Сервер и дракон - Ханну Райяниеми
Она сбросила плащ. Яакко мельком увидел сильное бледное тело и водопад темно-золотых волос. А потом она прыгнула в море. Темная вода на мгновение подернулась рябью, белая фигура мелькнула – и исчезла.
Яакко смотрел ей вслед целую минуту, но она не вынырнула. Он ощутил паническую щекотку в груди. Нужно было что-то сделать.
Он почти не умел плавать.
Он стянул кроссовки и вошел в воду. Дно было каменистое, неровное, и приходилось идти медленно, чтобы не поскользнуться. Где же она? Здесь было не слишком глубоко, она не могла далеко уплыть…
Облака разошлись, как занавес, и сверкнул золотой солнечный свет. В воде он преломлялся и танцевал на дне, переплетая яркие лучики.
Как золотая сеть.
Море вдруг издало странный гулкий звук. Большой камень, на котором он стоял, заворочался под ногами, как разбуженный зверь.
А потом вода ударила его в лицо. Что-то темное и тяжелое скользнуло по лбу, и все вокруг исчезло в багровой вспышке.
– Очнись. Ну вот.
Яакко закашлялся: соленая вода наполнила рот, на живот кто-то надавил. Затем давление ослабло, и он понял, что смотрит на тролля на фоне темных туч.
На нем была бесформенная рыбацкая шапка. Лицо под ней состояло из сплошных складок рыхлой кожи, между которыми едва виднелись усталые красные глаза. Тролль осторожно промокнул лоб Яакко носовым платком. Яакко ощутил тупую боль, а ткань покраснела от крови.
– Поскользнулся, сосед. Хорошо, что старый Калле шел мимо, да. Живу тут по соседству, занимаюсь своими делами. Услышал всплеск и решил поглядеть.
Он то и дело сбивался, жевал слова, как старый гнилой фрукт.
– Я не знаю, что случилось. Женщина…
Старик прищурился.
– А ты не бойся за нее, сосед. С ней все хорошо, она как дождь.
Судя по выражению его лица, задавать вопросы не следовало. Яакко снова закашлялся и поплотнее запахнул промокший халат.
– Спасибо. Я могу как-то… вас отблагодарить? Кофе, может быть? Черт, вообще-то обычно за спасение жизни платят, у меня есть деньги…
– Прибереги свои деньги, сосед. А вот кофе не помешает. Надо залечить рану на голове, а то она принесет тебе смерть.
Они пошли к летнему домику. Яакко слегка прихрамывал, Калле шел осторожно, как все старики. Внутри пахло свежим лакированным деревом – вообще Яакко любил этот запах, но сейчас он вызывал тошноту. Ему не хотелось показывать старику свою слабость. Он поднялся наверх, вытерся и переоделся в сухое. Порез на лбу оказался неглубоким, и он заклеил его пластырем и почувствовал себя немного лучше.
Калле сидел в плетеном кресле, вытянув длинные, как у саранчи, ноги.
– Эспрессо будете? – спросил Яакко, доставая из буфета две чашки.
Калле не ответил. Звук его дыхания походил на звук рвущейся бумаги. Яакко включил кофемашину. Ее знакомое шипение заглушило неприятный болезненный шум.
– Выходит, она тебя поймала, – наконец сказал Калле.
– Выходит, вы… – Яакко сглотнул, – знаете эту даму?
Старик коротко засмеялся, как будто ветка треснула.
– Она моя жена вот уже семьдесят лет. Хотя, раз уж ты здесь появился, сосед, это ненадолго.
«Наверняка у него деменция, – подумал Яакко. – Скорее всего, это его дочь или внучка».
Он протянул гостю кофейную чашку, и Калле принялся баюкать ее в руках.
– И как же вы познакомились?
– Она пришла за мной во время шторма, – сказал Калле, – спасла мою лодку, и я ей приглянулся. Я был тогда дерзкий. Взял дочь моря в любовницы и думал, что смогу удержать ее. Но все оказалось наоборот. Она меня не отпустила и никогда не отпустит. – Он отхлебнул эспрессо и поморщился: – Крепкий кофе варишь, сосед. Но ей нужно кое-что получше.
Потом Калле сделал еще глоток с явным удовольствием.
– Ты должен кое-что увидеть, сосед. – Он медленно встал и жестом пригласил Яакко следовать за ним. Яакко молча повиновался.
Калле повел их по узкой тропинке, которую Яакко никогда раньше не замечал, в небольшую рощицу посреди острова. Лето выдалось таким засушливым, что деревья уже стояли голые. Темные ветки резко вырисовывались на фоне тусклого неба. Тишина давила так, что Яакко сгорбился.
Они вышли на небольшую поляну. Мокрая земля, почти болото, поросла желтым мхом. Из нее торчала дюжина замшелых камней с вырезанными на них именами и годами. Некоторые надписи казались совсем старыми.
– Что это за место? – спросил Яакко. – И зачем мы сюда пришли?
– А ты посмотри хорошенько. Так и закончишь, сосед. – Старик устало привалился к дереву. – Это сеть, чертова сеть. Раз ты попался, то уже не сможешь уйти. – Калле посмотрел вниз и улыбнулся: – Я живу на этом острове семьдесят лет. Иногда она ненадолго отпускает меня на заправку купить сигарет. Или повидать родню, пока они еще были живы. Или вместе со своим скотом берет меня в море. Или даже вниз, в замок Ахти. Но я в ее сети и навсегда в ней останусь.
«Ладно, – решил Яакко. – Ахти. Бог моря. Старикана надо лечить. Я с этим разберусь, в конце концов, он мне жизнь спас».
– Вижу, ты не понимаешь, – прошептал Калле. – Ты теперь тоже здесь, сосед, с нами. Со всеми мужьями. Мы все здесь, кроме самого первого. Того, кого она первым полюбила и кто никогда не надел ей на палец свадебное кольцо. Того, кто ушел с другой. Того, которого она утопила…
– Отлично, – осторожно сказал Яакко. – Давайте вернемся в дом, там еще остался кофе…
– Я должен был вернуть его ей, кольцо. Оно там, внизу. Я пробыл здесь так долго, что почти увидел его, я был почти у цели…
Калле подошел так близко, что Яакко почувствовал приторно-сладкий запах табака и перекрывающий его смрад немытого тела. В красных глазах горело безумие.
– Но ты заявился сюда и все испортил.
Яакко не успел увидеть нож. Он прорвал его футболку и огненной дугой прошелся по ребрам. Яакко прикусил язык от боли и почувствовал, как рот наполняется кровью. В глазах помутилось, и он упал на одно колено.
– Я не мог сделать этого в воде, потому что она видела. Не мог позволить тебе утонуть – тогда она заполучила бы тебя. Но здесь она нас не видит, здесь, в роще Эйо… – Калле навис над ним, запрокинул ему голову костлявой рукой, приставил к горлу холодное лезвие.
Пальцы Яакко нащупали камень, круглый и гладкий, как яйцо, идеально легший в ладонь. Не думая, он размахнулся. Удар пришелся вскользь, но старик упал, потеряв шапку. Тонкие грязные волосы слиплись от крови. Калле неподвижно лежал на болотистой земле, нога ритмично подергивалась, как умирающая рыба.
Яакко выкинул камень и
