Игорь Исайчев - Чужая дуэль

Обсуждать детали предстоящей вылазки в подземелье я предпочел по месту нынешнего проживания. Хозяин, не переча, открыл одну из пустующих комнат, где мы и расположились. Помимо мятого, остро разящего перегаром и прячущего мутные похмельные глаза Стахова, околоточный привел с собой незнакомца лет сорока. Когда мы обменивались рукопожатиями, тот представился как Александр.

Вольно развалившийся в потертом кресле Селиверстов, оживленно размахивая горящей папиросой, довольно разглагольствовал:

– Рекомендую-с. Старинный мой приятель Александр Николаевич Брагин. Исключительно полезный для нашего дела компаньон. А знаешь почему? – поднял он указательный палец. – Да потому, что помимо множества других положительных достоинств, включая отсутствие излишней болтливости, у него ко всему имеется отлично обученная поисковая собака, – и победно улыбнувшись, подытожил. – Каков я молодчина, а?

Брагин, среднего роста, крепко сбитый, с круглым, открытым лицом, обрамленным рыжеватыми бакенбардами, скрывая смущение, непрерывно разглаживал пальцем аккуратно подстриженные усы. Я смерил его заинтересованным взглядом и вынужден был признать правоту полицейского, на этот раз действительно проявившего разумную инициативу. Собака на самом деле могла здорово облегчить поиски.

Затем мой взгляд зацепился за угрюмо сопевшего в углу Стахова, и я, не удержавшись, поинтересовался у Селиверстова:

– А что это у нас Андрей Васильевич такой хмурый? Надулся как бирюк, клещами слова не вытащить.

Прерывая напряженную паузу, околоточный, давя в пепельнице окурок, тяжко вздохнул:

– Вот уж про кого поговорка – горбатого могила исправит, так про этого олуха царя небесного. Пока ты пропадал, сдуру решил я его к делу пристроить. Смотрю, пить горькую бросил, да безобразить перестал, за ум вроде взялся. А тут как раз приятелю одному, торговцу рыбой, помощник управляющего срочно понадобился, меня черт и дернул порекомендовать. Будешь смеяться, но поначалу он умело пыль в глаза пустил. Товарищ его в пример даже ставил, смышленый мол, оборотистый, а главное, – Селиверстов возмущенно фыркнул, – честный, копейки не утаит. Только рано радовался. Третьего дня выдал он этому трудяге аванс и послал на Ладогу за товаром. Неделя прошла, вторая заканчивается, о курьере ни слуху, ни духу. Купец в панике ко мне. Пришлось человека посылать. Думал, уж в живых нет, сгинул по пути. Ага, как же. Нашелся пропащий в самом вонючем кабаке рыбной слободы, вдрызг пьяным и, само собой, без копейки в карманах. От долговой ямы его только и спасло, что хозяин мне по гроб жизни обязан. Даже рожу набить не решился, просто пинком под зад вышиб. У-у! Вурдалак! – Селиверстов погрозил кулаком испуганно съежившемуся Андрюхе. – Теперь при мне на побегушках свой долг отрабатывает.

Покосившись на посмеивающегося Брагина, я прихлопнул ладонью по облупившемуся лаку столешницы:

– Ну да ладно. Повеселились и будет. Пора к делу, – и начал выкладывать из стоявшего тут же кофра амуницию.

Уж не знаю, что наплел околоточный своим спутникам по дороге, но вид переносных радиостанций и электрических фонарей, против ожидания, не поверг их шок. Дав всем троим, включая ожившего Андрюху, вдоволь наиграться невиданными диковинами, я прибрал их до поры обратно, оставив на столе лишь светло-кремовый кевларовый бронежилет. Пробежав пальцами по отметинам от пуль, и помимо воли вздрогнув от всколыхнувшихся воспоминаний, протянул его Селиверстову.

– Держи-ка эту чародейскую вещицу, надень на исподнюю рубаху и без нее за порог не выходи, – и, поймав скептический взгляд околоточного, назидательно прибавил. – Если б не она, меня давным-давно бы черви доедали. Понятно?

Этого оказалось достачно для того, чтобы проникшийся околоточный тут же принялся расстегивать сюртук, а я тем временем продолжил:

– Завтра спозаранку, милостивые государи, нас ждут великие дела. Пойдем в подземелье отлавливать тварь, которая в нашей округе куражиться и честной народ без разбора губит. Полагаю, сама она нам в руки по доброй воле не пойдет, поэтому придется попотеть. И самое главное, – я закурил и окинул оценивающим взором свою команду, – даже если нам подфартит эту заразу найти, Бог знает, удастся ли с ней справиться. Может так статься, кто-то из нас обратно и не вернется. Поэтому еще раз спрашиваю, все ли здесь присутствующие осознают реальную степень риска?

Выдержав приличествующую моменту паузу, я поочередно посмотрел на каждого. Успевший натянуть бронежилет Селиверстов, не обращая ни на кого внимания, крутился перед помутневшим от времени, пыльным зеркалом. Спокойно встретивший мой взгляд Брагин, привычно теребя усы, приподнял уголок рта, изображая улыбку. И лишь обреченно сгорбившийся Стахов, скорбно потупился, всем своим видом демонстрируя покорность судьбе.

Резонно рассудив, что дальше нагонять страх, только терять время даром, я подвинулся ближе к столу, разгладил ребром ладони вынутый из кармана чистый лист и принялся подробно расписывать действия каждого участника операции.

Согласование нюансов затянулось до обеда. Проводив гостей, остаток дня мы с Дарьей провели вместе, строя грандиозные планы на будущее. Только я, сам того не желая, постоянно ловил себя на мысли: а будет ли оно – это будущее?..

Ежась от кусающего за уши утреннего морозца, и хрустя намороженным за ночь ледком, наша поисковая группа дружно перетаптывалась с ноги на ногу в ожидании, пока облегчится доберман Брагина. Когда нервно подергивающий лоснящейся шкурой пес, наконец, опустил задранную заднюю лапу и в два прыжка подскочил к хозяину, я с уважением покосился на едва умещающиеся в узкой пасти чудовищные клыки, и щелкнул крышкой сделанных на заказ карманных часов. Их специально покрытые фосфором прекрасно различимые в предрассветной тьме стрелки показывали ровно половину седьмого утра.

Выдохнув облачко пара, я вполголоса, невольно стараясь ненароком не потревожить чуткое предрассветное затишье, предложил:

– Ну что, братцы, покурим на дорожку и двинули?

В неживом свете ярких галогеновых лампочек в фонарях заросший чертополохом высотой в человеческий рост, по колено забитый снегом черный зев в склоне оврага выглядел зловеще. От него ощутимо тянуло студеным сквознячком нешуточной опасности. Но, видимо, только моя интуиция отчаянно сигналила об угрозе, потому как Селиверстов, а за ним и Брагин, в сопровождении следующего по пятам добермана, уже вовсю пробивались сквозь сугробы. Ступая по их следам, я даже умудрился не зачерпнуть снега в голенища, что, за неимением лучшего, вынужден был счесть добрым предзнаменованием.