Виктор Ночкин - Свирель Гангмара

Гремя снаряжением и толкаясь, стражники двинулись к выходу. Петер выждал, чтобы солдаты успели удалиться от здания, и прислушался: вроде коридор опустел? Осторожно выглянул — действительно никого — и опрометью бросился к дверям, прижимая к груди сумку с добычей.

Оказавшись снаружи, колдун принял независимый вид и медленно, неторопливо, как и подобает солидному чародею, зашагал к себе… Но, пройдя несколько шагов, вспомнил, что дома нечего есть, и решил завернуть на рынок. В дальнем конце улицы торопливо прошагали стражники, возглавляемые Бэром. На перекрестке начальник отдал команду — двое солдат двинулись в другую сторону, а отряд продолжил путь в прежнем направлении…

На рынке Петер обошел несколько рядов, купил, не торгуясь, хлеба и зелени… свернул в мясные ряды…

— А ну, постой-ка! — раздалось позади. — Ты-ты, это я тебе! Поди-ка сюда!

Петер обернулся и увидел, как двое стражников остановили полную молодку в ярком платке, наброшенном поверх темного платья, весьма отдаленно напоминающего монашеский наряд.

— Ну? — хладнокровно поинтересовалась задержанная. — Что надо?

— Ты чего? — подтолкнул локтем напарника солдат постарше.

— А чего? — Младшему стражнику, похоже, понравилась бабенка. — Сейчас мы ее к нам, да и обыщем как следует. Обшарим на предмет наличия улик. Видишь, по всем приметам подходит!

— Да иди ты к Гангмару, — отрезала девица, поводя плечами, — пока я мужика своего не кликнула, он тебе вмиг объяснит, кто меня будет обшаривать, а кто нет.

— Ты в самом деле… — протянул другой стражник, — по каким это таким приметам? Та тощая должна быть, бледная, а эта вон какая… ядреная…

— А чего приметы? Лично мне как раз такие ядреные больше нра… — протянул молодой солдат, оборачиваясь. Тут его взгляд упал на быстро идущую вдоль торговых рядов девушку. — Смотри-ка, а вот и тощенькая идет! — радостно воскликнул он. — И тоже очень даже ничего…

Петер машинально кинул взгляд в сторону, куда указывал солдат. Между рядов навстречу ему шла Мона.

Оба стражника оставили невозмутимую молодку и устремились к Моне.

— Ну-ка, барышня… — начал младший стражник.

Но Петер не дал ему закончить — подскочил к девушке, ухватил ее под руку и заявил:

— Здравствуй, милая! Ну, пойдем?

Догадалась Мона, что происходит, или нет, но она решила подыграть магу и, прильнув к нему, небрежно чмокнула в щеку. Так скучно и лениво, будто исполняла привычный ритуал. Петера словно жаркой волной окатило, но он постарался не показать смущения. Стражник решительно преградил им дорогу, но старший напарник узнал Петера.

— Эй, погоди… — пробормотал солдат, — это же тот самый маг, мастера Свена приятель… Скажите, почтенный, вы эту девицу знаете?

— Она моя невеста, — пояснил Петер. — А что случилось?

Вот тут-то и пригодилось чародею умение сохранять невозмутимость! Когда младший солдат скользнул глазами по сумке, сердце Петера екнуло, но книга с вложенными между страниц протоколами и письмами была погребена на дне под только что купленными овощами, и наружу торчал пучок молодого лука, довершая абсолютно безобидную картину.

— Случилось… — протянул младший стражник. — Украли чего-то в монастыре. Нам вот теперь приказано ловить подозрительных… Да что ж они, по базарам-то разве шляются? Я говорю, злодеи — они по базарам, что ли?..

— Ага… Нынче просто безумие какое-то, — поддержал старший. — То разбой, то убийство, то еще какие преступления! И начальство бесится… Ну, доброго дня, мастер! А мы дальше пойдем…

Петер попрощался с солдатами и, проводив их взглядом, покосился на Мону. Девушка не отобрала руки и не отстранилась.

— Я… — смущенно шепнул Петер, — бумаги раздобыл… Ну, в архиве, понимаешь? Касательно художника Лукаса…

Мона не произнесла ни слова, только глаза будто огнем полыхнули — как если бы внутри ее бушевало пламя… И рука была горячей, это колдун ощутил даже сквозь рукав…

Так и молчали, пока шли по мясному ряду, пока Петер купил что-то, почти не глядя, у самого входа… Пока шагали по городу и пока Петер, воровато оглянувшись на соседский дом (не смотрит ли в окно болтливый Керт?), отпирал замок…

Едва дверь захлопнулась, Мона выхватила руку, отобрала у колдуна сумку и бегом кинулась к столу. Вытряхнула, не глядя, содержимое и схватила книгу. Отвернулась, прижимая фолиант к груди. Петер видел только ее плечи, они вздрагивали. Магу показалось, что Мона сейчас заплачет, но, когда она обернулась, ее по-прежнему горящие глаза были сухими.

Петер нагнулся, поднял свалившуюся со стола картошину, повертел в руках… положил на стол. Мона молчала, прижимая к себе фолиант, и глядела на колдуна, не сводя глаз. Петер осторожно разжал ее руки, завладел книгой, раскрыл и извлек письма.

— Это почерк твоего отца? — тихо спросил колдун.

Девушка, едва глянув, кивнула. Глаза ее наконец-то наполнились слезами.

— Он не мог… его заставили это написать… Стражникам не удалось найти настоящего преступника и они свалили все на папу…

— Я думал об этом, — чуть помолчав, тихо ответил Петер. — Но, понимаешь, в этих бумагах описаны некоторые факты, которые, как бы тебе сказать…

Колдун замялся и опустил глаза. Мона ждала, глядя на него, на щеках застыли слезы.

— …которые мог знать только главарь банды, — чуть помолчав, наконец решительно закончил Петер.

— Что… что ты сказал?! — в бешенстве закричала Мона. — По-твоему, мой отец?!

— Нужно еще раз сверить почерк, это единственный шанс, — твердо промолвил Петер. — Посмотри-ка внимательно. Стой! К окну не подходи! Соседи, понимаешь…

Колдун торопливо разжег свечу и подал девушке подсвечник. Бледно-желтое пламя дрожало на сквозняке… Мона поднесла к свету лист бумаги. И огонь неожиданно погас.

Петер снова зажег свечу. Но, странное дело, и другая почему-то не горела. Эта, казалось бы, пустяковая неприятность совершенно вывела Мону из себя. Она заплакала так горько, так отчаянно, с неожиданной силой отталкивая свечу, которую Петер опять разжег.

— Пожалуйста, успокойся, — растерянно повторял колдун. — Ну, пожалуйста… Я верю, твой отец невиновен. Почерк могли подделать. Обещаю, я найду того, кто это сделал, я отомщу…

Девушка силилась что-то ему ответить, но не могла говорить из-за душивших ее слез. Она попеременно смахивала обильно льющиеся слезы и отпихивала злополучный подсвечник, будто тот был в чем-то виноват… Петеру, как он ни старался, не удавалось разобрать ни слова. И тут еще, как назло, раздался громкий стук в дверь…