Александр Сивинских - Гончий бес

Она открыла дверь, не спросив, кто. На ней были только ажурные панталончики и кружевная майка с тонкими бретельками. Свежевымытые волосы убраны под высокий тюрбан из махрового полотенца.

– О! – удивлённо сказала она. – Ты чего здесь?

– Пришёл пожелать спокойной ночи одной прелестнице.

– А как же твоя рыжая сучка?

– Идёт она лесом, – сказал я и откровенно посмотрел Зарине в глаза. – Идут вообще все…

Зарина захохотала, а потом подарила мне такой поцелуй, по сравнению с которым миллилитр «Цитазона» показался бы детской аскорбинкой.

Одно из главных правил частного детектива гласит: если женщина флиртует с вами, имея цель использовать, поддайтесь… Для того чтобы использовать её первым.

Спустя два часа мы вели уже вполне деловой разговор. Хотя обстановка, выражаясь целомудренно, оставалась непринуждённой.

– Выкладывай, что тебе известно по теме «чертежи игрушек Скотинина», – сказал я и провёл пальцем вдоль тоненькой спинки. От самого верха до самого низа. Зарина хи-хикнула и поёжилась. – Говори, или защекочу до смерти.

– Да я не знаю почти ничего. Имя клиента не знаю. Куда он удрал от нашего стари-кана, не знаю. Для чего нужны эти картинки, тоже не догадываюсь.

– Что можешь сказать об убитом архивариусе?

– Мало… Звали его Новицкий, имя-отчество не помню. Работал в городском архиве. Был гомосексуалистом, последнего бой-френда зовут Витя Найт. Довольно известный в узких кругах крендель. Не то сценарист, не то писатель. Ну и, как положено людям твор-ческих профессий, балуется кокаином. Из-за него Новицкий и влип. Витя попался с пятью граммами кокса, его надо было срочно отмазывать от тюрьмы. А тут как раз подвернулся заказчик на эти документы. Предложил хорошие деньги.

– Такие удачи спонтанно не случаются. Похоже, подставили влюблённого голубка? – предположил я.

– Скорей всего. Хотя не обязательно. Найт и раньше залетал с наркотой, так что на-верняка состоял на учёте в ГНК. Так вот, Новицкий позаимствовал чертежи и отнёс в ГЛОК, чтобы там сняли электронные копии. А в это время появился ещё один любитель игрушечных тараканов. Только контактировал этот господин уже не с Новицким, а с нами. И хотел получить бумажные, а не электронные копии. Кстати, про похождения архива-риуса нам стало известно от него.

– Кто он?

– Тайна, покрытая мраком. Сулейман общался с ним лично, я его даже в глаза не ви-дела. И никто не видел, старикан каждый раз куда-то уезжал для переговоров. Дальше ты знаешь. Некто Павел Дезире, специалист по соблазнению несовершеннолетних девочек…

Я шлёпнул её по попе. Она показала мне язык и продолжила:

– …А так же по хождению сквозь стены, проник в ГЛОК и запомнил чертежи, чтоб потом нарисовать по памяти. В тот же час в ГЛОКе появилась банда неизвестных ино-странцев. Предположительно, пришли за тем же самым. Но чертежей не нашли и устрои-ли погром. Однако Павел Дезире оказался молодцом не только в постели у несовер… ай! Ай! Хватит, я всё поняла! Корче, мой герой их шугнул, они свалили. После бегства ино-странцев охранник первым делом вызвал директора ГЛОКа, а уж после его прибытия – милицию. Директор забрал чертежи, забрал электронные копии, всё передал Новицкому. А поутру сделал вид, что впервые видит бардак, учинённый ночью в его конторе. Новиц-кий поспешил той же ночью вернуть документы в архив, где встретил внезапную мучи-тельную смерть. Сначала его резали чем-то вроде бритвы, потом удавили. Оригиналы чер-тежей либо он сам, либо его убийцы уничтожили. Про электронные копии ничего не из-вестно. Клиент Новицкого неизвестен. Ни хрена, блин, неизвестно!

