Охотник на творцов - Александр Андреевич Лобанов
— Гони уже! Я тебе доверяю! — решительно заявила девушка.
Я больше не стал медлить и вжал газ. Девушка явно совершала глупость, но какая же это приятная для меня глупость! Доверие и чувство поддержки окрыляли, позволяя поверить, что и из этой ситуации удастся выпутаться.
Но ситуация резко ухудшилась, когда Шурупов напоследок метнул в нас пепельные снаряды и разворотил напрочь шину одного из задних колёс. А остатки позитива издохли буквально через полминуты, когда мы вырвались из подземного гаража на простор. С одной стороны нам повезло: дорогу ещё не успели перегородить, выезд оказался свободен. С другой — все мои коллеги уже были в курсе предательства, и оставаться в стороне не собирались! А добивало моё настроение то, что даже без наруча и системы я чувствовал: уровень Веры в меня резко просел и сменился на негативный.
— Надя, перевяжи настоятеля! Скоро нам предстоит хорошая пробежка. И вырубите свои наручи. Чего так смотришь? Просто сломайте! — с безумным огоньком в глазах объявил Брут. Девушка подчинилась. Более того, начала напевать, пытаясь использовать свой арсенал воплощений. А Брут решил меня добить: — А ты, Сергей, гони в город!
— Какой город! Там же нам хана…
— О да… — с каким-то извращенным наслаждением протянул Брут, и рука помимо воли рванула руль в поворот.
А потом нас стали бить! Били нас размеренно и с чувством. К счастью, не ногами, а пулями, но от этого было не легче. Свист, грохот, скрежет и крики. Запах палёной резины, крови и медикаментов. Сзади накатывает, словно волна цунами, воплощенная Вера. Верните меня в крематорий! Я даже на подвал согласен!
Первыми нас нагнали волосы. Обычные длинные волосы, принадлежавшие Леночке — нашей первой моднице, обольстительнице и мастеру любовной лирики. И эти волосы через открытое окошко водительской двери пролезли ко мне и попытались вырвать у меня руль. К счастью, это заметила Надя и кинула мне нож — в пару ударов я обкромсал лохмы и перекрыл лазейку.
Отвлёкшись, я пропустил удар в бок. Плохо управляемую машину без шины понесло, но мне каким-то чудом удалось увернуться от авто на встречке, и вернуться на свою полосу. Однако это не спасло меня от гулких шагов, прозвучавших на крыше — кто-то решил зайти к нам в гости. И одновременно пара вполне стандартных огненных шаров ударились в бок автомобиля.
— Сзади, — тявкнул Брут.
Краем глаза я отметил, как Надя отвлеклась от перевязки и умолкла, а глаза её начали стекленеть, движения стали дёрганными — её брали под контроль. И тут сквозь крышу начали стрелять, очень осторожно, словно сомневаясь в наличии целей. Я высунулся и заметил двух Редакторов, которые летели над нами — у одного, кроме автомата, имелись ещё и крылья, а второй магичил. И как вишенка на торте: крышу, словно тонкий картон, пробил меч — а это гость решил постучаться.
Револьвера, уже второго, я благополучно лишился, а вот дури у меня всегда имелся переизбыток. В силу этого я, подпрыгнув на очередной выбоине, ухватился за меч и дёрнул его вниз. Он, к моему удивлению, оказался настоящим, хоть и плохоньким — сломался у рукояти при ударе. Сверху раздался мат, быстро удаляющийся назад. Я даже не понял, кому из коллег испортил настроение.
Я хоть и порезал руку, но лезвие не выпустил и вмазал плоской частью по лбу Нади, которая с остекленевшим взглядом уже лезла ко мне. Это заставило её на миг замереть. А мне хватило времени схватить её за руку — это позволило если и не отбить атаку на разум, то хотя бы придать Наде сил. Очередной выстрел разворотил панель управления машины, так что приборы канули в лету, а руль стал заедать.
Одновременно кусок камня ударился в борт автомобиля. Кусок размером с четверть скорой, на которой мы ехали. Удар чуть не перевернул нас… спасло лишь то, что камень пробил и наполовину снёс то место, где обычно перевозят пациентов. Плюс, что-то взорвалось под днищем, и нутро машины неприятно загрохотало. Магичат, гады… И кто-то на машине попытался нас боднуть.
