Камер-юнкер - Валерий Пылаев
Которых и так было в несколько раз меньше. Конечно, его сиятельство уделял охране своей цитадели должное внимание, зато я привел с собой целой войско. Да еще и с германским крейсером, пушки которого наверняка уже успели основательно проредить оборону — а то и отправить к праотцам пару-тройку сильных Одаренных. Не знаю, сколько моих бойцов остались лежать на отмели, но берег мы взяли буквально за минуту — и двинулись дальше через сосны.
Впрочем, в самой Зеленой Роще нам пришлось несладко. Местные уступали нам числом, зато знали здесь каждый кустик, каждый угол или кусок забора, за которым можно было спрятаться. Стоило чуть углубиться в зелень, как пушки “Бисмарка” окончательно смолкли, и теперь оставалось полагаться только на острый глаз, крепкие руки и оружие.
И на родовой Дар. К грохоту выстрелов то и дело примешивалось завывание боевой магии. То и дело кто-то с той стороны швырял какое-нибудь грозное заклятье — и на его укрытие тут же обрушивалась лавина свинца из пары десятков стволов. Своим я пользоваться атакующей магией разрешил только в самом крайнем случае: в такой суматохе и дыму Серп немногим полезнее метко выпущенной пули, а Горыныч скорее выдаст Одаренного, чем всерьез навредит кому-то. Да и куда лучше придержать резерв на Щиты.
Сам я берег магию, хотя, пожалуй, мог бы хлестнуть боевым пламенем так, что вспыхнула бы вся Роща. Сил пока еще было достаточно, хоть половина и ушла на защиту шлюпок на высадке — и все же чуйка подсказывала: лучше не транжирить энергию без надобности. Орлов вряд ли угодил под снаряд — и вряд ли выложился всухую, запустив в “Бисмарк” пару Свечек. Его сиятельство еще наверняка только готовится сделать свой ход, а огрызнуться магу третьего класса смогу только я… и то с трудом — и личной силы, и резерва без Источника у Орлова заметно побольше.
А с Источником дело обстояло явно не очень: обычно я ощущал его подпитку — даже тогда, когда особо не нуждался. А теперь чувствовал лишь вялую эманацию, будто родовая сила лишь вяло трепыхалась где-то на изнанке бытия вместо того, чтобы заправить понемногу устающее тело энергией по края. То ли дед был слишком далеко… то ли дела в городе шли куда хуже задуманного, и делиться оказалось попросту нечем.
Впрочем, пока я неплохо справлялись и так: магическая броня без труда отражала шальные пули, а винтовка Судаева одинаково легко кромсала и жиденькую местную зелень, и метавшиеся между деревьев фигуры — да и стены домов оказались для оборонявшихся не самой надежной защитой. Не слишком торопливо, но уверенно мы выдавили немногочисленных стрелков сначала из жилой линии вдоль берега, а потом и дальше, за дорогу.
Когда фигурки в темной одежде помчались через полоску асфальта, я не удержался и срезал Серпом сразу троих — и тут же чуть не огреб сам: на той стороне притаился пулемет. Магическая защита затрещала, принимая раскаленные кусочки свинца, но стрельба стихла почти сразу. Кто-то — кажется, Андрей Георгиевич — всадил в плюющее огнем окно на той стороне дороги то ли заряженную Булаву, то ли что-то посерьезнее, и бедный домишко будто выдохнул, разбрасывая в стороны стекло и обломки досок.
— Вперед! — скомандовал я, выбрасывая очередной опустевший магазин. — Прорываемся к усадьбе! И смотрите за окнами!
Темные стены крепости Орлова виднелись впереди за домами, но оставшуюся сотню метров еще предстояло пройти. Местные отбивались из последних сил и уже не жалели магии — кромсали заклятиями так, что воздух вокруг гудел от переполнявшего его Дара. Я почти перестал стрелять и только держал Щит, стараясь прикрыть не только себя, но и хотя бы еще нескольких человек.
Азарт и злоба гнали вперед — врезать на все остатки резерва, раздавить, сломить жалкие остатки сопротивления, потом снести Булавой стену и войти в уже беззащитный дом врага победителем. Но выучка во Владимирском не прошла даром, и я все-таки находил в себе терпение беречь силы и не лезть на рожон, пустив вперед первую линию бойцов.
Пожалуй, только это и спасло мне жизнь, когда ворота усадьбы слетели с петель, выпуская панцер. За грохотом винтовок никто не услышал рев мотора, и теперь стальная громадина неторопливо ползла навстречу, на ходу стреляя из пулемета. Троих человек передо мной буквально смело свинцовым вихрем, а одного и вовсе едва не разорвало надвое. Но тех, кто шагал следом, еще можно было спасти: я закрылся локтем, поднимая Щит, швырнул Копье…
И скорее почувствовал, чем увидел, как грозное заклятье без следа растаяло в воздухе, не успев даже коснуться брони. На панцере стояла “глушилка”. Чертова железка продолжала стрекотать и за несколько мгновений превратила мою магическую броню в решето. Что-то горячее со свистом ударило в руку чуть выше локтя, сбивая на землю, и стрелок явно намеревался довести дело до конца. Но раньше, чем пули сделали свое дело, меня бесцеремонно схватили за шиворот и потащили в сторону. Я кое-как вывернул шею, ожидая увидеть кого-то из офицеров или Андрея Георгиевича, но вместо этого встретился глазами с Нелли.
Силы в ней оказалось даже больше, чем я думал — девчонка без особого труда буквально вынесла меня из-под пуль, швырнула за какую-то кучу досок, а потом еще и придавила сверху собственным телом. И лежала, не двигаясь, пока стрекотание громыхание пулемета не стихло.
— Пусти, — прохрипел я, — задавишь…
— А вот сейчас было обидно. — Нелли откатилась в бок. — Лежи и не высовывайся.
Ничего другого сделать я при всем желании не мог — похоже, пуля угодила в кость. Боли я почти не чувствовал, зато тело вдруг стало впятеро тяжелее, а в голове гудело так, будто попали туда, а не в руку. От резерва остались одни воспоминания, но я все равно попытался приподняться на целом локте, чтобы…
— Лежи, кому сказано! — рявкнула Нелли.
Она снова навалилась сверху, придавливая к земле, и выдернула из-за голенища сапога что-то вроде кортика. На то, чтобы срезать пропитанный кровью рукав кителя, у нее ушло всего несколько мгновений. Потом Нелли залезла в подсумок, зубами разорвала пакет с бинтом и принялась перевязывать простреленное плечо, шепча что-то себе под нос — похоже, не на русском.
Тоже выложилась
