Надежда Попова - Природа зверя

– …сукин сын, – подсказал Ван Ален, когда тот замялся. – Буквально.

– Я не хочу в это верить, – потерянно прошептала Амалия. – Не желаю. Как можно дальше быть, узнав такое…

– Я узнал, что я невесть что, – возразил Хагнер. – И ничего. Как видно, и с этим жить можно. Теперь я узнал, что мой отец тварь еще более худшая, чем я; но я намерен жить дальше и тебе советую.

– Не смей так о нем… – начала Амалия и запнулась, оборвав сама себя и закрыв лицо ладонями.

– Сейчас, – осторожно заговорил Курт, – для тебя настало, наверное, главное время в твоей жизни, Макс. Ты принял мое предложение, потому что бежать было просто некуда, но теперь выход появился. Теперь тебе предстоит решить, на чьей ты стороне и кем полагаешь себя ты сам. Напомню – он уже был здесь, когда и ты находился за стенами; и не может быть, чтобы он не пытался увести тебя. Наверняка пытался. Наверняка ты не ушел сам; быть может, и неосознанно, быть может, просто второй половиной инстинкта, человеческой частью чувствовал, что твое место здесь. Подумай об этом. Ты можешь сказать, что угодно, ты сумеешь, быть может, солгать мне так, что я тебе поверю и не увижу обмана, затаиться, выжидая момента, когда удастся от меня избавиться и таки выбрать другую дорогу, и поэтому я не жду от тебя слов. Не стану требовать сей же момент ответить мне, что ты решил и как поступишь. Сделай этот выбор для себя. Мне останется только поступить в дальнейшем в соответствии с этим выбором.

– То есть, – усмехнулся парнишка невесело, – прирезать меня, если я ступлю не на ту тропинку?

– Ты ожидал от меня другого?

– Нет, – отозвался Хагнер уже серьезно. – И, ждете вы этих слов или нет, я все-таки скажу: мое решение осталось прежним. Не желаю той жизни. И, в конце концов, не хочу иметь ничего общего с человеком, для которого я что-то вроде породистого щенка. Ведь, как я понимаю, если б его особенность не передалась мне, он не стал бы нас преследовать?

– Наплевал бы, – подтвердил Ван Ален; парнишка кивнул:

– Вот и все. Должно быть что-то большее, чем общий цвет глаз.

– Хочешь сказать, – недоверчиво уточнил охотник, – ты на нашей стороне.

– Я на своей стороне, – возразил Хагнер коротко. – То, что по ту сторону, мне не нравится. Может, эту тему мы закроем? Я здесь, вместе со всеми, в том же положении, что и все. И я хочу помочь.

– Чем?

– Чем угодно, – дернул плечом парнишка. – Вы намерены выйти за железом в телеге Феликса; уж с этим я справлюсь. Приставьте меня к делу, дайте помочь, чем смогу; в конце концов, первопричина всего – я.

– Это и настораживает, – возразил Ван Ален, нахмурясь. – В свете чего выпускать тебя за стены мне не хочется.

– Отказываться от лишних рук глупо; я, в конце концов, могу унести не меньше, чем вы, а то и больше.

– Поручишься за него? – с усмешкой спросил охотник; Курт пожал плечами:

– В том, что он не возьмет ноги в руки именно сейчас? Вполне.

– Тогда подведем такой итог, – вздохнул Ван Ален недовольно. – Я не принимаю как доказанный и бесспорный факт, что ты безопасен, что всё в твоих уверениях – правда, однако дам тебе шанс. Я промолчу перед остальными и не убью тебя сейчас. Чем черт не шутит, быть может, пока еще ты не смешался со своим зверем всецело, ты и впрямь на что-то в этом смысле способен. Но учти, парень, запомни: бойся меня. При малейшем, самом крохотном подозрении пущу на воротник… – о взгляд Хагнера охотник запнулся, как о камень, и поднялся, механически оправляя свитер. – Ну, поехали, – не глядя ни на кого, подытожил Ван Ален и приглашающе махнул рукой к двери.

Глава 13

Новый поход за пределы стен прошел без каких-либо происшествий – Хагнер, Феликс и Карл Штефан под охраной рыцаря и охотника, выйдя за дверь, беспрепятственно возвратились спустя несколько минут, принеся с собою, однако, не железо, а массивное бревно. Второй выход, теперь за водой, также прошел мирно, равно как и третий; выданные трактирщиком мешки, наполненные грохочущей тяжестью, сгрузили на пол посреди трапезного зала, и Ван Ален, опустившись на скамью, объявил, тяжело отдуваясь:

– На ближайшие пару часов все свободны. Разберу это барахло я сам.

– Да неужто, – покривился Карл Штефан, дыша на покрасневшие руки, и с готовностью направился к лестнице.

– Не возьму в толк, к чему все это, – пренебрежительно кивнув на груду железа, пожал плечами фон Зайденберг. – Ведь, как я понимаю, если отсечь вервольфу лапу, новая не вырастет. Голова не прирастет к телу, и выпущенные кишки он обратно не вклеит. И, как ты сам сказал, даже стрелы майстера инквизитора могут убить его при верном выстреле…

– У моего приятеля дед без глаза, – сообщил Ван Ален, пояснив, когда рыцарь непонимающе нахмурился: – Стрелой выбило. Представь себе – вошла стрела в глаз, и ничего. Чуть кровью не истек, щека теперь дергается, но не умер – прошла вкривь и неглубоко. Это так, пример для наглядности. А уж сколько народу без рук-ног… Без головы, правду сказать, никто не бегает, это верно. Только для того, чтобы так удачно вмазать, к нему надо подобраться, а ты уже сам понял, насколько это непросто. А в остальном скажи-ка мне: что хуже – когда тебя просто порезали или когда отравленным клинком?.. Будь у Молота Ведьм стрелы железные, тогда, в конюшне еще, сейчас нам бы так кисло не было. За эти дни мы его резали еще не раз, и если б все это железом, сегодня он был бы уже не таким бодрячком… Не все то золото, что блестит. Да и то, что золото, не всегда самое ценное. Да, вот эти вот непритязательные железки нам сейчас полезней, чем твой отточенный и сияющий меч.

– Но с этими железками ведь тоже надо вначале к нему подступиться, – не унимался рыцарь. – А это, как ты и сказал, весьма сложно.

– Не обязательно, – туманно возразил охотник и отмахнулся: – Давайте-ка вы все по комнатам и отдыхайте: предчувствую ночку не скучней вчерашней. Тебе, кстати сказать, тоже не помешало бы отоспаться, – наставительно велел он Курту, когда в трапезном зале остались лишь он, Хагнер и Бруно. – Минувшей ночью ты, как я понимаю, не спал вовсе, да и утречко выдалось то еще, а ты к тому же отравлен. Если сейчас не поспишь хотя бы пару часов, к вечеру свалишься с копыт, и толку с тебя тогда?

– А не боишься остаться с глазу на глаз со страшным созданием тьмы?

– Или просто ты сам опасаешься оставить меня с ним наедине? – уточнил Ван Ален. – Не переживай. Если он не начнет глодать мою ногу, я на нем ни шерстинки не трону.

– Слишком костляв на мой вкус, – холодно улыбнулся Хагнер, и охотник нахмурился:

– Дед тебя не порол, видно. Не вынуждай меня браться за твое воспитание.

– Не сожрите здесь друг друга, – почти всерьез попросил Курт, с усилием поднимаясь, и осторожно, словно налитую до краев миску, понес себя к лестнице.