Максим Марух - Игра Лазаря

– … на гипноз, – улыбнулась Яника, и васильковые глаза инопланетянки превратились в две ужасно милые щёлки. – То, что я почувствовала, когда утром ты взял меня за руку, – пояснила она.

– Да, – чуть подумав, согласился Лазарь, – может и гипноз.

Сёма Рысаков научил Сенсора всем премудростям ищейки: видеть «игроков», различать их в толпе. Матвей познакомил Лазаря с его инсоном. С его Игрой.

– На что это было похоже? – тут же спросила Яника

– На длинное, протяжное, гнусавое «би-и-ип»! Ещё одно предупреждение, и игре конец.

Сложив руки на коленях, Яника изобразила пай-девочку.

Через полгода уволились «осенники», и Лазарь с Сенсором «постарели». Тогда же погиб отец. Не было ни поджога, ни утечка газа. Следствие установило, что отец уснул с зажжённой сигаретой. От дома не осталось ничего – как и от отца. Родители Сенса тогда специально приехали в часть, чтобы сообщить Лазарю горькую весть лично. Хорошие они люди. Если говорят, что у хороших родителей не бывает плохих детей, то почему не может быть наоборот?

Лазарь ожидал, что сейчас Яника снова попытается заглянуть к нему в душу, но та со страху получить третий «бип», даже не выразила традиционного соболезнования.

На тот момент Матвей уже был на короткой ноге с Меценатом. В Недвиговке его дожидался трёхэтажный особняк, куда он планировал переехать на ПМЖ сразу после дембеля, а до той поры подыскивал сожителей. Сёма Рысаков, очень ценный кадр, не смог присоединиться. После службы он собирался вернуться к себе в Подмосковье.

Лазарю возвращаться было некуда. Сенсор и тогда последовал за ним, но теперь уже не ради него. Матвей быстро утряс все технические вопросы с Меценатом, и вуаля – они уже здесь. Ничего не умеют, но всего хотят. Как любой нормальный человек, поначалу все трое преследовали довольно меркантильные цели. Каждый имел свою причину находиться здесь, но ни одна из них не имела ничего общего с самоотверженным желанием спасать чужие жизни. Лазарь всегда считал, что благородные поступки без зрителя – как наряженная фифа на вечеринке для слепых. Без явной доли нарциссизма нет смысла рядиться. Так он чувствовал себя поначалу.

Аппетит пришёл во время еды.

– Дарению мы нашли где-то через месяц. Точнее, её подкинул Меценат. Она стала нашим первым совместным делом.

В массовой автокатастрофе на трассе Ростов-Краснодар, унёсшей жизни семерых человек, принимало участие с десяток машин. В одной из них находилась Дара с родителями. Поездка в Анапу, предвещавшая чудесный двухнедельный отдых на берегу моря, обернулась страшной трагедией. Дара потеряла и мать и отца. Сама почти не пострадала, но хорошенько ударилась головой, заработала черепно-мозговую травму и через час впала в кому.

Физическое тело ещё не знало, что осиротело – не могло знать – но проекция в инсоне уже прекрасно всё понимала. И наотрез отказывалась возвращаться в бренное тело – этот брошенный, никому ненужный дом.

– Мы помогли ей выйти, – произнёс Лазарь с ноткой ностальгии в голосе. – А когда она поправилась физически, забрали к себе

От психологической травмы Дара оправилась гораздо быстрее, чем того можно было ожидать. Так всегда с Эмпатами. Стоит осознать себя в себе, и ты уже не ты. Между логическим левым полушарием и духовным правым выстраивается своего рода мостик. Этот мостик и делает Эмпата целостной личностью, способной здраво оценивать свои эмоции. Простым людям это недоступно.

Ещё через три месяца Матвей привёл в дом Айму. Как и Сенса, её никто никогда не «играл». Более того, никто и знать не знал, что она Эмпат, пока Сенс не пожал ей руку. Дело было в прихожей во время первого знакомства – точь-в-точь, как сегодня с Яникой.

– Дарения свела Айму с Матвеем на какой-то вечеринке. Три месяца они крутили любовь, а потом решили съехаться. Такое вот странное совпадение.

Марс был последним. Айма поймала мальчишку за руку в автобусе, когда тот пытался вытащить у неё из сумочки сотовый телефон. Мальчишка бросился наутёк, но Сенс поймал его вторично – уже за шиворот. Проекцию Марсена пришлось «лечить» от хронического саморазрушения. Парень не был склонен к самоубийству, но и о жизни своей особо не заботился. Сын наркоманки и безымянного отца-малолетки, к двенадцати годам он имел внушительный послужной список: восемь побегов из трёх детдомов и вдвое больше приводов в милицию за кражи и токсикоманию. Слово «родители» дня него несло в себе не больше смысла, чем Атлантида (если бы, конечно, он о ней слышал), а все слова, связанные с оседлой жизнью нормального ребёнка – и того меньше. Всю свою короткую сознательную жизнь Марсен выживал. Это был ничем не замутнённый фатализм в чистом виде.

Как и в случае с Дарой, они помогли проекции Марса вытащить себя за уши из мрака неведения к свету прозрения. Повернули к нему жизнь другой стороной медали, показали, какой она может быть, и парень захотел попробовать себя в ней.

– Теперь у него новая идея фикс: испытать себя в чужой Игре. Немного напрягает, но это лучше, чем испытывать себя в своей.

Яника надолго задумалась. Кожу между бровей рассекла уже знакомая складка, и она спросила:

– Это как силсила, да? Цепь посвящённых. Матвей спас тебя, ты спас Дару, Дара нашла Айму, а потом вы вместе спасли Марса.

От одной мысли, что Матвей «спас» его, у Лазаря скрутило живот, как будто кто-то ударил коленом в пах.

– Спасти человека насильно, без его согласия, можно в реальности, – ответил он. – Схватить, перекинуть через плечо и вынести из горящего дома. В инсоне такой фокус не пройдёт. Здесь все двери заблокированы. Мы можем раскинуть под окном пожарный батут, но заставить себя спрыгнуть можешь только ты сам.

Метафору про батут и пожар придумал не Лазарь. Первый раз он услышал её от Сёмы Рысакова, когда тот пытался донести до них с Сенсом прописные истины Игры. Это было что-то вроде переходящей мудрости.

– И я не смогла, – потускневшим голосом заметила Яника. – Осталась в горящем доме. Я не вписываюсь в вашу силсилу. Но всё равно здесь. Почему?

Лазарь и сам толком не знал. Действительно – почему? Странно, но на ум приходил один ответ – по кочану.

А может, знаешь? – шепнул из глубины инсона внутренний правдолюб. – Знаешь, но не давал себе труда найти эту правду, потому что она тебе не нужна? Что с тобой? Тебе впервые в жизни неинтересно докопаться до истины?

Лазарь потряс головой, и левое полушарие присмирело.

– Теперь это неважно, – сказал он. – Ты с нами, и это главное.

Яника повернулась к нему вполоборота, кокетливо откинула волосы за плечо и улыбнулась. Васильковые глаза высохли и улыбались вместе с губами.