Виталий Сертаков - Останкино 2067

Виталий Сертаков

Останкино 2067

1. Человек за ширмой

– Итак, вы ударили девушку по лицу. И после этого она разделась догола?

– Вот еще, не передергивайте. В лифте она только расстегнула плащ.

– Простите, вам не показалось, что она испытывала недовольство?

Человек за ширмой раздраженно заворчал:

– Что за ерунда, Милеша вела себя абсолютно естественно. Ей нравилось подчиняться.

– Что было на ней одето, кроме плаща?

– Серые туфли с такой, знаете… змейкой вокруг лодыжки. И кружевное белье.

– Хеви-пирс, тату, скрабстил, принты?

– Я же сказал – в лифте только расстегнулась. Был виден живот, со «светлячком» в пупке, и… Знаете, капитан, мне мешает ваше сопение и эта ширма. Мы что, не могли общаться через сеть?

– Господин Костадис, мне самому неловко, но сейчас как раз случай применения особой процедуры дознания. Общение в сети исключено.

– Мне неприятно. Мы словно прячемся друг от друга. Ладно, валяйте дальше, потерплю!

– Вы настаивали, чтобы Милена разделась? Вы ее ударили?

Вместо ответа человек за ширмой громко вздохнул.

– Господин Костадис, пока я не нахожу в ваших действиях ничего предосудительного. Порог насилия не был превышен. Но без заключения о полной безопасности мы не отважимся даже на пошаговый проход. А без вашего разрешения я могу исследовать только стрим девушки. Вы предоставите свой стрим для просмотра?

– Свои мозги ковырять не дам.

– Что ж, это ваше право.

Снова хриплый смешок. Человек за ширмой отпил воды из стакана.

– Здорово их тряхануло, да?

– Господин Костадис, как официальное лицо, я не могу давать личных оценок.

– Для дознавателя экспертного совета вы очень молоды.

– До того, как получить приглашение в Останкино, я отработал шесть лет в специальном отделе.

– Да ладно, я не хотел вас обидеть! Просто впервые вижу… точнее, впервые слышу открытого перформера.

– Никакой обиды. Господин Костадис, вернемся к лифту. Вы уверены, что это был ваш дом и ваш лифт? Возможно, стены поменяли расцветку, изменилась форма светильников, высота потолков?

– Вы знаете, что я не употреблял ни алкоголь, ни драг. Я не служу в полиции, у меня на ладони нет универсального принта. Как, по-вашему, я сумел бы пройти в чужой жилой блок?

– Как я понял, машину вел автопилот. Вы пытались проявить инициативу в машине? Можете вспомнить, что Милена вам говорила?

– Она вообще редко открывала рот. Я приказал снять гирлянду. У нее в волосах была очень милая гирлянда, настоящий фейерверк, но мне хотелось потрогать живую женщину, а не елочное украшение. Она послушалась и распустила волосы. Ладно. Тогда я приказал снять нижнюю часть комбинации. И чтобы при этом смотрела мне в глаза, не отрываясь. Милеша сделала, как я хотел. Она откинулась, подняла ноги вверх…

– Господин Костадис, не было ощущения, что она смеялась?

– Нет, я бы сразу заметил. Она была очень серьезна. Она… Вот вы работаете на корпорацию, а сами не понимаете простых вещей! Неужели не ясно, что клиент как раз и платит за искренность? Да кто бы купил у вас эти хреновы сценарии, если бы в них снимались обычные актеры?! Я сам приложил руку к индустрии. Уж как-нибудь отличу правдивое чувство от фальши! Понятия не имею, кем Милеша увлекалась месяц назад, и из какой деревни вы ее вытащили, но сейчас она влюблена в меня!

– Извините, господин Костадис. Вы не допускаете, что перформер может играть внутри сценария? Обычная женская хитрость, или, если угодно, каприз, коварство. И пожалуйста, не заводите себя так, иначе врач прервет нашу беседу. Я слушаю вас.

