Аврора. Заря сгорает дотла - Кейт Андерсенн
Какаду послушался мгновенно. А Ро посмотрела ему вслед и решила, что непременно взберется на яблоню, с нее — на крышу, и заглянет небу в глаза. Но сначала позаботится о желудке и договорится с Тенором об изготовлении вывески и насчет поездки в Альпурху сегодня же. Иначе завтра ей будет не с чем открыться, а волну надо ловить, пока та поднялась. Какая жалость, что нельзя закрыться в четырех стенах и почитать что-нибудь. Даже пусть какую-то «Этику и историю».
Размяла шею, простонала в ответ на мысль о неизбежности встречи с внешним миром и отправилась вон из своего чУдного дома с пилястрами. Выбирая ключ, замешкалась. Который из четырех?.. Этот от садовой двери. Ой, а она ее закрыла?..
— Госпожа Бореалис! Госпожа Бореалис! — раздалось откуда-то будто бы сверху.
Аврора вздрогнула, выронила связку ключей, тут же присела, чтобы подобрать возле все тех же самых желтых тапочек друида — на туфли так и не сподобилась...
— Госпожа Бореалис!
Сосед-художник из дома шестьдесят пять — дядечка с полуседыми баками и внушительных размеров лысиной — перегнувшись через перила, восторженно махал руками. Захариус.
— Добрый день, господин Захариус, — выдавила Ро напряженную улыбку, мечтая юркнуть обратно в незапертую еще дверь.
Кажется, Гаррик говорил, что он был другом его спившегося отца. Что ж — заметно. Нос картошкой красноречиво красен.
Но наша новоявленная лавочница мужественно нашла нужный ключ, повернула его в скважине и опустила связку в свою поясную сумку-шатлен. Опять же — Фаррел подарил вместе с платьем. Золотой человек Фаррел, который никогда (ну, или почти никогда) не грубит женщинам. Только буканбуржцам, но это ведь разные вещи, совершенно. К тому же, среди них Ро пока не встретила ни одной женщины.
— Зайдете на пирог? — предложил Захариус без обиняков.
Аврора попыталась снова изобразить добродушие с толикой сожаления.
— Может быть, в другой раз...
— Я покажу вам свои картины! Может, вы бы их тоже взяли в лавку?
— Может, может... Простите, я спешу...
А ведь во дворце картин нет. Может, Исмея захочет... Если они хороши? Ах, Ро, остановись, молю! Я не успеваю... И кто она — я, если Ро — это ты?..
Ро подхватила юбку и поспешила шаркать своими желтыми тапочками подальше, но сосед что-то еще учтиво предлагал вдогонку, в ее мозгах тем временем начинался полнейший шторм и паника, в сердце — экстрасистолия, в ногах и руках — дрожь. И вдобавок ее нагнал очередной окрик из-за спины, а потом и губительно энергичное похлопывание по плечу.
— Ро! Куда идешь?
Даже увидев всего-навсего улыбку запыхавшейся Тиль, Аврора не удержала сердца на положенном ему месте.
— Испугалась? — удивилась кудесница Тильда, румяная и веселая, как обычно.
В руках она несла прикрытую салфеткой корзинку.
— От Кунста подарочки, как обещала.
— Ну... — пробормотала Аврора, переводя дыхание, — знаешь... Я иду в трактир Гаррика Тенора на обед.
Тильда округлила глаза. Они у нее были светло-карие, с зеленой дужкой вокруг узких зрачков.
— А тебе есть чем заплатить?
— Представь себе, — Ро нырнула ладонью в свой чудесный «шатлен» и продемонстрировала горсть разноцветных чудесно гладеньких бубриков.
Тильда вдобавок к круглым как пять копеек глазам добавила присвист.
— А ты без дела не сидишь, заря! Но как?!.
Ро пожала плечами, и улыбка самодовольства сама по себе расползлась по лицу, подтирая недавнюю панику.
Она все же не так плоха, как кажется.
— Но я платить вовсе не стану, — она подхватила подругу под локоток и шепнула, увлекая вниз по улице, подальше от соседа и вообще: — С Тенором у нас договор, и обед полагается бесплатно. Угощу и тебя, так и быть. А угощение съедим потом, работы еще много... Ты знаешь, где его трактирчик?
— «От пуза»? Да кто ж не знает это местечко. Только Гаррик дерет втридорога, того стоят разве что Виннины пироги. И ты серьезно — бесплатный обед у этого скупердяя?.. Да он подавится, недосчитавшись бубрика!
Ро повела бровями многозначительно и уклонилась от столкновения с парочкой прохожих.
— Сюда, — потянула Тильда в переулок. — Так чем ты его умаслила?
Ро остановилась и вытащила из поясной сумки сложенный вчетверо договор, написанный карандашом.
— Смотри, — тыкнула пальцем: — «трехразовое питание». Но я редко ем больше одного раза в день. Так что, накормив меня и тебя — итого два приема пищи — Гаррик даже останется в выигрыше.
Подняла голову к грязному балкону над узким переулком и задумчиво почесала шею:
— Надо будет обратить его внимание на это. Пусть запакует еще с собой пирога, что ли.
Кудесница вырвала бумагу из рук Аврора с недоверием и жадно вчиталась в строки.
— Как ты... невероятно! Ты хоть петь умеешь?
— Как соловей.
У Тильды отпала челюсть. Ро отобрала договор и спрятала на место. Похлопала кудесницу по плечу бордового платья, сохраняя самую серьезную мину:
— Ты ведь помнишь, что аврорам положено шесть талантов?
И прыснула со смеху, когда их глаза встретились. Тильда расхохоталась следом.
— Да ты крючкотворец, Аврора!
— Он первый предложил мне играть на сцене, — возразила Ро, с безразличием пожимая плечами. — Идем? Куда дальше? Ну, а остальное... элементарные основы капитализма.
— Капита... что?
— Там, где я жила, договоры были всюду. Предприниматель из меня был никакой, капиталист — еще хуже, но, наверное, мир, в котором мы живем, впитывается в наши легкие вместе с воздухом, которым мы дышим, оставляет отпечаток, хотим мы того или нет, и идет вместе с нами по нашей жизни, куда бы нас не занесло... И вот — когда я всего лишь пытаюсь выжить, я прибегаю к тому самому крючкотворству, которое всегда ненавидела и имею неожиданный успех... Смешно, верно?..
Аврора с досадой поддала носком тапка обглоданную кем-то бездомным кость. Тильда посмотрела на новообретенную подругу иначе, и сейчас в ее глазах читались страх? изумление? уважение? отчуждение?
Как обычно бывает, если сказать больше, чем следует. Ро усмехнулась:
— А вот Гаррику не повезло — у него и такого нет. Ну ничего, банкротство ему не грозит, а вот перспектива наконец завершить строительство оперы — очень даже.
— Это как? — поразилась Тильда, на сей раз — заинтересованно.
Значит, удалось проехать неудобную тему.
— Ну, смотри.
