Сервер и дракон - Ханну Райяниеми
Позади Кева раздалось жужжание.
– Сунил, не смотри на него так, он со мной.
Это была Райя. Она сидела в инвалидной коляске, щетинящейся старой электроникой. У Райи были короткие рыжие волосы и пирсинг в верхней губе, в остальном она очень походила на свой гномий аватар – такие же красные щеки и чистая бледная кожа. Правая рука заканчивалась протезом, покрытым светлым деревом, наверное березой, с замысловатым кельтским узором. Впрочем, под деревом пряталась стандартная модель «Сименса». Ног не было ниже колен.
Сердце Кева обрушилось куда-то в живот, тяжелое, как пушечное ядро.
Когда она прищурилась, вокруг глаз показались морщины: она была как минимум не моложе матери Кева.
– Говорят, ты меня искал. Не боишься джагги? Не показывай им страх, а не то они съедят тебя заживо. Давай, садись.
Он прошел за ней к узкому столику в углу. Угрюмый Сунил принес ему пинту бледного эля, от которого сильно пахло хмелем.
– Итак, – сказала Райя, – и что ты здесь делаешь? Разве это не испортит твои оценки в F+, или как там детишки развлекаются в наши дни?
Кев посмотрел на свой стакан, мечтая нырнуть в него и исчезнуть, как русалка-алкоголичка.
– Я хотел извиниться, – сказал он. – Я должен был поговорить с тобой раньше, а не вываливать все вот так. Помочь тебе закончить собор или найти кого-то другого.
Райя посмотрела на него. Глаза у нее были такие же, как у ее аватара, цвета гномской зимней зелени.
– Возможно, это я должна извиняться, – медленно сказала она, – я вышла из себя. Ты можешь делать со своей жизнью все что хочешь, и не мое дело тебя отговаривать. Просто… то, что ты рассказал мне о своих друзьях… как это может быть реальнее того, что мы делали? – Она подняла здоровую руку и отхлебнула пива. – Не отвечай, позволь мне объяснить. Я же рассказывала, что была в Лондоне в четырнадцатом?
Она постучала по столу протезом примерно с таким звуком, с каким они на школьных уроках музыки стучали палочками.
– Там-то я и осталась без руки. Я была в метро, на линии Пикадилли, когда все системы сошли с ума. Я помню звук, как будто раздавили пивную банку. За много лет я сменила несколько штук. Они становятся лучше, но они все ужасно дорогие и не такие уж хорошие, честно говоря. Они пытаются понять, что им сообщают обрывки нервов, а потом выбирают из библиотеки движений самое похожее. Идея хорошая, только вот все люди разные. Он кажется чужим. А с учетом фантомных болей иногда немного сходишь с ума. Как будто к твоему телу прикрепили что-то совсем чуждое. Конечно, мозг пластичен и к этому можно привыкнуть. Он помогает, можно что-то взять или передвинуть, но это не рука. И с ним уж точно нельзя играть на пианино.
Ноги в каком-то смысле еще хуже. Конечно, можно было бы сделать протезы, как у Писториуса, и бегать, но я не хочу бегать. Я хочу подняться по лестнице или потанцевать.
Я не одна такая, особенно после четырнадцатого года. Мы склонялись к мысли, что проблемы скорее с программным обеспечением, что можно настроить алгоритмы индивидуально, использовать глубокое обучение. Или попробовать другую парадигму, научить их двигаться самостоятельно, а потом выяснять, чего же вы хотите, а не просто читать ваши сигналы. Обратиться к повсеместным вычислениям и понять контекст. И все это было бы выполнимо, если бы не локдаун.
Райя коснулась протеза левой рукой, провела пальцем по резьбе.
– Это рука, но не моя. Я не могу ее перепрограммировать, если мне не позволит «Сименс». Сраная доверенная загрузка. Я нашла отличные алгоритмы управления, но не могу их запустить. Большая часть оборудования, которое мы можем найти, древнее. Мне нужно что-то вроде облака, которое управляет твоими линзами. Высокопроизводительные вычисления. Нужен суперкомпьютер. И в мире осталось только одно место, где я могу сделать что-то подобное.
В голове у Кева все вставало на свои места со скоростью снарядов, выпущенных из тяжелой баллисты.
– Собор, – выдохнул он.
– Вот именно. Это не просто гномская локация для развлечения. Это… важно.
Холодные мурашки щекотали спину Кева.
– Господи, почему ты мне не сказала?
Ему казалось, что он только что проснулся, протирает глаза и спускается по лестнице, чтобы вместе с Джейми творить и веселиться.
– Как ты помнишь, я собиралась. – Райя поджала губы. – Честно говоря, сначала я тебе не доверяла. Ты же один из них. Мало ли что ты мог сделать, если бы узнал, что я этим занята не просто из тщеславия.
– Издеваешься? Мы строим крепость дварфов, чтобы управлять твоей рукой?
В желудке защекотало. Ему хотелось смеяться или прыгать. F+ звякнуло, и он выключил его движением запястья. Разум выплевывал идеи одну за другой, как разогнанная логическая башня. Его дипломный проект был целиком посвящен вычислениям и дизайну, размытию грани между машиной, жизнью и человеком. Демонстрации невероятной, монументальной глупости локдауна. Последствия его были невероятны по масштабам. Господи, каким он был идиотом.
– Ты не права, – сказал он, – это вовсе не пирамиды, это лучше. Но разве они собираются его снести, когда он начнет работать? А как насчет тактовой частоты?
– Тактовая частота не проблема. Я нашла пару довольно забавных дыр в физическом движке. Представь, что будет, если поставить два телепорта друг на друга и кинуть в один из них наковальню. Ввод и вывод данных немного сложнее, но есть способы, с API создания персонажей. Ну а чтобы не дать его отключить… мне нужен был ты.
– Я?
– Я наняла тебя не потому, что ты красавчик, Кев. – Она сложила руки на коленях и посмотрела вниз. – Вот почему я так расстроилась, когда ты хотел уйти. Мне нужна твоя помощь, чтобы его закончить. И чтобы снова играть на пианино. Ты в деле?
Кев посмотрел на нее и потер виски. Мысли метались из стороны в сторону.
– Да. Нет.
Райя нахмурилась.
– Это же не просто какая-то секретная локация. Не одна из штучек джагги. Он должен быть достаточно велик, чтобы его нельзя было просто отключить и проигнорировать.
– Что ты задумал?
– Если я чему и научился в колледже, так это тому, что лучший способ заниматься чем-то странным –
