Виктор Комаров - Божий суд

Но пока это только самые туманные предположения, и один реальный путь: развивать «скрипичную» тему. Прежде всего он решил проследить историю билетов на концерт Боровского. Здесь факты явно не увязывались. Теоретики передавали друг другу билет, полученный от Мэри, и, казалось бы, к Хэксли это не имеет никакого отношения. Но Хэксли почему-то вырезает из записи именно эту часть разговора. Бэрд чувствовал, что здесь скрыта разгадка.

Итак, какова же история билетов? Один из них закончил свой путь в потайном карманчике записной книжки Девидса.

Другой, очевидно, так и остался у Мэри. А как билеты попали к Мэри? Узнать это можно было самым простым способом — спросить у Мэри.

— Билеты? — переспросила она, наморщив лобик. — Мне их предложил шеф.

— Господин Хэксли? — напрягся Бэрд, почуяв след. — Вы не помните, когда это было?

— Утром в субботу.

— И еще вопрос. Вы приносили вашим сотрудникам еду?

— Да, конечно. Я сама готовила им бутерброды. И сама разнесла по комнатам.

— Так, — удовлетворенно сказал Бэрд. — Благодарю вас, мисс Мэри.

— И это все? — разочарованно протянула девушка.

Бэрд развел руками.

«Теперь, — с удовлетворением подытожил комиссар, — наконец становится ясно, почему Хэксли вырезал именно эту часть записи. Билеты выдают его с головой. Он уже с утра знал, что вечером не сможет пойти на концерт. И отдал ненужные билеты Мэри. А так как Хэксли обожает скрипку, то он мог отказаться от билетов на Боровского лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Так как о предстоящей скоропостижной кончине Девидса Хэксли, разумеется, заранее знать не мог, точно так же как и о краже уникального решения, — оставалось предположить, что он знал о предстоящем убийстве. Странно было лишь то, что Хэксли допустил такую элементарную ошибку. Впрочем, нередко сложная конструкция, воздвигаемая преступниками, чтобы замести следы, рушится из-за какой-нибудь мелочи. Но Хэксли совершил и вторую, не менее грубую, ошибку — отрезал часть пленки. Испугался, как бы Бэрд не сопоставил его любовь к скрипке с отказом от билетов, и только навел комиссара на ту часть разговора, на которую он, возможно, вообще не обратил бы внимания. Ну что ж, к счастью, и преступникам свойственно ошибаться».

Во всяком случае, теперь Бэрд располагал вполне достаточным количеством фактов, чтобы попытаться припереть Хэксли к стене.

КРОВЯНОЕ ДАВЛЕНИЕ

Хэксли встретил Бэрда приветливой улыбкой. Он легко поднял свое массивное тело из-за письменного стола и протянул комиссару руку.

— Здравствуйте, комиссар. Очень хорошо, что вы наконец пришли, — произнес он непринужденно, словно вел светскую беседу. — Я не торопил вес, но прошло уже достаточно времени, и мне хотелось бы…

— Вот то, что вы хотели получить.

В глазах Хэксли мелькнуло что-то, похожее на радость, но это выражение тут же сменилось недоверием. Он медленно взял листок, медленно его развернул, достал очки, слишком неторопливо, чтобы это было естественно, протер стекла кусочком замши и, откинувшись на спинку кресла, стал тщательно просматривать написанное. Покончив с этим занятием, он с бесстрастным выражением лица аккуратно сложил листок и спрятал его в ящик стола.

— Разве вас не удивляет, — спросил Бэрд, — что решение, с которым вы только что познакомились, отличается от того, которое, по вашим словам, получил Девидс?

— Нет, это меня не удивляет, — совершенно невозмутимо ответил Хэксли.

Тогда комиссар одно за другим выложил на стол еще три решения.

На этот раз в глазах Хэксли мелькнуло что-то похожее на удивление. Но внешне он этого ничем не проявил. Все так же невозмутимо, может быть только чуточку быстрее, он подвинул к себе бумаги, принесенные Бэрдом, и принялся читать.

Это продолжалось довольно долго, так как Хэксли внимательно вчитывался в каждую строку. Комиссар терпеливо ждал.

Наконец Хэксли просмотрел последний листок.

— Благодарю вас, комиссар, вы вполне оправдали мои надежды. Признаться, я не ожидал, что все они…

С этими словами Хэксли вытащил из кармана чековую книжку и заполнил чек. Поставив подпись, он протянул его Бэрду. Хэксли не поскупился: чек был выписан на две тысячи кларков.

— Спасибо, — сказал Бэрд, — но мне кажется, что я не смогу принять этот гонорар. Не заслужил.

Хэксли удивленно приподнял брови.

— Я не сумел выполнить то, ради чего вы меня пригласили. Я не знаю, кто из ваших сотрудников взял бумагу с решением Девидса.

— Теперь это не имеет значения, — усмехнулся Хэксли. — Я потерял решение Девидса, но зато приобрел четыре других. А с меня достаточно было бы и одного.

— Значит, вы считаете, что я могу взять эти две тысячи кларков со спокойной совестью?

— Повторяю, вы их вполне заслужили, — прокровительственно произнес Хэксли.

— Прекрасно, — сказал Бэрд, пряча чек в бумажник. — Они мне пригодятся. Итак, мы можем считать, господин Хэксли, что дело, для расследования которого вы пригласили меня частным образом, закончено?

Хэксли исподлобья внимательно посмотрел на комиссара.

— Ну, разумеется. Я ведь сказал…

— Прекрасно, — еще раз повторил Бэрд. — А теперь, господин Хэксли, продолжим наш разговор. Но уж, простите, на этот раз мне придется выступить в другой роли — полицейского комиссара.

Хэксли просверлил Бэрда взглядом, но ничего не сказал, только откинулся на спинку кресла.

— Мне придется задать вам несколько вопросов.

— Спрашивайте, — устало проворчал Хэксли. — Ну, спрашивайте же!

— Что вы обнаружили в карманах Девидса?

— Если мне не изменяет память, я уже говорил вам. Но, пожалуйста, могу повторить. Записную книжку, карандаш…

— Так вот, господин Хэксли, это не все, что там было.

— Любопытно.

— В записной книжке Девидса был потайной карман. И в нем лежал билет на концерт Боровского.

— И что же из этого?

— А то, что если бы вы, господин Хэксли, действительно искали пропавшее решение, которое было вам так необходимо, вы, конечно, обнаружили бы этот тайник.

— Ах, вот вы о чем, — с видимым облегчением улыбнулся Хэксли. — Ну что же, комиссар, ваша логика безукоризненна. Это делает вам честь. Вы не ошиблись — никакого решения у Девидса действительно не было.

— Я знал, — заметил Бэрд. — Но мне хотелось, чтобы вы сами сказали это.

Хэксли пожал плечами и рассмеялся.

— Не вижу причин скрывать. Тем более теперь, когда налицо целых четыре решения. Но позвольте вас спросить, каким образом вы догадались, что «решение Девидса» всего лишь моя выдумка?