Дом стекла и света - Марк Хармс
В звездном небе появляется титаническое, перекошенное от злобы лицо принца.
– Стража! Схватите и доставьте ко мне проклятого Питера Блока!
Тотчас из-за ворот показались первые, самые ретивые охранники. Они стали шарить взглядами по окрестностям, и на глазах у них Питер увидел те же линзы, что были на коварном Отто в день посещения Блоком “Домашнего очага”. На сыщика обрушился страх – враги смогли найти оружие против его невидимости, против того единственного, что должно было помочь ему выполнить свое задание! Теперь он был обычным человеком…
Обычным, но не совсем! Не зря он считался величайшим сыщиком – даже без невидимости ему нет равных в сообразительности, ловкости и проворстве. Невидимость дала ему чувство защищенности, ослабила его боевые навыки – но теперь они вновь проснутся, чтобы дать бой тому злу, что воцарилось в Доме!
Первый из прихвостней принца добирается до сыщика, он целит в него свой бутафорский меч и едва не попадает по Блоку, лезвие вонзается в каменную мозаику, устилающую землю, и выбивает тысячи визжащих фиолетовых искр – и Питер понимает, что оружие стражей куда опаснее, чем любые пистолеты и кинжалы.
Он чувствует, как дарованная годами подготовки сила наполняет его, она становится кипящим водопадом, растекаясь от затылка, по тысячам рек-сосудов – чтобы подарить его телу невиданную мощь, что сокрушит любые планы. Кулаки наливаются сталью, ноги превращаются в стремительные пружины, мир замедляется на долю секунды, сжимаясь в горошину – и ускоряется, поглощая сыщика с головой.
Ловкий удар ногой по голове неосторожному стражу, тот кубарем катится вниз, с холма, с которого страшным духом мести спускается Питер Блок. Он берет в свои руки волшебный меч, оружие неудачливого охранника, и обрушивает стремительные удары на своих врагов. Они стонут от боли, не успевая за его молниеносными выпадами – и могут лишь беспомощно наблюдать за шквалом ветра, в который превратился сыщик.
Он приближается к вратам, сметая всех на своем пути, повсюду разлетаются фиолетовые искры – как же забавно, что хрупкая защита принца рушится от его же оружия! Голова наполняется безумной радостью, которую хочется поддерживать все дольше и дольше, уничтожая бандитов принца одного за другим, в ушах слышится эхо ломаной мелодии, чей ритм подстегивал сильнее любых слов, а в руках все порхал и порхал волшебный клинок…
Сколько он так сражался, забыв об усталости и наслаждаясь свирепой радостью?.. Это было неважно. Вскоре последний страж пал, его тело пропало в ночной тьме, позабытое навсегда и оставленное на обочине миров. Сыщик входит в башню, дом принца, проходит по опустевшим коридорам, мимо безвкусных мечущихся картин, безжизненных доспехов и чучел неведомых зверей, поднимается на лифте на самый верх и ожидаемо обнаруживает принца, склонившегося над одурманенной принцессой, и все было точь-в-точь как в видении: синяя кровать с будуаром, вино, переливающиеся стены. На зеркальном потолке висела огромная линза, к которой и в этот раз было прикреплено знакомое устройство – значит, принц снова прячется от своего повелителя. Казалось, между мигом, когда Питер увидел видение, и настоящим прошло не больше секунды. Неужели сыщик оказался настолько быстр, что принц не успел ничего сделать с красавицей Элли?
Лифт докладывает о прибытии страшного судьи, и принц гневно оборачивается.
– Вы до сих пор не разобрались с этим наглым шпионом? Я же купил вам треклятые линзы!..
Не нужны никакие слова. Лишь меткий удар, и принц без чувств падает на каменный пол. И тотчас его неестественно прекрасное лицо меняется, свет, что окружал его, тухнет, и Питер видит настоящий образ принца – обезображенные пожаром щеки, глаза, лоб, облезшие волосы беспорядочно торчат по всей голове… Технологии Дома подарили принцу новую внешность, и он с радостью променял ее на свое прошлое. Но это уже было не важно. Сыщик бережно подхватывает устремившееся вниз тело принцессы, осторожно вынимает острый шприц из лебединой шеи и кладет красавицу на глубокую перину.
22. Наедине
Принцесса Элли без чувств лежала на кровати, прекрасная даже во сне. Что же делать? А вдруг… Вдруг отрава из шприца убила ее? Холодея, Питер прижался ухом к груди принцессы и с радостью почувствовал далекое биение сердца. Значит, принцесса просто без сознания.
Тогда он будет охранять ее сон, пока она не проснется – а затем отведет ее туда, где ей ничто не будет грозить! Взгляд снова упал на обезображенное лицо лежащего без сознания принца – а что, если он очнется? Сыщик схватил крепкий пояс от ночного халата, висящий в шкафу, и крепко связал Эдриана, для надежности заткнув ему рот кляпом. Затем, подумав, сыщик затолкал принца под кровать.
Тут он увидел, что принцесса открыла глаза. Она не видела Питера и даже не догадывалась о его присутствии, а просто лежала на спине, пристально разглядывая зеркальный потолок, в котором отражалось все, кроме ее спасителя и спрятанного под кроватью злодея. Казалось, она очнулась после тяжелого сна. Стараясь не шуметь, Питер подкрался к принцессе поближе.
Боже, как же она была красива! Ее волосы, словно реки в черную ночь, растеклись по подушкам, в глазах можно было утонуть, а ее алые губы, на которых сейчас была загадочная улыбка, притягивали к себе, словно таинственный магнит… Она по-прежнему смотрит в потолок, боясь стряхнуть остатки сна, чего же она ждет? И чего же ждет он?..
Млея от собственной дерзости, он наклоняется и нежно целует принцессу. Время сливается в единый миг, и больше нет ни прошлого, ни будущего – есть только этот прекрасный миг, существующий на границе времен, до которого никак иначе не дотянуться… Ее руки осторожно пытаются нащупать его тело, они скользят по его спине, плечам, и ее губы снова сливаются с его губами…
– Кто ты, кто ты? – Спустя вечность.
– Тот, кто целью своей избрал ваше спасение.
– Но зачем?.. Почему?
– Потому что такова моя работа, принцесса.
– Почему я не могу увидеть тебя?
– Мое тело распылено на тысячи кусков для того, чтобы враги не смогли помешать…
– Так ты призрак?
– Нет. – Питер замолчал.
– Скажи, ты – тот бог, что защищал меня все это время?
– Да, бог. – Он говорит это, боясь потерять то, что у него появилось.
– Бог… – повторила принцесса, улыбнувшись уголками губ. – А какой бог?
– Добрый, – улыбнулся сыщик. О, эта неопределенность иногда приносит столько удовольствия! Но почему же у него так болит голова?..
– Я знаю, что добрый. – Ее руки заскользили по его лицу, изучая. – Но молодой ли?
– Молодой… – он словно говорил это уже тысячи раз, но каждый раз – такое искушение, такое наслаждение… Будто экзамен, который он обречен сдать на “отлично”.
– Молодой… И красивый?
– Я не знаю…
Изящные пальцы нежно ощупывают нос, рот, глаза… Но что толку – она все равно не сможет
