Тильда. Маяк на краю света - Кейт Андерсенн
Ледяная Кострима охлаждает воду до столь низкой температуры, что плавать тут только духи да медведи и могут, а вулканический климат нагревает воздушные массы — что ж, туман легко объясним. А свечение… Я обернулась на вулкан. Вместо лучей солнца — отблески лавы. Вместо линз — мелкие капли тумана. Оптический обман! Воодушевленная открытием, я щелкнула пальцами и нырнула в карман — сделать пометку в блокноте. Если мы вернемся живыми, то цены моим запискам не будет. Я могла бы их назвать «Как я покинула Стольный».
Наверху ударили в колокол, пираты засуетились. Я удачно скрывалась в тени, по-прежнему оставаясь незамеченной. Облокотилась о борт и размышляла, какое название присвоить открытому явлению. Искры Сольдо? Или слезы Тиль?
Слезы? От чего?.. Ах, верно… Чак. Внутри весь лед словно лопнул вдребезги. А потом снова слился в единую глыбу. Я сжала зубы так сильно, как и не подозревала, что умею, и захлопнула блокнот. Прижала к груди — думала, раздавлю в лепешку.
Прервал мою холодную злость неожиданный голос где-то с высоты левой лопатки:
— Красивый плащ.
Я застыла. И медленно, настороженно обернулась. В отблеске извержения и Слез Тиль тут обретался подросток в рваной одежде, едва достающий мне до плеча. Покосилась на свое серапе — подарок Ниргаве. И внезапно вспомнила: «Друид говорит с миром — мир говорит с друидом».
«Мир перед тобой, друид», — сказала я себе. — «Хватит жалеть себя. Протяни руку и узнай его наконец».
— Спасибо. Это из Черного Тополя. Меня зовут Тиль.
— А я — Бимсу. Здорово, правда?
Бимсу ткнул в сторону вулкана Сольдо.
— Никогда не знал, что так бывает, — вдохновенно продолжил парнишка, пожирая море большущими глазами. — Вир говорил, что море будет гореть, а я не верил. Хорошо, что я не Брима на кон поставил, а простыню Авроры. Выглядит, точно бубрики Звездочета.
Он повис животом на ребрах борта, а я удивилась. Простыня Авроры? Бубрики Звездочета? О чем речь?
— Эй, Бимсу, — подошел к нам кто-то из темноты и хлопком по спине поприветствовал моего нечаянного собеседника.
Но взрыв холода внутри сам подсказал мне, чей это голос. Я отвернулась к воде.
— О, Тиль, так ты не спишь?
И он… позволил себе ладонью потрепать меня по волосам! Желудок напомнил о своих проблемах, и пришлось невразумительно булькнуть вместо того, чтобы запретить Чаку делать так.
— И вам… эрл Кастеллет… — пробормотала я, хватаясь за живот, — доброго вечера.
— Какой эрл? Называй меня Чак, как прежде. Признаю, я тебя обманул, но иначе ты бы со мной не поехала, Тиль. А мне это было очень нужно. Прости меня.
Я закусила губу. Сейчас он мне порассказывает… Еще один позыв рвоты я сдержала героически. Но жалеть себя захотелось сильнее.
— У тебя морская болезнь?
Чак положил мне руку на лоб. Я сдвинула челюсть вбок, покосившись на рыжего самозванца, и убрала голову с траектории его движений.
— Зеленая вся.
— Господин Чак, давайте я накажу Бриму принести зелье седьмого горшка? — выдвинул предложение Бимсу.
«Зелье седьмого горшка нормализует работу желудочно-кишечного тракта», — всплыла в памяти энциклопедическая подсказка.
Чак точно так же взъерошил волосы Бимсу, как и мои секунду назад. Несмотря на весь внутренний лед, что-то будто обожгло. Отвращением. Для него это все так просто.
— Брим не понимает таких команд, Бимсу. Но зелье у меня есть. Обожди, Тиль.
Это уже относилось ко мне. Такая забота сбивала с толку. Использовал — так уж и выброси… Разве нет? Зачем теперь лечить?.. Я отстраненно покосилась за борт. Бубрики Звездочета определенно звучат лучше, чем Слезы Тиль.
— Что за простыня Авроры? — спросила я Бимсу.
И, опираясь на борт, разлепила странички блокнота — запечатлеть это совершенно замечательное название.
— И откуда ты знаешь Звездочета?
— Я жил в лечебнице Квиллы Мель. Это я помог Авроре Бореалис оттуда бежать! Она связала меня простыней — вот так! — чтобы никто об этом не догадался. А потом прислала Чака за записками Звездочета, и Чак принес мне Брима.
Бимсу горделиво достал из кармана птичий свисток и позвал своего питомца. Серый маленький канюк сорвался с перил на мостике и спикировал прямо на запястье мелкого хозяина.
Птицелов Шамси сделал состояние — птицы-вестники пользуются все большей популярностью, даже за пределами Стольного. Теперь они и вовсе свяжут Мерчевиль с самой затерянной столицей Тополя. Отправлять птиц через море — это ведь почти мгновенная связь. Это ведь почти чудо.
— А у тебя есть птица, Тиль? — спросил Бимсу.
Я рассеянно кивнула. И позвала Голубинку. Шамси, наверное, таких опытов не проводил. Как быстро долетит с суши в море?
— А Чак решил покрыть мои долги и забрать меня с собой… — продолжал, захлебываясь, сообщать парнишка свою биографию.
И кого это восторг мне напоминает?.. И влюбленность в благодетеля? Любопытно, что Чаку нужно от парнишки. Я молча усмехнулась.
А что ему нужно от меня?
— Вчера я даже помогал ему!
Вчера? А я — сегодня.
— Надо было обрезать какой-то канат. Он выступал на сцене, в Опере, понимаешь? А ты там была? Там почти все были, даже Квилла! Она меня и взяла с собой. Но Чак хотел люстру опустить пониже, чтобы было лучше видно, как он будет целовать Аврору, и для этого надо было канат обрезать — странно, я так и не понял, как это работает, а Шарк и вовсе прогнал меня… Будто я сделал что не так. Он строгий. Шарк — Чака старший брат. Мои старшие братья все погибли давно, только мама осталась…
Мерные шаги — я бы так и не в море шагать не смогла — возвестили о возвращении мерзавца, втянувшего доверчивого ребенка в покушение. Он был у меня под носом, а я ничего, ничего не заметила… Кроме его солнечных глаз.
Идиотка.
Вся двигательная активность, на которую я была способна сейчас — это отвернуться к бубрикам Звездочета. И снова опорожнить желудок. Унизительно…
— Ну, Бимсу, беги, — прозвучал голос Чака. — Виру нужна помощь на камбузе. Потом поговоришь с Тиль. Она первая кудесница в Стольном городе — знал?
— Ух ты! — восхитился Бимсу.
Ха. Поет дифирамбы. К чему бы это?.. Вернуть на крючок?.. Я с ним просто не стану разговаривать. Да. Так просто. Что тут доказывать? В чем обвинять? Любое слово, любой вопрос