– Да ладно! Так уж и ни хрена? Адрес директора ГЛОКа знаешь?

– Угу.

– Адрес Вити Найта знаешь?

– Угу-угу.

– Адрес архива знаешь?

– Угу-угу-угу.

– В таком случае мне придётся тебя оставить, киска. Надо с этими ребятами пооб-щаться. Пока и они не сбежали. Или их не шлёпнули.

– Не очень-то спеши, Пашенька. Сначала уломай меня назвать эти адреса. Учти, ты имеешь дело с очень капризной девушкой!

– Уломать – это запросто, – сказал я, скорчив людоедскую гримасу. – А ну-ка…

Начать решил с архива. Пройти в него через главный вход было проблематично. Тем более – ночью. Но для того ведь и существуют комбинаторы, чтобы доказать человечест-ву необязательность дверей!

Здание губернского УВД принадлежало сталинской эпохе грандиозных свершений. Строители на качественных материалах тогда не экономили, поэтому первый этаж возве-ли из гранитных блоков. Каждый «кирпич» был размером с холодильник. Меня это чуточ-ку пугало – с гранитом такой толщины я дела ещё не имел, – но и заводило. Адреналин бурлил в крови. Я объехал грандиозное П-образное строение вокруг и отметил, что тылы даже у столь серьёзной организации освещаются неважно и пребывают в достаточно не-приглядном состоянии. Задний двор, заключённый между «ножками» «буквы П», был огорожен литым чугунным забором. За ним громоздились штабеля испачканных в извёст-ке досок, груды битого кирпича и ободранной штукатурки. Видимо, в помещениях УВД шёл ремонт. Весь этот мусор стерёг лохматый барбос пугающих габаритов. Когда я оста-новил скутер возле забора, он вперил в меня леденящий взгляд.

– Надо понимать, поздних гостей ты не жалуешь? – спросил я у цербера.

Тот выразительно промолчал.

– Ну и скучай один, злюка, – сказал я и поехал дальше.

Архив находился в левом крыле, пробраться в него можно было не только со двора, но и снаружи. На моё счастье, слева располагался сквер, отделяющий здание УВД от со-седнего дома – тоже принадлежащего каким-то государственным структурам. Сквер был «геройским»: там стояли бюсты горожан – Героев Советского Союза и России, горел Веч-ный огонь. А ещё и имелись клумбы, засаженные высоченными георгинами, и во множе-стве росли пушистые голубые ели.

В дальнем от меня конце сквера было людно, там шумела какая-то нарядная компа-ния. Кажется, приехала запоздалая свадьба – не то возложить цветы к бюстам великих земляков, не то просто попить рядом с ними вина.

Я заглушил скутер и шустро закатил его в сквер. Прислонил к ёлке. Замер сам. Убе-дившись, что остался незамеченным, разделся догола, встал вплотную к стене и возложил на неё руки. А через секунду подал их вперёд.

Структура гранита вокруг моих ладоней изменилась. Стена потемнела, сделалась по-ристой как губка. Что происходило в это время с руками, трудно было даже представить. Может быть, моя плоть превращалась в гранит и строительный раствор, может, наоборот. Пытливые умы разных эпох занимались изучением экзовещества, сквозь которое диффун-дирует комбинатор. Сколько при этом пострадало и даже погибло нашего брата, лучше не вспоминать. Но ни один из исследователей, от алхимиков ренессанса до биохимиков ста-линских «шарашек», ничего не добился. Зато все они кончили крайне, крайне скверно. В течение нескольких часов или дней (в зависимости от степени защиты) экспериментаторы умирали в страшных мучениях, оставляя после себя не трупы даже, а головешки. Тела контактёров с экзовеществом высыхали, обугливались, «ржавели» – словно железо, пожи-раемое окислением в потоке чистого кислорода. Сейчас такими исследованиями продол-жают заниматься лишь в Израиле да Китае. Не завидую я тамошним соплеменникам. А ещё меньше – естествоиспытателям.