– Ладно, ладно… Я спросил Милешу, что она желает выпить. Потом протянул руку и ждал, пока она освободится от белья. Она подала свои прозрачные кружева, я положил их в карман. Затем мы подъехали к гаражу, пилот открыл ворота и вызвал лифт… Слушайте, молодой человек, эта девочка – всего лишь сценарный перформер. В чем вы ее подозреваете?

– Я обязан рассмотреть любые версии. Пентхаусы такого уровня обычно неплохо охраняются. В отчете подчеркивается, что девушка не касалась панели замка. Но почему ее зафиксировали лишь камеры в гараже?

Человек за ширмой вздохнул:

– Я приказал «домовому» отключить слежение. Заранее, еще в машине.

– Господин Костадис, прошу прощения, у вас есть разрешение на подобные санкции? Насколько мне известно, самостоятельно отключать видео в частных жилищах имеют право лишь депутаты, сотрудники силовых министерств и офицеры спецслужб.

– Вы невнимательно проглядели мое досье. Напротив линейки статуса – желтый флажок. Я уже шесть лет состою в совете обороны.

– Тогда понятно. Вы зашли в лифт. Что было дальше?

– Мы зашли, я сказал Милеше, чтобы сняла все. Я хотел ее поцеловать. Она отстранилась, я дал пощечину. Милеша застонала… уверяю вас, от удовольствия. Закусила губу, затем расстегнула зиппер. Двери лифта открылись, я указал ей в сторону гостиной. Когда она повернулась, чтобы выйти первой, я взял ее за плечи, и плащ остался у меня в руках.

– Одну секунду! Вы впервые увидели ее обнаженной?

– Нет, первый раз она разделась, когда я покупал ей вечернее платье и белье. Во вторник, в ЦУМе.

– Вы запомнили ее фигуру?

– Ее невозможно не запомнить.

– Ив тот раз у нее на бедрах не было принтов?

– Не было, как и светлячка в пупке. Не было татуажа на… на лобке и на ягодице.

– Однако вы уверены, что к себе домой привели именно эту женщину?

– Что за хренотень! Я не настолько стар, чтобы путать своих любовниц… Погодите-ка, капитан! Вы намекаете на то, что мне могли подсунуть кого-то другого вместо перформера? Близнеца?!

– Пока не знаю. С той встречи Милена сменила цвет волос и прическу?

– Да. Она была блондинкой, но я сказал, что мне не нравится. В последний раз она нарастила «голубое серебро» и убрала волосы под гирлянду.

– Итак, вы вошли в гостиную? Опишите обстановку этого месяца.

– Сейчас у меня там круглый зал, со стеклянным потолком, камином и толстым белым ковром на полу. Я скинул пиджак, подозвал бар и кресло. Сказал ей, чтобы сняла бюстгальтер. Я дал команду «домовому» подогреть пол и держать Милешу в красном конусе, а остальное освещение убрать.

– У вас тонкий вкус. В красном свете ее тело наверняка смотрелось очень соблазнительно.

– Гм… Не то слово. Она блестела, намазалась чем-то ароматическим. А вы сами видели ее раздетой?

– Разумеется, нет. Без решения Совета доступ в сценарий закрыт. Скажите, вы не почувствовали, что ситуация выходит из-под контроля?

– Сначала я увидел дорогие принты. Меня поразило, что при загрузке моего стрима разработчики проглядели такую важную деталь. Начиная от верха бедра и почти до колена обе ее ноги снаружи были покрыты художественным принтом. Что-то вроде джунглей, из которых периодически выглядывают звери, вылетают птицы и прочая ерунда. Не меньше восьми цветов. Впрочем, в остальном парни попали в точку. Вплоть до запаха. Эти сукины дети привели к тому, что уже на третий день я стал подумывать, не купить ли сценарий на всю оставшуюся жизнь, хе-хе…