю оставшуюся жизнь. О какой тайне говорит эта женщина? Чего он не достоин? Но буквы на пергаменте и слова его женщины говорили, требовали, чтобы он казнил ту, которая отказала в помощи, тем самым желая смерти.

— Палач! — махнул герцог рукой. — Приступай.

Палач хотел схватить женщину за шею и нагнуть ее на плаху, но она сделала рукой знак, что все сделает сама. Лесная ведьма повернулась спиной к герцогу, скинула с плеч накидку, быстрыми четкими движениями заплела свои распущенные по плечам седые волосы в косу, перекинула ее вперед, встала на колени перед плахой и легла на нее, давая палачу доступ к ее шее.

Площадь замерла, даже перестали плакать дети, казалось, что даже собаки перестали драться за кость. Только пламя костров продолжало рваться в небо несмотря на то, что дождь пытался потушить его. Все ожидали, когда голова любимой народом Лесной ведьмы отделится от ее тела. Никто не верил, что та, которая спасла не одну жизнь в этом городе и на землях герцогства, была со всеми ласкова и внимательна, не брала за свое лечение деньги, никогда не отказывала в помощи, способна на такое преступление. До последнего народ верил, что справедливый герцог во всем разберется. Но он стоял возле своего кресла перед эшафотом, ожидая казни женщины, которая отказалась и посмела не прийти в замок, чтобы вылечить его женщину, показывая тем самым, что хочет ее смерти, а заодно и их нерожденному ребенку. Его губы плотно сжались, правая рука до боли стиснула рукоять поясного кинжала.

— Палач! — раздался визгливый женский голос. — Тебе приказано казнить эту ведьму, чего же ты медлишь. Ты хочешь ослушаться слова герцога?

Гилор вздрогнул, словно очнулся от чего-то неприятного, палач повернул голову и посмотрел на герцога. Тот, словно нехотя, кивнул головой, подтверждая свой приказ. Палач тяжело вздохнул, даже он до последнего надеялся, что герцог не прикажет казнить женщину, взял в руки свое страшное оружие и подошел ближе к плахе, занимая удобное место, чтобы совершить казнь и отрубить голову с первого удара. Дождь словно ждал этого момента, полил с такой силой, что все присутствующие на