Джек Вэнс - Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.)

«Как давно вы преподаете музыку в этой школе?»

«Слишком давно. Прошло уже три года с тех пор, как я отпраздновал свой двадцатипятилетний юбилей. Должен заметить также, что о наступлении такового юбилея никто, кроме меня, даже не вспомнил — я праздновал его в полном одиночестве».

«Таким образом, вы учили всех этих детей?» — Герсен указал на длинную вереницу фотографий, украшавших стену.

«Не всех, не всех... Одни хотели играть, но им медведь на ухо наступил. Другие были талантливы, но приходили в ужас от необходимости заниматься. Чаще всего, однако, у детей нет ни музыкальных способностей, ни желания чему-либо учиться. Сочетанием одаренности и прилежности отличались очень немногие — этих я хорошо помню».

«Как насчет выпускников, собирающихся завтра на вечеринку? Среди них были музыканты?»

«Пожалуй. Дарбен Садальфлури неплохо справлялся с танталейном. По-моему, он до сих пор на нем играет — для домашнего развлечения, конечно. Бедная Мартиша ван Боуфер четыре года мучилась, пытаясь научиться игре на варьянсе, но постоянно фальшивила. Талантливее всех был Ховард Хардоа, но ему всегда не хватало дисциплины. Увы, я слышал, что именно в том, что касается отсутствия дисциплины, он зашел слишком далеко».

«Ховард Хардоа? Где он на фотографии?»

«Крайний правый в третьем ряду — парень с каштановыми волосами».

Герсен изучил физиономию юного Ховарда Алана Трисонга — довольно приятную, с широким и высоким лбом, аккуратно подстриженными светло-коричневыми волосами и пристальным взглядом голубовато-серых глаз. Снимаясь в компании выпускников, Ховард придал своему лицу выражение благожелательной открытости, но слишком длинный и слишком тонкий нос, а также слегка кривящийся «девчачий» рот выдавали в нем большого хитреца.

«Фадра Хессель, конечно — она до сих пор аккомпанирует на луатре при декламации катехизмов. Должен признаться, что других я почти не помню. Сударь, нам нужно уходить — я обязан закрыть школу».

Они вышли на крыльцо под портиком; Вальдемар Кутт закрыл дверь на замок и поклонился: «Рад был с вами познакомиться».

«Еще одну минуту, — задержал его Герсен. — Мне пришла в голову удачная мысль. С некоторыми выпускниками класса «галопирующей камбалы» у меня связаны исключительно яркие воспоминания. В качестве анонимного благотворителя я хотел бы нанять оркестр, способный оживить праздничную обстановку во время завтрашней встречи. Не могли бы вы порекомендовать такой оркестр?»

Преподаватель выпрямился, устремив Герсену в глаза неподвижный проницательный взор: «Вам действительно сопутствует удача — я могу порекомендовать такой оркестр, а именно оркестр Большого Салона под личным руководством Вальдемара Кутта. Других подходящих оркестров в Блаженном Приюте нет. Конечно, время от времени у нас развлекают публику местные ансамбли — «Смычковые случки», «Забойные ударники» и прочие любительские группы, но я руковожу единственной музыкальной организацией, достойной называться таковой на севере от Клути».

«И вы могли бы выступить в школьном павильоне завтра вечером?»

«Благодаря счастливому стечению обстоятельств, завтра вечером у меня свободное расписание».

«Тогда считайте, что я нанял ваш оркестр на завтрашний вечер. В какую сумму это обойдется?»

«Дайте подумать... Сколько инструментов потребуется? Как правило, в классическом составе фестивального оркестра выступают как минимум два тарабля, справа и слева, зумбольд, сопрановая труба, виола да гамба, корнет, вибр, несколько скрипок, гитара и флажолет. Обычно за вечерний концерт мы взимаем порядка двухсот СЕРСов, но...» — профессор Кутт с сомнением посмотрел на костюм Герсена.

