Аврора. Заря сгорает дотла - Кейт Андерсенн
— Граждане, — обратилась Аврора к гробовому молчанию публики.
Они молчали больше не в ужасе. А завороженные зрелищем и пытающиеся угадать, каким будет финал местного театра.
— Вообще-то, я перегнула палку. Прошу вас, ваша светлость, простите меня. Вы делаете много полезной работы для империи, это несомненно. Мы все вам признательны за ваши труды, они ведь искренние. Просто... где-то там, иногда... не забывайте жить, хорошо? — и подняла на него умоляющий взгляд. — Без этого ничто не имеет смысла.
Хватка Фаррела ослабла очень кстати — на предплечье будет синяк, точно — и Ро этим воспользовалась. Зачем-то привстала на цыпочки, чмокнула его, оторопевшего вконец, в щеку и попросила завороженный и не менее оторопевший народ:
— Если у кого есть телега... можете подвезти его светлость домой? Чтобы он не шел сам — ему тяжело будет...
И выбежала из лапшичной на улицу Третьего луча. Если после мерчевильского происшествия ей можно было на что-то надеяться, то теперь надежд не осталось.
Хотя реклама лавке обеспечена. Гм, и в тени больше отсидеться не получится... У соседа с мольбертом в окне горел свет. Кристаллы, свечи, медвежий жир?..
Ро цокнула языком, поворачивая ключ во входной двери. Вот и сходила на свидание. Как всегда, сплошной каламбур и ни одной толково обговоренной темы. Но насчет помощников Странника... Их явно много.
В холле было темно. Кажется, в доме шестьдесят четыре никаких кристаллов не наблюдалось. Наощупь Ро добралась до кухни и раздула во второй раз теплящиеся угли в печи. Из открытой по-прежнему двери в сад высунулся Какадук и спросил что-то по-попугайски.
— Да, Какадук. Знаю, что я ужасна. Ты не открыл мне Америку — увы.
Ро засмеялась, вспоминая лицо Фаррела, когда она выдала ему этот фразеологизм в их первый вечер на «Искателе». Закрыла лицо руками.
— Он имеет право меня ненавидеть.
Отняла руки и взяла с тарелки остывшее печеное яблоко.
— Зато вряд ли станет докучать в ближайшее время — тоже неплохо, верно? — надкусила. Сладко, нежно. — Да и не дело это, когда такого... неплохого человека народ должен вот так откровенно бояться. Его должны любить, и есть ведь за что. Просто он это все хорошее упрямо в себе прячет! А наружу выгоняет ужасы вроде терроров и казней! Ну, что за противоречивый тип!
Ро ударила второй ладонью по столу, смертельно напугав беднягу Какадука.
— Хотя он вполне может не оставить меня в покое, а прийти в кабинет ночью, прокрасться в спальню и задушить... Ради элементарной вендетты...
Ее пробрал мороз.
— Закрою кабинет на ключ. И, вообще... буду-ка спать на кухне. А на лестнице наставлю ваз всяких... Он костылем зацепит, если решит прийти через свой тайный ход — я точно проснусь... У меня будут свои ловушки, ха! Решено. Зато... я и узнала столько всего! Теперь известно, когда появился Странник — в ту волну террора восемого «изъяра», что бы это ни был за месяц. Странник спас Звездочета, а кому, как не Звездочету, знать всякие тайны пространств?.. Вместе они придумали этот переход... Выкрали далекозор и компас... Террор — мерзость какая! Вот потому Вестланд и кажется таким... неестественным, несмотря на свой потенциал. Люди просто боятся жить! Как Фаррел, как, возможно, королева Ис. Нет настоящих женщин, как говорит Тильда. Да что там женщин — людей. Я... вообще-то, тоже кошмар как боюсь жить, но... живу ведь! И они справятся.
— И, вообще, когда люди научатся просто жить? А не мстить, править, решать чужие судьбы?.. Они бы с собой для начала справились...
Глава 18. О пироге со сливами, третьем партнере и делах девятнадцатилетней давности
Улица Третьего луча, 64. Стольный город, Вестланд. Двадцать первое белья.
Вопреки ожиданиям, Аврора на своем самопальном матрасике (из одеял, собранных в шкафу спальни с васильками) спала, как убитая. Пробуждение вышло сладким. Очаг за ночь потух, но от него все еще приятно веяло теплом и чуточку — пеплом, а в окошко запертой садовой двери на кухню заглядывал любопытный глаз какаду, позади попугая слегка покачивались от дыхания утра зеленые лапы двух елок, усыпанный цветами шиповник, молодая листва яблони и будто подмигивающие редкие красные шары плодов. В проникшем внутрь луче солнца сонно кружилась легкая пыль.
— Что я наделала, — вспомнила Ро вчерашнее и резко села.
И рассмеялась.
— Наверное, я снова схожу с ума и никак не сойду до конца.
И почему-то это ее не расстроило, не испугало и совсем не выбило почву из-под ног. А будто расставило все по местам, ей все по плечу, и не терпится встретить поворот нового дня.
Когда она в последний раз чувствовала себя так?.. Удивительно даже.
Вдруг Какадук за окном резко закричал, вспушив хохол, и ретировался в елки. На его место на окошке опустился… сокол?.. Аврора так и вскочила, ударившись головой о подвешенную под скошенным потолком сковородку. Жуткий грохот, боль и звездочки в глазах испепелили остатки сна.
Вроде, на Арчи не похож — слишком большой, слишком белый. Посланник стукнул клювом в стекло требовательно. Кто мог ей прислать сообщение, если не Фаррел?.. Ро едва повернула ключ, оставленный в замке, как из холла донесся куда более требовательный стук, а сокол взлетел ей прямо на плечо тяжестью в несколько килограммов, крича что-то прямо в ухо.
Перекосившись, Ро поспешила протиснуться в дверь под лестницей наружу. Соколу пришлось оставить ее в покое — он не пролезал в косяк. При этом птиц успел схватить ее за всклокоченные волосы и больно дернуть. Но отвалился. Ро захлопнула дверь. И пусть. Судя по всему, птиц учили дожидаться. Сначала — неожиданный визитер.
На лестнице что-то разбилось. Ро так и присела, прикрывая голову руками. Фаррел?.. Кому еще лезть сверху, как не ему, с его «правом» убивать?..
Нет, он не посмеет. Теперь он не может ей ничего сделать… Она — человек под защитой Мерчевиля. И… и не только.
В дверь, между тем, продолжали дубасить, а теперь посетитель еще и проорал:
— Аврора Бореалис, открывай, дело есть!
Голос незнакомый. И неизвестно — радоваться этому или бояться.
Ро опасливо выглянула на лестницу. На разбитой вазе восседала еще одна птица, по счастью, тоже не Арчи. И, по счастью, вовсе не Фаррел
