Оплот добродетели - Екатерина Лесина

Платье было узким сверху и пышным снизу. Причем острый угол корсажа устремлялся куда-то к коленям, отчего сама фигура девушки обретала некоторую несуразность. Вытянутый лиф с жестким воротником и пышными рукавами, будто воздухом накачанными. Полосочки манжет, прикрывавшие руки до самых кончиков пальцев. И плоские широкие юбки, в которых не в каждую дверь пройдешь.

А ко всему вновь неестественная белизна кожи.

Зачесанные в башню волосы. И перья, что из этой башни торчали, будто в нее птица залетела, а вылететь не смогла. Образ довершали драгоценности. И если Тойтек хоть что-то понимал – а благодаря матушке с ее безумной страстью к антиквариату понимал он больше, чем хотелось бы, – за одну эту жемчужную нить, что трижды обвивала тощую шею наследницы, чтобы потом спуститься едва ли не до земли, он мог бы отстроить лабораторию с нуля.

Он вздохнул.

Вздохнул и Кахрай. И потом второй раз. Свернул снимок, потер подбородок:

– Думаешь, совпадение?

Вопроса Тойтек не понял.

Кахрай поднялся, обошел кресло, которое медленно повернулось следом, а грудь сдавила лента уплотнившегося мха. Искин нервно запищал, требуя обратить внимание на жизненные показатели пациента, которые вышли за пределы нормы.

– Смотри… наследница… во сколько оценивается ее состояние?

Личное?

Или семейное? Тойтек хотел уточнить, но в горле забулькало. Вот же… а ведь еще недавно казалось, что прогресс наметился.

– Вот-вот, если верить светской хронике, до сего момента она тихо сидела в родовом поместье…

Площадь которого занимала несколько сотен гектаров.

– А тут вдруг решила отправиться в путешествие. На том же корабле, на котором отправился ты… – он остановился у стены и уставился в эту самую стену. – А главное, вас обоих пытаются убрать.

– Хм…

– А ведь специалистов подобного профиля не так и много, если говорить действительно о специалистах.

С этой точки зрения Тойтек проблему не рассматривал.

– Родственники… если хочешь знать, то большинство проблем происходит именно от желания родственников поторопить, скажем так, судьбу, – Кахрай двигал нижней челюстью, будто что-то жевал прямо на ходу. – И чем больше у родственников возможностей, тем более радикальное решение проблемы они выбирают.

Огромный кулак уперся в не менее громадную ладонь. Кахрай пошевелил пальцами.

– Конечно, остается вероятность совпадения, но… девчонке рейс порекомендовали. Она могла бы выбрать любой другой. Если посмотреть, то нынешний не слишком удобен. Лайнер не заходит на Новую Британию, ей пришлось делать пересадку…

Ход мыслей был понятен. И если бы кто спросил у Тойтека, он бы сказал, что теория эта чересчур уж шаткая и имеет слишком много допусков, чтобы можно было принимать ее всерьез. Но его не спрашивали. Да и… он потрогал языком зубы и попытался произнести собственное имя.

Не получилось.

– И что из этого следует? А то, что эту рыжую стоит держать поближе… Почему? Потому что два контракта на одну поездку – это много, очень много… и отработать чисто в разы сложнее.

Кахрай, кажется, решение уже принял.

– Следовательно, ошибки неизбежны.

Губы его растянулись.

Как-нибудь потом, когда к Тойтеку вернется способность говорить, он скажет, что некоторым людям улыбаться не стоит.

– Ее ошибки – наш шанс, – Кахрай поднял палец.

И взгляд Тойтека проследил за ним. К потолку, в который уперся палец. Икнул. Сглотнул. И сказал:

– Твою мать.

– Прогресс, однако, – искренне восхитился Кахрай и похлопал Тойтека по плечу. Кресло пискнуло и просело, а сам Тойтек подумал, что если лечение его не убьет, то всяко сделает сильнее.

Глава 24

Уснуть Данияр так и не сумел. Сложно спать, когда бросает то в жар, то в холод, а мышцы сводит мелкой судорогой. У него только и получалось, что сдерживать недостойные мужчины стоны. Он даже пытался шутить, но шутки получались не слишком смешными, если Заххара хмурилась, а Эрра начинала ходить кругами.

– А я говорила, – Некко в очередной раз стерла холодный пот со лба своего повелителя, – что случайные связи до добра не доведут.

Данияр с ней согласился.

И с Эррой, которая пообещала найти отравителя и сделать с ним то, что категорически запрещено всеобщей Конвенцией Созвездия.

По пунктам.

В какой-то момент показалось, что силы совсем оставили Данияра и тело его все же не справится с нагрузкой, несмотря на портативную систему жизнеобеспечения, щупы которой уже пронзили кожу. Данияр закрыл глаза, вздохнул, пытаясь сдержать рвоту, и позволил себе погрузиться в вялое забытье. При всем том, по причудливой прихоти то ли богов, то ли собственного организма – второе было куда как вероятней, – он продолжал ощущать все, что происходило с ним и вокруг него.

Вот сжалось сердце.

И застучало, подстегнутое свежей дозой адреналина. Вот печень захлебнулась ядом, но заработала, подчиняясь внешним системам. Едва слышно завибрировали фильтры, пропуская его, Данияра, кровь, чтобы очистить ее от метаболитов.

Кто-то вздохнул.

А Заххара неожиданно деловитым тоном поинтересовалась:

– Что делать будем?

– Ждать, – Эрра опустилась-таки на пол. И в руках ее появился клинок, что свидетельствовало о крайней степени раздражения, в которой пребывала одару.

– А если дождемся?

– Смотря чего дождемся… я вообще уходить собиралась.

Это стало для Данияра неожиданностью. Куда? Разве может одару вот так взять и просто оставить своего повелителя? Можно сказать, бросить на произвол судьбы без ласки и заботы?

– Вот и уйдешь, – Заххара сцепила руки. Вид у нее был задумчивый. – Тебе хотя бы есть куда.

И куда это, интересно?

И почему?

Обида душила.

– А тебе? Тебя ведь тоже звали… Нет?

– Звали.

Данияр почти увидел, как Заххара пожала плечами, как делала всегда, говоря то, что полагала обычным, не нуждающимся в объяснениях.

– Вот! – Эрра вновь вскочила. И опустилась на пятки. А клинок крутанулся, оставляя след на псевдодеревянных панелях. – Значит, и ты уйдешь.

– И бросить его?

Молчание.

– Неки?

– Я остаюсь, – теплые пальцы прижались к шее. – Вам, если решите, препятствовать не стану. Объясню как сумею…

– Если будет кому, – проворчала Эрра, но, как показалось, не зло, скорее обеспокоенно.

– Будет, – Заххара отстранилась. – Показатели приходят в норму, стало быть, кризис миновал. Нам повезло.

– Сейчас, – Некко произнесла это очень и очень тихо. – Путешествие только началось, а уже два покушения. И что будет третьим?..

Эти слова заставили Данияра заскрипеть зубами. От злости.

– Или четвертым… или пятым… Стоит признать очевидное, мы не справимся.

– Мы пока и не пытались, – Некко отстранилась, и это было неправильно. Ее присутствие, такой большой, спокойной и надежной, как сама пустыня, успокаивало. – Стоит признать очевидное. И сейчас нужно решить… если ты уходишь, это твое право.

Становилось не то чтобы легче, скорее возвращалась способность чувствовать