Аврора. Заря сгорает дотла - Кейт Андерсенн
И бесконечные лестницы всюду. Добраться до библиотеки оказалось нетрудно. Достаточно было идти вперед, вверх и искать полосу света. Ро толкнула дверь и увидела в первую очередь «нареченного»: дознаватель сидел за массивным столом, пялился на разложенные педантично (совсем не по-Тильдиному) бумаги и выглядел растерянным. Поднял глаза на вошедшую Ро, заслонился ладонью от ударившего в лицо голубоватого света с ее кристалла на запястье.
— Не спится?
Аврора покачала головой и вошла. Замотала кристалл обратно и обхватила себя за плечи, пряча не проходящий озноб.
— Все в порядке… — соврала она беззаботно. — Но — что? Что ты вычитал?..
При чем тут кошмары и готовые материализоваться пикси, и побитое плечо, если… сейчас они совершенно точно узнают правду о Страннике и прочих беспорядках и смутах империи?
Фарр Вайд помассировал пальцами переносицу, отнял руку. И устало сообщил:
— Ты права — сын Лукреция Жан-Пьери и вправду женился на дочери Блэквинга и взял фамилию Джарлет. А его малолетний брат попал на рудники девятнадцать лет назад. И звали его Чак Жан-Пьери. Вот записи их школьных дел, которые оставил Эйдан, — и Фарр потряс первой стопкой бумаг. — Но если бы это было все. Здесь про причину нападения Жан-Пьери на Бассов — он не хотел, чтобы компас и далекозор не воссоединились.
— Да ты что!
Ро бросилась к столу. Но — увы — четкие ровные записи, кажущиеся идеальным французским, она разобрать не могла. Прочесть — на здоровье, понять — никак… Пальцы скользят, мозг кипит и — никакого результата.
— Расскажи, — потребовала девушка, взгромоздившись на стол — второго стула в библиотеке Тиль не наблюдалось.
Такая же захламленная, как и вся башня. Музей Тильда Эйдан собирается сделать — скажите, пожалуйста.
Неужели? Неужели ответы на все вопросы кто-то уже давно нашел, и они преспокойно все это время лежали вот тут в башне Тильды Эйдан?!. И именно чтобы скрыть ответы… Что в них такого опасного?.. Что Лукреций положил жизнь, чтобы никто не узнал о таинственном «tu peux venir»… А Звездочет был вынужден удрать?
Кажется, Фарр теперь не осуждает их. Ро перевела взгляд воспаленных глаз с бумаг на резко осунувшееся лицо дознавателя и вдруг поняла это смятенное молчание. Фарр засомневался в принципе в правомочности собственных действий и убеждений с самого начала. Во всем, ради чего жил. Думая, что защищает империю, не подставлял ли он ее тем самым под удар? Беспрекословно веря в предательство Лукреция Жан-Пьери — был ли прав? Преследуя его обиженных судьбой сыновей не становится ли преступником сам? Сердце Авроры защемило и она неожиданно провела ладонью по его щеке с проступившей щетиной. Со всей нежностью, на которую была способна.
— Управлять людьми — дело сложное. Даже собой… ой как непросто. Мне ли… — Ро неловко засмеялась, — не знать.
Он поймал ее взгляд. Своим. Растерянным донельзя. И самым человеческим из всех предыдущих. Когда люди не знают, что делать, они становятся самими собой. Они смотрят в твои глаза и отчаянно ищут поддержки. Потому что в себе у них таковой не осталось.
Будь благословен, если встретишься на их пути в тот момент и обнимешь. Аврора знала это не понаслышке. Она осторожно привлекла Фаррела Вайда в его черном костюме к себе и, похлопывая по спине, поглаживая по волосам, приговаривала:
— Все будет хорошо. Непременно. Мы разберемся. Вместе мы ведь… сила, правда?
И бормотала прочие глупости вроде тех, что он не так давно шептал ей в купальне. Мы можем стать кем-угодно, но в душе мы все равно дети, которые пугаются каждого шороха.
— Я буду рядом, Фарр. Я поддержу. Ты умный, ты найдешь решение.
Когда они уснули вот так в руках друг друга в единственном кресле башни Тильды Эйдан под побочным действием цитрусовых зелий Квиллы Мель… кто знает?
Сон приходит, когда исчезает беспокойство. А от беспокойств могут исцелить объятия.
____________________
Ро проснулась от того, что ее куда-то укладывали. Тут же задрожала, взбрыкнула всеми конечностями, попыталась защититься, выставила запястье вперед…
— Заря, спокойно! Это всего лишь я.
Всего лишь Фарр. Пытался уложить на диванчике у стены. Утро. Библиотека Тиль. Горит и потрескивает камин. Аврора села и смущенно попыталась оправдаться:
— Мне привиделся медведь. Или Джарлет.
И ее передернуло, но девушка побыстрее уточнила:
— Так мы его пока не трогаем?
Фаррел покачал взъерошенной головой. В запыленное окно тыкался утренний ласковый луч, и лицо дознавателя было таким сонным и опухшим ото сна, таким домашним, что хотелось рассмеяться.
— Не трогаем. Но приглядываем. Пусть братцы Жан-Пьери сами ломают голову и дрожат. Мы ничего не знаем — договорились?
Внутри расцвело что-то. Имперский дознаватель наконец вспомнил, что не всегда с идеалами надо жестоко расправляться. Подмигнул лукаво. Пусть и устало как-то.
Ро весело кивнула.
— Как спала? — заботливо поинтересовался дознаватель, возвращаясь к столу и собирая вчерашние бумаги.
— Крепко…
Ро быстро перетекла к нему и, доверчиво прильнув к его правому боку, коснулась бумаг.
— Ты обещал рассказать.
Фарр мягко отстранил ее руку и продолжил складывать друидские записи в папку.
— Не обещал, между прочим. Сейчас пойдем позавтракать и вернуть твою лавку.
— Ах да! — встрепенулась Аврора. — Ведь сегодня двадцать третье, у меня будет большой день, и я не могу отдать его Чаку. — Но ты… расскажешь, правда? Я ведь имею право знать. Можешь позже, если это так важно, когда Тиль вернется, ей тоже будет интересно послушать…
Но дознаватель покачал головой.
— Ро, не обессудь.
Взял папку, пошел и… бросил в камин. Ро ахнула и метнулась следом, но Вайд успел ее перехватить, пусть и нежно, но… Бумагу пожирало пламя, оставляя уродливые седые шрамы на папке, съедая дюйм за дюймом, а Ро смотрела. Там лежал секрет, что принес ее сюда… Такой ее личный секрет, которого так и не узнать… Секрет дороги в ее мир и столького всего прочего. Она всегда жила для чего-то большого, великого, большего, чем она сама, чем вот это все… Глаза затуманили слезы обиды на него и жизнь.
— Фарр!
— Спокойно, — прошептал он на ухо, прижимая ее к себе так безмятежно. Будто только
