Электрическое бессмертие - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
- Благодарю. Но уж помилуйте, на медицинскую и метеорологическую науку сил не достаёт. Так что увольте: академия чур без меня. Музицирую на досуге и для души.
Принц освободился от губернатора, предводителя дворянства и военных, поручив бремя общения с ними словоохотливой супруге, а сам увлёк Наркевича-Иодко вглубь коридора.
- Наслышан о волнениях неблагодарного крестьянства. Крайне прискорбно. В наш просвещённый двадцатый век отвратительное якобинство не уместно.
Помещик, переживший бунт всего как месяц тому назад, печально взмахнул рукой.
- Поверьте, Александр Петрович, даже помыслить не мог, что дойдёт до погромов и душегубства. Богом клянусь, простил бы все недоимки…
- Бросьте, Яков Оттонович. Не в их долгах дело. Главное ныне – крепость порядков и твёрдость власти. Бесчинства остались в прошлом. Больше никаких революций и карбонариев, обещаю вам. Совести у черни нет ни на грош! Наслышан про бесплатное лечение, раздачу кумыса. Воистину тёмен народ наш.
- Ваша правда, Александр Петрович. Не только сельские обыватели – помещики соседские не ценят. Они почти задарма получают облегчение, для которого иные за многие сотни рублей едут на воды и к европейским врачам.
Принц не стал упоминать об слышанных за спиной пересудах завистливых губернских дворян. Нет пророка в своём Отечестве, пусть даже правители Отечества к пророку благоволят.
- Ваше как здоровье? И любезной Евгении Максимилиановны?
- Благодарение Богу, не жалуемся. В Гаграх летом были, на водах. Вам бы самому отдохнуть, Яков Оттонович.
На этой ноте они и закончили. Его Императорское Высочество зацепил за локоть руку жены и увлёк её в зал, к началу второго отделения. Врач-музыкант проследовал за кулисы.
После антракта он играл свои произведения на фортепиано и сочинения европейцев. Музыка увлекла и отвлекла одновременно, мысли смешивались с аккордами. Поэтому рояль сегодня звучал особенно грустно.
Принц Ольденбургский – замечательной души человек, однако и он не верит в электрографию до конца. Минеральные воды, Гагры… А нездоровая печень его половины выплеснула желтизну на лицо, не скрываемую никакой пудрой. Отчего не обратиться по старой памяти? Все дела забросил бы, пригласил Евгению Максимилиановну в Над-Нёман, укрепил бы ей печень электротерапией. Нет, снова курорты, петербургские и европейские светила. Уездный доктор для них не многим выше сельского коновала, пусть и с парижским дипломом.
Люди не готовы, чтобы их спасали. Похоже, не нуждаются в жизни долгой и непраздной, как у плотника Михася.
Сыновья… Конрад, любимец панночек, его даже женитьба не образумила. Получил врачебный диплом и не слишком им дорожит: отцовское имение всенепременно накормит. Адам электричеством никогда не интересовался. Вот – образец провинциального землевладельца, по которому судят об остальных. А Генрик? Он ещё мал, шустрый пострелёнок.
Предстоит поездка по Европе. Описание электрической терапии спрятано в стене и помечено знаком золотой утки. Быть может, в иные времена кто-то из потомков извлечёт кофр с бумагами и получит от него пользу. Не пропадать же главному наследию наднёманских Наркевичей-Иодко.
[1] Речь идёт о событиях в ходе президентских выборов в РБ, когда некоторые кандидаты, чувствуя проигрыш, вывели сторонников на митинг, окончившийся попыткой штурма Дома Правительства.
Глава 18
Глава восемнадцатая
Российская Федерация, 2013 год
Минула полночь, когда «Тойота» Игоря подкатила к дагестанской «Приоре». Открылась водительская дверь, кавказец вышел навстречу.
- Менты уехали? Всё спокойно, да?
- Абсолютно, Рустам. Полиция зафиксировала ложный вызов, девки укатили.
- Ах, какие персики…
- Не смешивай мужское дело и тёлок. Закончим – проставлю. Я сказал.
- Хорошо, брат.
Игорь посмотрел на едва различимый за тонированным стеклом человеческий силуэт на заднем сиденье в свете фар «Круизёра».
- Жив?
- Канечна! Пока – жив.
Положа руку на сердце, что-то претило привлекать парней из Махачкалы к предстоящему действу. Кавказцы убьют славянина с подачи русского? Игорь упрямо дёрнул головой. За плечами столько всего уже, а всплывают какие-то глупые рефлексии интеллигентного инженера из хорошей семьи, заставляют пускать сопли. Какой славянин, к едреней фене? Гена – мутант, нелюдь неземная! По сравнению с таким кавказцы, эскимосы… да хоть утконосы – ближайшая родня.
Две машины углубились в лес, приближаясь к полянке, облюбованной поклонниками пикников на природе. Дагестанцы выдернули пленника из багажника. Игорь обратил внимание, что белая штанина на правом бедре пропитана кровью, выше раны наложен грубый жгут. Горячие парни понимают толк в пулевых дырках, озаботились, чтобы клиент раньше времени не ускользнул в реинкарнацию.
- Рустам, давай его туда. Закрепи хорошенько. И намордник сними.
- Карашо! Пусть орёт, собака. Километров на пять здесь не души.
Основной рабочий орган проповедника украсил кляп для БДСМ из секс-шопа, розовый шарик на кожаном ремешке. Брат убитого Камиля брезгливо выдернул его.
Ребрик сплюнул, прокашлялся, попробовал глубоко вздохнуть. Это трудно, когда лежишь на столе животом вниз, плотно привязанный, ноги опущены вниз, разведены и тоже зафиксированы.
- Игорь Вла… кхе-кхе… Игорь Владимирович, вы – цивилизованный человек. Уберите зверей, и закончим разговор.
- Молчи, шайтан! – на затылок гуру опустилась оплеуха.
