Виталий Сертаков - Останкино 2067

– Донна, донна, это Люси… Они запустили мотор такси, несмотря на запрет. Они ранили контролера… Может, вызвать милицию? Все равно уже кто-то вызвал без нас.

– Что-о?! – После такого известия надменное лицо Рафаэлы разъезжается, теряет жесткость, превращается в квашню. – Она поворачивается к нам: – Вы… убирайтесь оба! Коко, милочка, выведешь его через тоннель, там возьмете мою машину. Живее, чтобы духу его тут не было!

Следующие несколько минут меня просто волокут за собой вниз, как куль, набитый отрубями, и, не спрашивая, швыряют в нутро автомобиля.

Лиз убита. Единственная цепочка оборвана. И те, кто ее убили, готовы были прикончить меня. В последнюю секунду в салон протискивается Коко и быстро клюет меня в губы.

– Не паникуй, котик, – очень серьезно говорит Коко. – Я найду тебе эту рыжую гадину. Только уговор – ты ее не будешь убивать, оставишь мне. Должна же я что-то предъявить маме Фор взамен «бентли»…

13. Я болен ею

– Ксана, – умоляю я, – Ксана, так нельзя…

– Если человек к тридцати годам не поумнел, то он уже безнадежен!

– Ксана, я…

– «Я, я, я, я!!!» – с чувством, на разные лады декламирует она, появляясь на пороге кухни. – Ты когда-нибудь слышал, что в русском языке есть другие местоимения?

– Я всего лишь хотел сказать…

– И снова «я»! Он, видите ли, всего лишь хотел… Он хотел, и он сделал. Ему даже не пришло в голову, что в этой вселенной есть и другие живые существа! И эти живые существа точно так же нуждаются в глотке воздуха и…

Секунду она раскачивается, уперев кулаки в бока, затем начинаются хаотические перемещения по квартире. Ксане совершенно не нужна уборка, но в состоянии саморазогрева она хватается за различные предметы и переставляет их с места на место. На самом деле мне чертовски приятно, когда она с воплями и брюзжанием принимается за настоящую уборку. У меня тогда ненадолго возникает ощущение, что это все-таки не только мой, но и наш дом.

Я болен ею.

Сегодня вечером Ксана не намерена наводить порядок, просто ей некуда девать накопившуюся энергию. В минуты ярости она действует как сомнамбула и потом ни за что не вспомнит, на кой ляд перекидала из одного шкафа в другой коллекцию статуэток. После статуэток она берется за покрывала и мелкие подушки. Я ей не мешаю, просто стараюсь убрать подальше ноги и отставляю подальше чашку с горячим кофе. Стоит ей почуять, что я перестал внимать, что мой интерес чуточку ослаб, – и можно мгновенно схлопотать босоножкой по голой пятке или журналом по затылку. И все это походя, почти машинально, как мы машинально выключаем свет или задвигаем ящик в секретере.

– Ксана, я надеялся, что тебе будет приятно отдохнуть несколько дней…

– А у меня он спросить не догадался! – Ксана разговаривает с внушительным мохнатым медведем. Впрочем, с равным успехом это может быть тюлень или мышонок, дизайнеры подушек не слишком озаботились сходством с оригиналом.

– Я – пустое место, я – рюкзак! – докладывает она квадратному тюленю. – Со мной незачем советоваться, закинуть в багажник – и привет!

Я купил ей тур на Алтай. Она мечтала туда попасть, я слышал, как она говорила с кем-то из подруг о возможности такой поездки. Там выстроили что-то крутое, что-то невероятно оздоравливающее, с применением местных снадобий. А я хотел сделать ей приятное и как всегда не угодил.

Когда-нибудь я ее придушу.

– Признайся честно, будь мужиком, ты просто хотел от меня избавиться?

Вот, кстати, любопытное наблюдение. Я лишен возможности понаблюдать за тысячами других женщин, но подозреваю, что они похожи на мою жену. Она просто сатанеет, стоит намекнуть на наши половые различия, в любом контексте, кроме любовной игры. Но едва речь заходит о самых невинных моих проколах, мне немедленно предлагают вспомнить, кто из нас мужик. Ксана не состоит официально в этих безумных союзах, типа «Женщины против всего, за что мужчины», иначе бы я давно выбросился в окно. Но периодически я подозреваю ее в тайных симпатиях к радикальному крылу современных суфражисток.

Я болен ее закидонами.

Я ни за что не признаюсь, зачем купил ей тур. Истинная причина, по которой мне надо, чтобы она уехала, звучит как пьяный бред.

Я боюсь за нее.

После того что произошло в «Ирисе», я не смогу спать спокойно. До вчерашнего дня я не допускал даже мысли, что работа может каким-то образом угрожать жизни моих близких. А близких, кроме Ксаны, у меня практически нет. Если с ней что-то случится…

Я не смогу жить без нее.

– Ну, что заткнулся? Не успел ничего сочинить? – Она покончила с мягкими игрушками и принялась за перестановки в баре.

Внезапно я произношу странные слова:

– Ксана, а что тебе нужно от меня?

Я сказал это только потому, что мыслями был очень и очень далеко. Я думал о том, что сегодня утром поисковая программа «Ноги Брайля», закрытая разработка Управы, выдала кое-какие результаты. В течение трех последних дней «Ноги Брайля» сличали физиономии всех людей, бросавших взгляд в мою сторону или просто проходивших вблизи от моей машины. В обработку попали и данные со всех камер подъезда, для чего пришлось подмаслить участкового.

Я нашел девушку в белой куртке, разговаривавшую в «Пассаже» с Миленой Харвик за сутки до ее убийства. Я нашел девушку в сером плаще, которая пару недель назад общалась в «Ирисе» с моей женой. В первом случае это была смуглая длинноволосая шатенка, во втором – очень бледная субтильная девица с рыжей стрижечкой. Это один и тот же человек, поисковая система «Ноги Брайля» никогда не ошибается, даже при самом качественном «Тотал мейкапе». Но программа обнаружила еще одну девушку, на сей раз более плотного телосложения, блондинку в вечернем строгом туалете. Вчера она приехала с седым господином в черных очках и клетчатой безрукавке. Они вышли из машины на гостевом пандусе и, взявшись за руки, поднялись в соседний подъезд. У обоих над головами блеснули зеленые маркеры – добропорядочные граждане без психических нарушений и криминального прошлого.

Эта блондинка была третьей ипостасью. Она не могла пройти «Тотал» с такой скоростью, но над ее внешностью поработали настоящие профи. С мужчиной оказалось сложнее, пришлось напрячь массу усилий, чтобы вытащить из архива райотдела записи с камер моего этажа.

Программа «Ноги Брайля» не ошибается. Машина указала, что этот тип уже побывал на моей лестничной клетке. А я видел этого кадра в стриме Костадиса, он следил за Тео в ресторане. Без техники я бы в жизни не опознал в седом очкарике подтянутого спортивного брюнета.

Затратив некоторое количество денежных знаков, я выяснил, что милая парочка арендует квартиру как раз у меня за стенкой. Подсознательно я этого ожидал, но был потрясен, когда узнал, что они въехали почти месяц назад. То есть задолго до истории с Костадисом и «Халвой». Однако даже связи Клементины не помогли мне установить личности соседей. По документам, квартира принадлежала риелторскому агентству, а они, в свою очередь, сдавали ее корпоративным клиентам.