Дело о молочной реке (СИ) - Владимир Анатольевич Васильев
Возвращался я погруженным в тяжелые размышления, а дома расположился в кабинете и на листке выписал всех, кто контактировал с Фаром, пока тот путешествовал с нами, и присутствовал при передаче его страже Ристаля. Ведь явно у него еще не было артефакта, который бы навел на него портал для бегства, когда мы обнаружили его в доме, снятом негодяем Хопаном. Был бы он тогда у ежа, и тот точно сбежал бы. А тогда кто ему его передал?
На бумажке были написаны имена всех, даже меня. Да, себя я сразу не исключил, просто потому, что артефакт можно передать и не зная, что он такое на самом деле. Затем тщательно все вспомнил и себя вычеркнул.
Уставился на надпись «Ариста» и тоже ее вычеркнул. Ну верю я своей невесте! Затем подумал и перечеркнул перечеркивающую линию. Все-таки Ариста могла так сыграть, несмотря на всю ее ненависть к матери. Ведь причиной кажущегося предательства может быть и страх, и шантаж.
В любом случае, остались еще все три воспитанницы моей демоницы, а также начальник стражи и десяток его подчиненных. Я только вздохнул, скомкал бумажку и поджег ее. Так я ничего не расследую, просто слишком мало пищи для размышлений. Хотя, конечно, докопаться до истины надо бы.
Я посмотрел в окно и заметил как к стоящим в статическом упражнении ученикам сэнсэя, гуськом приближаются три воспитанницы Аристы. Но что-то меня зацепило. Самого сэнсэя видно не было, видимо куда-то ушел, а позы учеников были какие-то… ненатуральные. Но три дурочки ничего не замечали и шли прямо в ловушку. Вот ученики разом взорвались в вихре движений и обрушили на девушек, которые по привычке начали дефилировать перед ними, град ударов. Но тоже каких-то ненатуральных. Те с визгом бросились к нашему дому, сопровождаемые хохотом случайных свидетелей. Ну да… Что-то тут уже совсем непонятное творится… Хотя почему непонятное… Очень даже понятное. Молодежь развлекается.
К обеду, правда, сэнсэй с учениками куда-то удалился, но они и раньше часто уходили, дежуря около нашего дома примерно половину суток.
А тут и Ариста с Гелилой и Ауном вернулись из лавок, груженые кучей свертков, да так, что их сопровождало несколько слуг торговцев. Я первым делом показал моей демонице патент на дворянство. Не сказать, что это сильно обрадовало ее, но она оценила, что скоро станет официальной дворянкой, что дает кучу преимуществ. А особой радости не было по той причине, что Ариста относится к этому… равнодушно. Она была дочерью почти бога, что намного круче любого титула. Могла считать себя принцессой, хоть и незаконнорожденной, а сейчас ее те, кто в курсе, воспринимают невестой орка, что неплохо защищает от любых попыток обидеть куда лучше, чем простой титул. Ну да. Орк же запросто может и башку свернуть.
Я выдал Гелиле с Ауном пятьдесят золотых и отправил к Аности. А затем явился Гроги и сказал, что меня спрашивает какой-то «нищий старик». Причем строго конфиденциально и строго одного. Не сказать, что я проникся моментом, но конечно же спустился. Ариста пошла как обычно вслед за мной, но встала на лестнице. Если хотят видеть только меня, то и увидят только меня. Но любопытная демоница все подслушает.
Старикан отирался в холле, и я в который раз порадовался, что мы здесь ничего дорогого не держим. Есть много безделушек, но именно что безделушек. Если кто позарится, то убыток небольшой. Я, пока приближался к визитеру, окинул взглядом потертую одежду, среди которой особо выделялась шляпа типа «цилиндр», какие и моя Ариста любит носить. Только эта была когда-то смята в гармошку, за что ее наверное и выбросил на помойку прежний владелец.
Сам старик производил впечатление очень бодрого и с какой-то даже слишком располагающей внешностью. Ну прям самое то для мелкого рыночного мошенника. Еще я отметил, что хоть и не встречался с ним раньше, но какие-то знакомые черты все-таки проглядывали.
Я поздоровался, а демон быстро проговорил:
— Рад вас видеть, Денис Чернов! И рад, что вы меня не узнали. Я Лорд Ристон. И я хотел бы поговорить с вами так, чтобы нас не беспокоили. Ну вы понимаете…
И тут я его наконец узнал! Это действительно был бог. Пусть и не полноценный, а еще очень постаревший, а скорее сменивший личину. И еще, судя по общению, очень сильно изменивший себе характер.
Я быстро пришел в себя и кивнул на входную дверь со словами:
— В трактире напротив есть неплохие полукабинеты.
Ну да, удобно для переговоров при отсутствии доверия. Этакие комнатки без одной стены. По сути просто столики у стены общего зала, отгороженные двумя стенками от соседей. И нет, я не считаю себя беззаботным идиотом, но бога я действительно не боюсь. У меня на легкой броне, в которой я временно хожу, целых две иглы, и магией такую защиту пробить затруднительно. А физически я сам кого хочешь… пробью.
А еще эти мои слова были по сути сигналом для Аристы. Она придет через минуту после нас и сядет в соседнем полукабинете. И если мы не будем шептаться, то все прекрасно подслушает. Ну да… это же ее папаша, и она имеет право быть в курсе.
Глава 22
В трактире я заказал кофе и целую бутылку рома, отметив, что по виду Ристон не прочь хорошенько приложиться к горючим жидкостям, и посмотрел на гостя.
— Сар Денис, надеюсь вы помните про контракт? — спросил тот.
— Слишком хорошо помню, — кивнул я. — По нему вы выдали мне единственную службу. И больше я ничем не обязан. Я очень хорошо читал контракт.
Демон улыбнулся, принимая мой ответ. Ну да, он с ходу попробовал меня обдурить, но у него не получилось. Значит попробует по-другому. Нет, я помню, что этот полубог спас меня от смерти, пусть и руками Аристы. Но… уже на Жемме он повел себя очень плохо, отмерив мне только пять лет жизни как раз для выполнения контракта, а затем смерть от лучевой болезни. Так что никакой благодарности я испытывать не собираюсь.
А еще мне подумалось, что напротив меня сидят две тысячи золотых. Если скрутить этого бодрого старикана, то городские власти в лице главного дознавателя обещали мне именно эту огромную сумму. Но и это можно будет сделать только в крайнем случае. Он же, в конце концов, мой будущий тесть.
— Как поживает моя дочь? — неожиданно спросил Ристон.
Я с удивлением посмотрел на козла. Он еще спрашивает? Когда сам обрек ее на смерть, спасая собственную