Как апофеоз — впереди горел красный цвет светофора, и машины стояли во всех рядах. Я попытался вырулить в одну из боковых улиц. И мне это даже удалось! На пару секунд… а затем изорванное колесо заставило скорую вильнуть и машина, не удержавшись в повороте, покатилась как шар для боулинга: колесами по земле, перевернулась на бок, встала на крышу, на другой бок, снова колеса, снова бок! Крыша, бок. Несколько секунд, и мы со всей силы впечатались крышей в угол здания.
А затем автомобиль взорвался.
Глава 16. Или о том, почему всё же полезно ходить в библиотеку?
Всему нужно учиться. Квантовой физике. Стрелять из револьвера. Ковырять в носу. Писать книги. Ненавидеть. Вот в последнем пункте у меня имелись явные пробелы. Я не мог ненавидеть Брута. Несмотря на то, что он меня подставил, чуть не убил и загнал в канализацию, всё равно чисто физически был не в состоянии ненавидеть!
Кстати, насчёт канализации — это конечно жуткое клише, но пока люди не перестанут, прошу прощения, испражняться, данный элемент архитектуры будет наличествовать, и им будут пользоваться. Именно через люк канализации мы ушли после аварии. Даже не знаю, как Брут это рассчитал, но тех секунд, выигранных иллюзией взрыва, нам как раз хватило чтобы отступить… ну а потом рвануло по-настоящему, перекрыв путь преследователям. По крайней мере, пока Шурупов не поймёт, что на месте взрыва отсутствует наш прах.
К счастью, Брут оказался милостив и шляться по вонючим стокам нам пришлось буквально пару кварталов до ближайшего подъёма. Затем мой ментальный компаньон расщедрился и наложил невидимость и беззвучие на всю нашу честную компанию, дабы дроны нас не обнаружили. И дальше вёл уже по задворкам города.
Чисто из вредности я хотел несколько раз свернуть в сторону, но Брут быстро напоминал, почему он тут главный: я забывал, как ходить, глотать или моргать. Вот честное слово, удовольствие ниже среднего.
Надя не отступала от меня ни на шаг — тащить Напалкова оказалось тяжело, даже несмотря на то, что последние минут пять он активно исцелял себя, сопровождая это нытьём:
—…я ведь вам совершенно не нужен. Оставьте меня. Я не знаю ничего о ваших планах. Я ничего не знаю о том, куда вы идёте. И я даже могу выступить свидетелем, что вас заставили…
Я не затыкал его, но и не слушал. Если Брут прав, и я организовал воскрешение Марии Козловой — джинна, то настоятель нужен мне так же, как и Артефактору с Максимом Козловым. Собственно, то, что боялся узнать настоятель, жаждал вызнать я: какие у Брута дальнейшие планы? Куда мы идём? Неужели Брут знает где найти Артефактора? И главное, как так получилось, что я резко оказался виноватым?
— Мы почти на месте. Там нас не отследить… да и искать не будут, значит, сможем пересидеть, и я обо всём расскажу, — почувствовав почти достигшее пика нетерпение, бросил Брут и перескочил с низкой ветки дерева на очередную ограду и посеменил по ней.
Я хотел возразить что-нибудь чисто из чувства противоречия, но стоило нам преодолеть очередной сквозной двор, как я понял: об убежище Брут не шутил — там нас искать действительно не станут, а если и попробуют, то всё равно не найдут. Поскольку от меня даже трупа не останется. Ибо Брут привёл нас в ту самую библиотеку, где я искал книгу «Судья Желаний» и впервые встретился с Артефактором. Даже выбитое окно до сих пор темнеет не закрытым провалом. И охраны тоже нет.
— Брут, ты мало пытался меня сегодня убить? Меня же там разорвут!
— Не разорвут. Не со мной. Кроме того, с тобой Надя и Напалков, вдруг их герои помогут? Или ты убедишь своих помочь? Тогда у тебя появится шанс меня уничтожить, — последние фразы Брут произнёс с таким уровнем иронии, что я понял: попытаться стоит… если я вдруг окончательно решил свести счёты с жизнью.
Брут нырнул в тёмное отверстие входа, где дверь висела на одной петле. Я переглянулся с Надей, и её полный надежды взгляд заставил меня почувствовать себя уверенней. Семи смертям не бывать, а одной не миновать! Если я не выясню истину, то меня распнут мои же коллеги Редакторы. Или Брут.
Настоятель попытался дёрнуться. Но получалось настолько вяло и неуверенно, что я отметил это лишь мельком. А затем шагнул в пыльный коридор. Ветер всё так же очень антуражно завывал в выбитых окнах.
