Дарья Зарубина - Носферату

Я понял, что если буду с этого момента сидеть тихо и не отсвечивать, то смогу услышать много интересного, поэтому подавил желание подсказать разведчику правильную формулировку вопроса.

— Теперь это не важно. — Гость помолчал. — Больше нет. Вернуться нельзя. Но ваша логика — близко. Я понимаю. Его.

Все еще торчащая изо рта собаки ниточка полиморфной оболочки указкой ткнулась в мою сторону. Не скрою, это было приятно — видимо, я здорово насобачился за время работы в разнокалиберных журналах общаться с настолько разными существами, что теперь вполне мог стать переводчиком для инопланетянина, подключившегося к нервной системе пса.

Я открыл рот, чтобы перехватить нить разговора, но Санек глянул на меня так, что мои челюсти схлопнулись сами собой.

— Консул Раранна был вашим хозяином? — От этой фразы Санька Анна поморщилась, а меня охватили стыд и досада на моего нечаянного начальника. Даже по этим рубленым, выуженным из собачьей головы фразам становилось ясно, что Риета Урос — кем бы он ни был — существо более разумное, чем все нынешние консулы Саломары.

— Нет, — вспыхнул тотчас ответ в наших головах. — Нет. Смешно. Смеюсь. Нет. Я был его хозяином. Хозяином прадеда его прадеда. Давно. До эпидемии. Раранна — он… Там, дома. Он собака, кошка. Домашнее существо. Животное. Друг.

— Как же тогда так получилось, что эти друзья живут в ваших городах, а вы заключены в горы саломарского компьютерного гравия? — не выдержал я. Санек послал мне испепеляющий взгляд, но не остановил Уроса, когда тот начал отвечать.

Вздумай я передать его рассказ дословно, мне пришлось бы исчеркать ведь блокнот Анны и еще пару таких же, причем большую часть составили бы фразы «Поиск», «Нет слова» и «Пес не знает». Но Анна, Санек и я слушали его затаив дыхание. Почуяв, что дело пахнет утечкой секретной информации, Санек попытался заставить меня выйти из собственной кухни. Но не тут-то было. Я уже увяз в этом деле по самые уши, знал и так слишком много для среднего обывателя и тем более для журналиста и просто умирал от любопытства, поэтому пообещал молчать всю оставшуюся жизнь, подписать любые бумаги, не открывать рта без разрешения Санька, даже когда нахожусь один дома. Анна участливо напомнила, что я являюсь — в отсутствие дяди Брути — представителем Экзи, который оказывает огромную помощь следствию, гостеприимно предоставив тело саломарскому гостю. Видимо, Санек решил, что хуже не будет, а мои игриво закрученные журналистские извилины могут пригодиться, и разрешил гостю продолжать.

Говорил Урос долго и путано, поэтому я, позволив себе не думать о том, что только что обещал, по привычке принялся в уме сочинять текст будущей статьи. Благо словарный запас вашего покорного слуги существенно богаче и обширнее познаний фокса Экзи. Я наблюдал за лингвистическими мучениями саломарца, и по космическим просторам моей фантазии ползли первые строки будущей статьи…

Давным-давно в далекой-далекой галактике на планете Саломара существовала высокоразвитая гуманоидная цивилизация. Происходившая, возможно, кто знает, от той же самой плодовитой космической обезьяны, что и мы с вами, нереиты, грианцы, а может быть, и еще кое-кто в нашей необъятной вселенной. Саломарцы строили великолепные города, семимильными шагами двигали вперед свою науку. Однако вавилонская башня их благополучия и процветания оказалась неугодна безжалостной судьбе. На одном из небольших островков, затерянных в морских далях этого дивного нового мира, началась эпидемия, за несколько лет охватившая всю планету. Страшная болезнь пришла со стороны многочисленного, но застрявшего в развитии где-то между приматом и туземцем-людоедом племени полупауков-полуосьминогов, населявших планету на правах братьев меньших. Сами земноводные оставались лишь переносчиками болезни, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Люди же, к сожалению, не знавшие никотина, гибли тысячами и сотнями тысяч. Саломарские ученые поняли, что эпидемия не иссякнет сама собой до тех пор, пока на планете остается хотя бы один человек, а времени на изучение вируса и создание вакцины не оставалось.

Единственную инициативу предложил биомеханик Огу Урос, всемирно известный безумный профессор. Более всего этого фанатика занимал вопрос сохранения человеческой души в условиях невозможности сохранения тела. В идеале Урос мечтал о человеке, свободном от своей неуклюжей и громоздкой плоти, во всем величии интеллекта и духовности. С этой целью он создал полиморфный компьютер, в который и собирался путем довольно болезненного процесса «копирования» переместить бессмертную человеческую душу и не знающий пределов разум. Естественно, первая попытка продвинуть изобретение не увенчалась успехом. Мало того, в связи с определенными сомнениями, которые вызывало творение профессора с морально-этической точки зрения, власти всех восьмидесяти шести существовавших на тот момент на Саломаре гуманоидных сообществ строго-настрого запретили мастеру Уросу ставить эксперименты на людях, в том числе на приговоренных к смерти, добровольцах и себе самом.

Профессор в приступе благоразумия решил с законом не конфликтовать, а подождать, пока судьба сама бросит к его ногам золотую подкову счастливого случая. И случай выпал. Почти через десять лет. По иронии все той же судьбы, он совпал для профессора с годиной лихих бедствий всей его планеты. Престарелый Огу получил карт-бланш и принялся срочно тиражировать и подготавливать свое изобретение к акции спасения оставшихся жителей Саломары.

Однако выяснилось, что люди — существа на редкость разнообразные и друг на друга не похожие, а следовательно, и прохождение каждого через «копировальный» аппарат профессора заканчивалось совершенно по-разному. Большинство обретших новое полиморфное компьютерное тело в процессе перехода утратило от 60 до 90 процентов человеческого разума. Так спасение превратилось в Великую лотерею. Однако превращение в высокотехнологичный овощ ужасало людей значительно меньше, чем долгая и мучительная смерть, как сказали бы наши славянские предки, «на гноище», в зловонных язвах, среди других таких же зараженных, сходящих с ума от невыносимой боли.

Чуть более ста двенадцати миллионов саломарцев прошли через «копирование» Огу Уроса, и лишь около трехсот из них сохранили в полной мере все характеристики личности. И, осознав весь ужас сложившейся ситуации, последние люди на планете отправили себя и своих полубезумных товарищей в бессрочный спящий режим. Так появились на Саломаре пустоши, усеянные небольшими черными камешками, в которых едва теплилась жизнь отдавшей себя на волю рока цивилизации. Народу профессора Уроса повезло, что нашелся достаточно безумный ученый, сумевший создать для них хотя бы такое подобие жизни. Еще двенадцать рас Саломары, из которых семь были человекоподобны, восемьдесят шесть материковых колоний и островных общин исчезли без следа. Прекрасные дворцы опустевшей синей планеты заселили осмелевшие братья меньшие, за триста восемьдесят шесть лет «волшебного сна» своих более разумных братьев наскоро сколотившие убогую империю и сделавшие камешки хозяев главным предметом своего культа.