Тильда. Маяк на краю света - Кейт Андерсенн
— Дик, — от «Тильдик», — и мой брат Рик, — от «Аврорик». — Беглецы с острова Гудру. Примите нас на борт, капитан.
И я попыталась преклонить колено, но покачнулась, а Ро поймала мой некстати проснувшийся паралич.
— Ти… Дик! Простите… капитан… — она почти шептала.
Вот же морские медведи. Я вскинула подбородок — в глазах обоих плещется куча мала тревоги. Ха. Съели?
— Вы не дадите нам грамоту? После побега мы… еще испытываем недомогание. Но хотим быть частью экипажа. На берег мы не вернемся.
Чаку ничего не оставалось, как выписать нам грамоты. Не будет же он перед всем экипажем говорить «а ну марш в каюту». Как и капитан. Едва себе репутацию подняли. Такое дело провернули.
Мне почему-то стало весело. Я сама не ожидала, но… «Искатель» резко стал для меня все равно что башня на улице Пятого Луча. И даже розовые горшки не нужны…
— А бумага? — подняла я брови, когда Чак сунул мне в руки подписанную и заверенную перстнем Блэквинга и перстнем Исмеи грамоту на наши два имени. Без фамилий. — На долю сокровищ?
Кажется, я его вывела из себя своей наглостью. Потому что Кастеллет нахмурился.
— Ребята ничего такие, господин Кастеллет, — вступился за нас наш мерчевилец. Его звали Мати Бруне. — И вы ведь обещали.
Глаза Чака еще много чего обещали, когда он писал нам бумагу.
— Мне не надо, — прохрипела Ро.
Кажется, ей было совсем дурно. Я, впрочем, тоже не была уверена, что дойду до каюты. Поэтому нам осталось стоять на месте. Фаррел у себя наверху сглотнул комок в горле и перевел взгляд на Гупо, оставшегося в полном одиночестве под мачтой.
— Гупо? А ты что выбираешь — служить империи или отправиться на остров?
Боцман сплюнул себе под ноги.
— Чтоб тебя морские медведи растерзали.
И подошел к Кастеллету.
— Давай грамоту, парень.
— Простите… — сыграл дурачка Кастеллет, — мне нужно ваше имя и клятва. Иначе…
— Гупо, уроженец Буканбурга в десятом и далее поколении, преданный слуга всех Блэквингов и моря, ступаю… на борт «Искателя Зари».
— «Служу Отечеству», — весело пробормотала под нос Ро, как обычно, непонятную ремарку.
Кастеллет выписал ему бумагу и грамоту.
На борту не показавшимися на общий сбор и, в следствие, не подписавшимися остались только Седрик Джарлет, но он в коме, король Тириан Басс, но он король, и доктор Риньи. Который, кстати, непонятно, почему.
Свежеиспеченный экипаж весело отправился в трюм. К Бимсу на плечо слетела Голубинка. Ха… учитывая вчерашнее, конечно, она не предательница, но все равно жаль…
— О чем вы думали? — навис над нами капитан Фаррел Вайд.
Он цедил сквозь зубы. Ой… Аврора подняла на него преданные и страдальческие глаза.
— Ох, Фарр, прости… Но как мы могли пропустить такое? Ты был восхитителен! Я так горжусь тобой!
Судя по выражению физиономии Фарра, он ожидал чего угодно, но не дифирамбов в свою честь. А вот к дифирамбам от любимых людей он не привык. А потому колебался — растаять или отругать?..
— Вы нам весь триумф едва не испортили! — влез тем временем не похваленный Чак.
Я сочла своим долгом не остаться в долгу:
— Но не испортили же. А ты, Чак, тоже поклялся империи в верности?
Кастеллет аж позеленел.
— Трусишка, ты совершенно испортилась.
— Есть у кого учиться, — повела я плечом безразлично. — Ну, если нет, то тебе сокровищ не видать, — и я помахала перед его носом бумагой.
Фаррел расхохотался.
— Она тебя сделала, Кастеллет. Тиль, дай пять!
И мы стукнулись ладонями, как когда доводили регента Ис в старые добрые.
— Фарр, но есть одна проблема… — поделилась я и фыркнула от неловкости: — Мы обе еле стоим на ногах. А Ро совершенно точно надо дать ветреного зелья.
Аврора воскликнула неожиданно живо:
— Нет, не надо!
— Ты бледнее Агоры и Соции, — возразила я. — И если тебе его не дать, снова будешь влезать и… подвергать триумф мужа риску быть испорченным.
При этом я уже глянула на Чака, что продолжал тихо выходить из себя. И никак не мог выйти.
Фаррел оглянулся, убедился, что свидетелей пока нет, цокнул языком, подхватил Аврору на руки.
— А как тебе удалось свести шрамы, Тиль? — поинтересовался он перед уходом.
— Слизь сирен, — вздохнула я. — И напористость твоей жены. За ней глаз да глаз, Фарро.
Аврора слабо попыталась возразить и засмеяться, но, кажется, в ней не оставалось сил.
— Приглядишь за ней?
— Непременно. Думаю, это миссия моей жизни.
— Капитан, — вмешался Чак, — вы же помните, на каком условии вы стали капитаном?
И указал на меня пальцем. Я свела брови.
— Так что несите жену в СВОЮ каюту.
Фарр что-то прикинул в уме, кивнул.
— Что ж — уговорил. Мостик оставляю на тебя, квартирмейстер. А я — спать.
Я едва не хрюкнула. Потому что брат оставил Чака с открытым для достойного ответа ртом, развернулся спиной и ушел со своей драгоценной ношей.
Чак перевел взгляд на меня. Сузил глаза. Конечно, я тоже предпочла бы уйти. Но, пока я держалась за стенку, у меня была хотя бы какая-то уверенность позорно не свалиться.
— Пошли, — кивнул он на ступеньки. — Юнга.
Я бросила ему вслед, не ступая ни шага:
— Слишком много юнг будет. Господин квартирмейстер. Может быть… я могу получить какую-то иную должность?
Он обернулся уже с лестницы. Волна, должно быть, ударила в борт, хотя погода была похожа на штиль. Но меня все равно повело, я намертво впилась пальцами в переборку и только потому устояла.
— Что застыла? Или застыл. Дик?..
— От «Тильдик». Это ветреное в связке с пульфитом. Все претензии к доктору Риньи… И Ро.
Кастеллет вместо этого всего рассмеялся.
— «Тильдик», ахаха!
И полез к штурвалу, гад. Мерзавец. Каналья.
Глава 24
О курсе норд-норд-ост, женщинах на корабле и похлебке от Гупо
Море Белого Шепота, девятое орботто.
Вообще-то, я могла бы вернуться