«Не буду торговаться, — заявил Герсен. — Я нанимаю ваш оркестр за двести пятьдесят СЕРСов и поставлю только одно условие: я хотел бы присутствовать в составе оркестра — только на протяжении завтрашнего вечера».

«Даже так? Вы — музыкант?»

«В жизни не сыграл ни одной ноты. Я буду тихонько стучать по барабану и никому не помешаю».

«Ни в коем случае! Вы начнете стучать невпопад, и все мы разъедемся кто в лес, кто по дрова. Мы же не дети какие-нибудь, марширующие по улице и производящие невыносимый гвалт!»

«Тогда что вы предлагаете?»

«Смехотворная ситуация! Почему вы не можете просто сидеть и слушать где-нибудь неподалеку от эстрады?»

«Я хотел бы не выделяться, спрятаться в оркестре. Тем не менее, если это невозможно...»

«Нет-нет! Мы что-нибудь устроим. Вы в оловянный свисток дудеть можете?»

Герсен невольно устыдился — ему никогда не приходило в голову приобрести хоть какое-нибудь музыкальное образование: «Не знаю, не пробовал».

«Ха! Курам на смех! Но мы этим займемся — пойдемте, что-нибудь придумаем».

Глава 13

«Хороший барабанщик — мертвый барабанщик».

— Вальдемар Кутт, дирижер оркестра Большого Салона в Блаженном Приюте

В студии Вальдемара Кутта Герсену вручили длинную деревянную дудку. «Детский инструмент! — презрительно заметил Кутт. — Тем не менее, если вы хотите играть в составе оркестра Большого Салона, вам придется играть — хотя бы на дудке. А теперь зажмите пальцами эти отверстия — вот здесь и здесь. Хорошо. Дуйте!»

Герсен произвел унылый подвывающий звук.

«Еще раз!»

Через три часа Герсен выучил один из пяти основных ладов. Профессор Кутт утомился: «На сегодня хватит. Я пронумерую для вас отверстия дудки: первое, четвертое, пятое и восьмое. Мы будем играть простые танцы: променады, галопы и, время от времени, переполохи. Зажимайте отверстия дудки в такт музыке, в последовательности «первое-пятое, первое-пятое, первое-пятое-восьмое, первое-пятое-восьмое», иногда «четвертое-пятое-восьмое» или «первое-четвертое-пятое». Если начнется медленный танец или вальс, мне придется дать вам какой-нибудь другой инструмент — ничего не поделаешь. Будьте добры, уплатите гонорар оркестра авансом, а также двадцать четыре СЕРСа за три часа интенсивного обучения игре на дудке».

Герсен заплатил.

«Прекрасно! Возьмите с собой эту дудку и практикуйтесь при первой возможности. Играйте гамму в том ладу, который вы разучили. Пытайтесь воспроизводить простые последовательности звуков. Но прежде всего научитесь дудеть, зажимая отверстия в последовательности «первое-пятое-восьмое, первое-пятое, первое-пятое»».

«Сделаю все, что в моих силах».

«Этого недостаточно! Для того, чтобы подготовиться к завтрашнему вечеру, вам придется преодолеть свои ограничения! Не забывайте — вам предстоит играть в оркестре Большого Салона! Даже несмотря на то, что глагол «играть» несопоставим с уровнем ваших достижений. В любом случае, играйте тихо и ни в коем случае не дудите во время пауз! Надеюсь, все обойдется. Абсурдная ситуация, конечно, но для музыканта вся жизнь — последовательность абсурдных ситуаций. Мы встретимся завтра, через два часа после полудня. После этого вы пойдете в магазин ван Зееля, и он подберет вам костюм, подобающий оркестранту Большого Салона. К тому времени ван Зеель уже получит мои указания. Затем, переодевшись в надлежащий костюм, снова приходите сюда, и мы продолжим занятия. Времени у нас мало, но я сделаю все от меня зависящее. Кто знает? Может быть, из вас еще получится музыкант!»