Тропа Крысиного короля - Лариса Петровичева
Надолго ли?
Или за ней придет Крысиный король, и они встретятся совсем скоро?
– Вон она. – Оливер указал на свежую могилу, украшенную деревянным столбом с кругом. Бренсон шагнул, куда показывали, и Мия даже не успела удивиться, когда тишина разорвалась в клочья и на кладбище высыпали голосящие обитатели Ангеата.
Оливер как-то вдруг оказался в стороне, словно не имел никакого отношения ни к Бренсону, ни к здоровяку с лопатой. Мия машинально встала за спиной следователя, понимая: сейчас начнется драка. В таких местах, как это, люди не терпят, когда кто-то начинает раскапывать могилы их детей, пусть даже этот кто-то и приехал из столицы и расследует возможное преступление. Все закричали – сразу, хором, и Мие показалось, что это шумит огромное серое море.
– Ты чего это удумал, а?
– Эвви поднимать?
– Стыд и страх потеряли! – Голос показался Мие знакомым. Женщина в пестром платке и полушубке выступила вперед, грозя Бренсону кулаком. – Мертвых выкапывать!
Среди кричащих людей Мия заметила Кирси и своих подруг по злосчастному гаданию. Девушки держались в стороне, сбившись стайкой, и было видно, что они испуганы и уже жалеют о том, что пришли сюда. Мия готова была поклясться, что боятся они не столичного следователя, а того, что может открыться, когда крышка гроба отлетит в сторону. Страх задымился у нее в горле.
«Как они так быстро добрались сюда? – подумала Мия. – Теми подземными ходами?»
– А вы? – пророкотал Ульф, указав на Оливера. – Вы-то почему с ним, ваша милость? Неужто нашу Эвви на такой позор отдадите?
– Вы ж ее жалели! Защищали!
– Позор! Грех! – заголосили собравшиеся, и один из парней уже вскинул в воздух дубинку. Бренсон стоял, словно скала, – его безразличие и спокойствие были настолько глубокими, что и Мия тоже успокоилась. Словно почувствовав ее страх, следователь едва заметно обернулся и прошептал:
– Ничего не бойтесь. Скоро все кончится.
Мия, которая в очередной раз выглянула из-за его плеча, увидела, как одна из женщин оскалилась и резко втянула носом воздух. Сходство с крысой, готовой броситься в атаку, было таким, что ноги Мии сделались ватными.
– А ну пошел вон отсюда! – Она узнала отца покойной Эвви: его голос звенел от гнева, а в раскрасневшееся лицо было страшно смотреть. Они с Бренсоном стояли тут за секунду до бури: вот еще дубинки вскинулись в воздух, вот кто-то подбрасывает на ладони камень, вот женщины, кажется, готовы рвать следователя голыми руками. – Пошел вон, тварь, не отдам ее!
– Не отдадим! – взревело море, и Мия почти почувствовала соленые брызги воды на лице. Или это кровь, и их с Бренсоном уже убивают голыми руками?
Но по щекам Мии действительно хлестнуло снегом. Запах зверя утонул в ноздрях, Бренсон отшатнулся назад, выбросив в сторону левую руку, чтобы прикрыть и отстранить Мию, и разгневанный людской рев смолк, сменившись растерянным шепотом.
Лось всхрапнул, величаво качнул головой, увенчанной белой рогатой короной, ударил копытом, взрывая снег. Мия ахнула, глядя на Альпина: он стоял перед Бренсоном, закрывая его и Мию от людей. Шкура лосиного патриарха была совершенно седой, и сейчас, стоя совсем рядом, Мия завороженно, почти детским восторгом подумала: какая же громадина! Неудивительно, что он сбросил мобиль с дороги с такой легкостью. Лось топнул, нагнул голову, качнул раскидистой кроной рогов – это был даже не намек, а приказ убираться отсюда подальше и не возвращаться.
И люди его поняли. Дубинки, камни и кулаки опустились, и обитатели Ангеата медленно сделали шаг назад. Альпин шагнул вперед, забросил голову к спине и взревел в низкое небо так, что люди бросились врассыпную. Бренсон стоял с прежней стойкостью скалы, и Мия, выступив из-за его спины, подумала: «Только бы он выжил. Тогда и со мной все будет в порядке».
Она понятия не имела, откуда к ней пришла эта мысль. Дождавшись, когда кладбище опустеет, лось обернулся к Мие и Бренсону, и в темно-карем шаре глаза вспыхнули золотые блестки. Альпин вздохнул и с неспешной величавостью двинулся прочь. Вскоре он растворился белым призраком среди деревьев, и только тогда Мия увидела Оливера. Опекун стоял, замерев, и на его губах дрожала какая-то странная улыбка. Было в ней и торжество, и горе, и Мия не могла понять, как растолковать ее. Здоровяк сидел в сугробе и растерянно икал. Лопату он выронил, та валялась неподалеку.
Бренсон снял шляпу, провел ладонью по волосам, и Мия отстраненно подумала: что именно ему пришлось повидать, если он поседел в таком молодом возрасте?
– Ну что, кажется, нас защитили, – произнес он. – Тогда начинаем копать.
Здоровяк вздохнул, выбрался из сугроба и взялся за лопату. Оливер неторопливо приблизился к Мие и негромко спросил:
– Как себя чувствуете?
– Испугалась, – так же негромко призналась Мия. Опекун усмехнулся.
– Ну, неудивительно. Когда сначала на вас накатывает возмущенная толпа, а потом появляется зверь-спаситель. Воспринимайте это как приключение, Мия. Любите приключения?
– Читать о них люблю, а участвовать не очень, – ответила Мия, и на этом беседа подошла к концу.
Спустя некоторое время здоровяк закончил работу, и Бренсон спрыгнул в раскрытую могилу. Мия боролась с неприятным зовущим желанием – подойти, заглянуть внутрь. У нее даже в животе заныло. Заскрипела крышка гроба, и Мия зажмурилась.
Ей вдруг представилась крысиная стая, которая бросается прочь из гроба визжащей серой волной, и к горлу подступил сухой ком тошноты.
Бренсон выбрался из могилы и, склонившись над черным провалом, медленно водил над тем, что было внизу, большим хрустальным конусом на серебристой цепочке. Через равные промежутки времени конус наливался багровой тьмой, и над ним проплывали россыпи иероглифов.
– Что там? – осведомился Оливер, хмурясь на конус.
Мия когда-то читала о таких артефактах: те строки, которые он показывал, мог прочитать только владелец, а на остром бледном лице Бренсона сейчас не отражалось абсолютно ничего.
– Кажется, у меня сегодня много работы, – вздохнул он и, выпрямившись, махнул рукой здоровяку с лопатой.
* * *
Остаток дня Мия провела в своей комнате. Заглянув перед этим в библиотеку, она собрала несколько энциклопедий, в которых были статьи о жизни лорда Тристана Кейдна, и принялась за чтение.
Кейдн был главой одного из многочисленных северных кланов и поначалу думал не о независимости Севера, а о короне для себя и своих потомков. Все началось с гибели тогдашнего королевского наместника
